Улей. Уйти нельзя выжить - Алекс Джиллиан

ярче, окончательно прогоняя розоватую предрассветную дымку, облака опускаются ниже, открывая живописный вид на пронзающие небеса шпили крутых гор. Красота красотой, но сбежать отсюда шансов у нее так же ничтожно мало, как и в ненавистном Улье, но есть и положительный момент. Смена обстановки ей точно сейчас не помешает.

Быстро скинув на пол ненавистную больничную рубашку, Кая с удовольствием натягивает на себя оставленную для нее свободную длинную футболку неброского бежевого оттенка из мягкого приятного к телу материла и такого же цвета теплые гетры. Отсутствие нижнего белья ничуть не смущает. Длина широкой футболки покрывает большую часть тела, скрадывая особенности строения фигуры.

Усевшись на стул, Кая дёргает поочередно ящики стола, но они все заперты на ключ, которого у нее, разумеется, нет. Удручено вздохнув, она оглядывается назад. Аскетичная кровать, не рассчитанная на двоих, наводит на мысль, что это не традиционная спальня, а рабочий кабинет с возможностью ночлега. Чей он? И что она здесь забыла?

Поднявшись на ноги, Кая прислушивается к ощущениям. Голова на удивление ясная, небольшая слабость имеется, но ничего критичного. Затянувшиеся раны, несмотря на определённый дискомфорт, практически не напоминают о себе. Ее мало волнует останутся на коже уродливые рубцы или нет. В конечном счете, чем непривлекательнее она будет внешне, тем меньше будет вызывать сексуального интереса у извращенных гостей Улья.

Но с другой стороны… Кронос поставил перед ней четкую конкретную задачу, для выполнения которой Кае потребуются женские чары.

Соблазнить Бута. Смех, да и только.

С тибетским монахом она бы справилась гораздо быстрее, чем с неприступным бесчувственным батлером.

Но, возможно, ей и не придется. Похоже, Бут в курсе планов Кроноса на свой счет. Чем, интересно, он ему так сильно не угодил, раз король Улья решил его устранить вместе со своей ненасытной супругой?

Месть ревнивого мужа?

Бред. Если рассуждать с этой позиции, то можно заодно утилизировать все уровни с трутнями.

Из глубоких размышлений Каю выдергивает скрип открывающейся деревянной двери. Подпрыгнув от неожиданности, она инстинктивно прижимает руку к испуганно заколотившемуся сердцу и резко оборачивается на звук приближающихся шагов. Распахнув глаза и потеряв дар речи, она изумлённо наблюдает, как взлохмаченный, словно спросонья, лениво улыбающийся Бут медленно надвигается на нее.

В кроссовках, белом свитере и домашних спортивных штанах он выглядит абсурдно, шокирующе, почти неприлично. Появись Бут перед ней абсолютно голым, она была бы поражена меньше.

Кая отмирает, когда в одной ее руке оказывается протянутая батлером большая кружка с кофе, а в другой теплый хрустящий круассан.

Он принес ей завтрак? Сам?

— И тебе доброе утро, — усмехнувшись, батлер проходит мимо и полностью распахивает шторы на панорамном окне. — Как спалось на новом месте? — буднично интересуется он, примостив свой зад на краю столешницы рабочего стола.

Каю аж подбрасывает от желания вылить горячий кофе в невозмутимо лыбящуюся физиономию батлера, но вместо этого она с гордо выпрямленной спиной дефилирует к плетенному креслу, и опустившись в него, с аппетитом принимается за свой скромный завтрак.

— Я вижу, ты снова не рада меня видеть, — опечаленно вздохнув, с притворным сожалением заключает он. — А так хотелось верить, что мое длительное отсутствие заставит тебя пересмотреть наши отношения, сделает их… — Бут делает выразительную паузу, прежде чем продолжить смехотворный спектакль одного актера. — Более близкими и доверительными.

В светло-голубых глазах Бута отражается холодное зимнее небо, внимательный взгляд неспешно изучает ее с головы до ног, чуть дольше задерживаясь на изуродованном шрамами горле и других открытых участках тела с бордовыми рубцами.

— Не хочешь разговаривать со мной? — замечает он очевидное, скривив губы в ироничной улыбке.

Его одомашненный непривычный вид сбивает, злит и одновременно вызывает странное волнение в груди. Перебрав в памяти все поводы для ненависти к этому бездушному подонку, Кая почему-то не может зацепиться ни за один.

С самого первого дня в Улье, ей не удавалось заставить себя по-настоящему презирать батлера. Подсознание девушки не подчинялось здравому смыслу и отказывалось признавать в Буте врага.

Невозможно найти объяснений этому абсурдному феномену. Он словно каким-то запрещенным способом проник в ее мозг, отключив все защитные установки и барьеры. В его присутствии она не чувствует себя в опасности, но в тоже время он заставляет ее ощущать себя уязвимой, слабой и легко читаемой, как открытая книга. Этот контраст откровенно раздражает и вызывает внутреннее отторжение. Каждым своим появлением Бут вводит сумятицу в ее мысли и хаос в эмоции, парой якобы случайных фраз разбивает все тщательно выстроенные гипотезы.

— Я тебе кое-что принес, — не дождавшись ответа на предыдущий вопрос, батлер лениво засовывает руку в карман и извлекает оттуда…вилку. ЕЕ вилку. Округлив глаза, Кая судорожно втягивает воздух. — Ты всерьез рассчитывала, что сможешь обороняться вот этим? — скептически уточняет Бут, и одним движением сгибает ее с таким трудом добытое «оружие» пополам. Отбросив испорченный прибор в сторону, он снова убирает одну руку в карман и неодобрительно качает головой. — Очень глупо, Кая. Своим необдуманным поступком ты подставила Дину. Теперь ее снова перевели в статус пчелы общего пользования. Для сексуальных утех она вряд ли сгодится, но наверняка окажется в качестве живой мишени в ближайшем стриме.

Сделав глоток крепкого кофе, девушка вызывающе вскидывает подбородок, всем видом демонстрируя, что ей абсолютно плевать, что случится с Зеной-Диной. Она не проявляла к Кае ни малейшего интереса и сочувствия, так зачем ей переживать за судьбу терминаторши?

— В ежегодном шоу участвуют все уровни. Не стоит наживать себе врагов среди пчелок, Кая, — правильно уловив ее настрой, вполне искренне советует Бут. Вот и он упоминает таинственное «ежегодное шоу». Похоже действительно планируется нечто грандиозное и дико кровавое. — Самооборона — твое естественное право, и я его не оспариваю, — подумав, добавляет батлер. — Если считаешь, что оружие тебе поможет чувствовать себя увереннее, надо было просто попросить.

Каталея пренебрежительно фыркает, скептически выгнув бровь. Стряхнув с губ крошки, она запивает съеденный круассан кофе, и, поморщившись, ставит кружку на столешницу из натурального камня. Крепковат на ее вкус и с сахаром она не любит. Снова взглянув на батлера, Кая рефлекторно закашливается, подавившись последним глотком. В правой руке Бут держит охотничий нож с острым клинком и деревянной рукояткой. Не сводя с нее взгляда, он любовно проводит подушечками пальцев по лезвию.

— Он — твой, — с улыбкой произносит батлер. — Возьмешь или так и будешь хлопать ресницами? — взяв нож за режущую часть, Бут протягивает его опешившей Кае. — Не бойся. Это подарок. Никто не отнимет, когда мы вернемся домой.

Домой…Сукин сын. Улей — не ее дом, и никогда им не будет, но за нож