Я не боюсь летать - Эрика Джонг

Что, если бы (спрашивал он) Христос вернулся на землю в лице незаметного служащего, занимающегося исследованием рынка?

Что, если бы никто опять не поверил ему?

Что, если бы он попытался доказать, что он Христос, пройдя по озеру в Сентрал-парке? Сообщило бы об этом Си-би-эс в своих вечерних новостях? Сочли бы они это достойным человеческого интереса?

Я рассмеялась. Рассмеялся и Брайан. «Всего лишь идея для научно-фантастического романа, – сказал он. – Шутка».

В последующие дни шутка множилась.

А что, если бы он был Зевс, а я – Гера? Что, если он был Данте, а я – Беатриче? Что, если бы каждого из нас было по двое – из вещества и антивещества, в трехмерном и безмерном пространствах? Что, если бы люди в метро общались с ним телепатически и просили его спасти их? Что, если бы Христос вернулся и освободил всех зверей из зоопарка Сентрал-парка? Что, если бы яки следовали за Ним по Пятой авеню, и птицы садились Ему на плечи и пели? Тогда бы люди поверили, кто Он? Что, если бы Он благословил компьютеры, и они стали бы выдавать не листки, на которых напечатано, какие домохозяйки будут покупать больше стирального порошка, а вдруг начали бы выдавать хлеба́ и рыб? Что, если бы мир на самом деле управлялся гигантским компьютером и никто, кроме Брайана, не знал об этом? Что, если бы этот компьютер работал на человеческой крови? Что, если бы, как сказал Сартр, мы сейчас все находились в аду? Что, если бы мы все управлялись сложными машинами, которые управлялись другими сложными машинами? Что, если бы у нас не было вообще никакой свободы? Что, если бы человек мог утвердить свою свободу, только умерев на кресте? Что, если бы целую неделю ходить по улицам Нью-Йорка под красный свет светофора с закрытыми глазами и ни одна машина даже не зацепила бы тебя? Достаточно ли было бы этого для доказательства, что ты – Бог? Что, если бы в любой книге, какую ни открыл, на каждой странице в любом абзаце были буквы БОГ? Было бы этого доказательства достаточно?

Ночь за ночью вопросы продолжались. Брайан повторял их, как катехизис. Что, если бы? Что, если бы? Что, если бы? Слушай меня. Не спи! Слушай меня! Наступает конец света, а ты его хочешь проспать?! Слушай меня!

В своем безумном желании постоянно иметь аудиторию он даже раз или два хлестнул меня по щекам. Я слушала его, ошалевшая, глядя сонными глазами. И снова слушала. И слушала. И слушала. На пятую ночь я поняла, что Брайан не имеет в виду никакой научно-популярной литературы. Он сам был Вторым Пришествием. Это понимание пришло ко мне не сразу. А когда пришло, я даже не вполне была уверена, что он не Бог. Но в соответствии с его логикой, если он был Иисус, то я была Дух Святой. И хотя глаза у меня были сонные, я знала: это безумие.

В пятницу босс Брайана уехал из Нью-Йорка на уикэнд и поручил ему завершить важную сделку с создателями продукта для чистки духовок под названием «Чудо-пена». Брайан должен был встретиться с производителями пены в компьютерном центре в субботу, но туда так и не добрался. Производители пены ждали его, потом позвонили мне. Потом позвонили еще раз. Брайан не появился. Я обзвонила всех, кого вспомнила, и наконец осталась сидеть дома, грызя ногти и понимая: должно случиться что-то ужасное.

В пять часов Брайан позвонил мне и прочел «стихотворение», которое, по его словам, сочинил, идя по воде озера в Сентрал-парке. Стихотворение было такое:

– Как тебе это нравится, детка? – спросил он, словно не от мира сего.

– Брайан… ты понимаешь, что производители «Чудо-пены» весь день пытались тебя найти?

– Блестяще, правда? Я думаю, это самая суть. Хочу послать его в «Нью-Йорк таймс». Вот только не знаю, напечатает ли «Таймс» стихотворение со словом «просрать». Как по-твоему?

– Где ты был, черт тебя возьми? Брайан, ты понимаешь, что я просидела здесь весь день как в аду, отвечая на их звонки?

– Вот именно там я и был.

– Где?

– В аду. Точно так же, как ты в аду, я в аду, все мы в аду. Как ты можешь беспокоиться из-за такой чепухи, как «Чудо-пена»?

– Что, бога ради, ты собираешься делать с этим контрактом?

– Вот это.

– Что это?

– Бога ради я собираюсь забыть о нем. Я ничего не собираюсь с ним делать. Приезжай ко мне в город – я тебе покажу мое стихотворение.

– Где ты?

– В аду.

– Хорошо, я знаю, что ты в аду, где мне тебя найти?

– Ты должна знать. Ты ведь послала меня сюда.

– Куда?

– В ад. Туда, где я теперь. Где теперь ты. Ты плохо соображаешь, детка.

– Брайан, пожалуйста, будь благоразумен…

– Я абсолютно благоразумен. Это тебя заботит какая-то дурацкая пена. Это тебя волнуют какие-то звонки от каких-то пенопроизводителей.

– Скажи, на каком углу в аду я тебя найду, и я приеду. Клянусь, приеду. Скажи, на каком углу.

– Неужели не знаешь?

– Нет. Честно, не знаю. Пожалуйста, скажи.

– Мне кажется, ты смеешься надо мной.

– Брайан, дорогой, я всего лишь хочу увидеть тебя. Пожалуйста, позволь мне увидеть тебя.

– Ты можешь увидеть меня прямо сейчас своим мысленным взором. Твоя слепота – это дело твоих рук. Ты и король Лир.

– Ты в телефонной будке? Или в баре? Пожалуйста, скажи мне.

– Ты уже знаешь!

Некоторое время разговор продолжался в таком же роде. Брайан два раза вешал трубку, а потом перезванивал. Наконец он согласился открыть будку, из которой звонил, но не назвать улицу, а сыграть со мной в некую угадайку. Я должна была участвовать в игре, исключая возможные варианты. На это ушло еще двадцать минут и несколько десятицентовиков. Наконец выяснилось, что он находится в «Готам-баре». Выскочив из дома, поймала такси и поехала к нему. Я узнала, что он целый день катал пуэрториканских и черных ребятишек на лодке по озеру в Сентрал-парке, покупал им мороженое, раздавал деньги людям в парке и планировал побег из ада. На самом деле он не ходил по воде, только много думал об этом. Теперь он был готов изменить свою жизнь. Он обнаружил, что владеет неким хранилищем сверхчеловеческой энергии. Другим смертным нужен был сон – ему нет. Другим смертным нужны были работы, ученые степени и все атрибуты повседневной жизни. Ему ничего этого не было нужно. Он собирался отдать себя в руки судьбы, которая всегда ждала его, а его судьба – спасать мир. Я должна была помочь ему.

По правде говоря, ничто из сказанного им не вызвало у меня неприятных ощущений. Мысль Брайана оставить маркетинговые исследования и моя – бросить аспирантуру и совместно спасать – мир вполне меня устраивала. Да что говорить – я сама его уговаривала оставить маркетинг. И пыталась выманить в Европу и попутешествовать немного, но Брайан всегда возражал. Он занимался маркетингом так, словно это был последний великий Крестовый поход.