Подземка - Михаил Бычков

Генерал и Катя начали общаться на только им понятные темы, слова пролетали мимо моих ушей. Я поискал глазами хоть что-то отдаленно напоминающее стул, чтобы сесть на него, наплевав на субординацию. Мне было не до нее. Я с огромным трудом удерживал равновесие, меня начинало раскачивать, как дерево на ветру.

Кроме дикой слабости, охватившей меня, я вдруг почувствовал разливающуюся по всему телу боль, сначала тихую, чуть заметную, но усиливающуюся с каждой секундой. Она то колола меня иголочками, то вгоняла буравчики и шурупы в многострадальный организм. Еще немного, и мне показалось, что внутри меня пылает настоящий костер. Словно я по ошибке глотнул вместо воды напалм, и тот начал бушевать во мне, выжигая дотла душу и тело. Это были жуткие, ни с чем не сравнимые муки, настоящая садистская пытка. Меня выворачивало наизнанку.

Пот лил с меня градом, разъедая глаза, мокрая одежда прилипла к телу. В висках застучало, я застонал и согнулся. Меня вырвало отвратительно пахнущей желчью.

– Похоже, с вашим другом не все в порядке, – сказал Генерал.

Он склонился надо мной, внимательно осмотрел.

– Знакомые симптомы. Скажите, как долго ему довелось пробыть на поверхности?

– Значительно дольше стандартных четырех часов, – тихо отозвалась Катя.

Их голоса доносились до меня как будто из глубокого колодца.

– Так! – Генерал хлопнул себя по правой ноге. – Думаю, все ясно. Хотите, мои люди избавят его от лишних мук?

Он подал знак одному из охранников, тот выразительно щелкнул предохранителем автомата. Я закрыл глаза. Ну, чего тянешь, сволочь… Пристрели меня, пока не поздно.

– Не надо, – бросилась на мою защиту девушка. – Я сама попробую ему помочь.

Я снова не понял, откуда в ее руке появилась маленькая оса одноразового шприц-тюбика, похожего на те, что входят в комплект армейской «аптечки». Она приготовилась сделать мне укол, но Генерал внезапно выбил шприц из ее рук. Тяжелый ботинок охранника звучно припечатал тюбик к бетонному полу.

Я упал на спину, попробовал встать, но тело сразу же выгнулось дугой. Кто-то пустил по мне напряжение в сто тысяч вольт. Мышцы скрутило как канаты. Я едва не прикусил язык.

Потом стало чуток полегче, я даже услышал, как Катя хмуро спросила:

– В чем дело, товарищ генерал? Это антидот, разработанный на нашей базе. Смею вас заверить, он очень эффективен и совершенно безопасен.

Генерал усмехнулся:

– Для вас, может, и да, а вот для нас не очень, Екатерина Сергеевна.

– Как прикажете вас понимать?

– Да так и понимайте. Вы ведь хотели доложиться насчет нового антидота, я правильно вас понимаю?

– Правильно.

Генерал развел руками:

– Большое спасибо за ваши старания, конечно, но, как я уже говорил, для нас этот антидот скорее зло, нежели благо. С момента последнего контакта с вашим исследовательским центром прошло много времени. У нас произошли некоторые перемены.

– Вы голем? – тихо, почти беззвучно спросила девушка.

– Голем?.. Мне никогда не нравилось это дурацкое словечко. Кто-то начитался религиозной чепухи и на этой почве стал вешать на нас идиотские ярлыки. Големы, вампиры… Тьфу, пакость! Мне больше нравится термин «биологически усовершенствованное существо». Оно куда ближе к реальности. Хотя – называйте нас как вам угодно, Екатерина Сергеевна. Я не обижусь. Тем более, что ваша догадка правильная. Центральная станция давно в нашей власти.

– А люди… простые люди, что с ними?

– Люди? – переспросил Генерал. – Полноте вам забивать себе голову подобными пустяками.

– Пустяками?!

– Конечно. Разве вас должны волновать вещи столь ничтожной важности? Надеюсь, вы со мной не о гуманизме говорите? Право слово, в наши времена это просто смешно, особенно в свете тех кошмаров, что творятся сейчас на поверхности. Люди… Нет, я, конечно, понимаю, что пастух должен беспокоиться о своей отаре, но ведь им движут абсолютно меркантильные чувства. Его волнует, накопили ли жирок бараны, сколько можно состричь шерсти с овец и прочие заботы рачительного хозяина. Мы как раз и являемся этими рачительными хозяевами и стрижем шерсть с наших овец. Ну, и не забываем о баранах. – Он усмехнулся. – Наше стадо сыто. Другие станции заботятся о том, чтобы те, кто нам служит, не знал проблем с едой и питьем. Но за сытую жизнь надо платить.

– Сволочь ты, Генерал. Откормленная сволочь, возомнившая о себе невесть что, – сжала кулаки девушка.

– Знаешь, я бы мог долго убеждать тебя и, глядишь, склонил бы к сотрудничеству, но сегодня у меня много дел. А твой дружок сейчас превратится в мутировавшее отродье и может доставить нам массу хлопот, так что не будем терять время. Я задам тебе простой вопрос, от которого будет зависеть твое будущее. Все, что от тебя нужно, – дать прямой ответ. Но помни, дороги назад для тебя нет. Итак, ты с нами?

– Нет, – коротко ответила она.

– Воля твоя. Свяжите ее, – приказал Генерал охранникам. – Только покрепче. Она не должна вырваться.

Под дулом автомата Катю связали, положили рядом со мной.

– Сейчас мы уйдем отсюда, оставив тебя наедине с дружком. Думаю, очень скоро ты придешься ему по вкусу, – засмеялся Генерал. – Да, хочу вас предупредить: звать на помощь бесполезно. Вокруг все такие же, как я, они не станут вас спасать.

– Тогда где обычные люди?

– Они в загоне, как и положено домашнему скоту, – бросил на прощание Генерал.

Тяжелая дверь закрылась, мы остались вдвоем.

Я прошептал:

– Задуши меня, если можешь. Ты сильная, я знаю.

– Потерпи, пожалуйста, – попросила она. – С тобой все будет в порядке. Я вколола тебе антидот еще там. Твой организм просто не до конца перестроился. Еще чуть-чуть, и ты будешь в норме.

– Да?! А у меня такое чувство, будто я уже умер.

– Это нормально, – уверенно сказала она. – Мучения обязательно закончатся, вот только…

– Договаривай.

– Перед тем тебе ненадолго станет еще хуже.

– Еще хуже?! – простонал я.

– Да, – кивнула она. – Мне тоже довелось пройти через это. Я знаю, что говорю. Будет еще один приступ, самый мощный. А потом боль пройдет.

– Скорей бы, – произнес я.

– Подгонять бесполезно. Просто потерпи. Ты выдержишь.

– Выдержу? Ради чего, Катя?

– Ради себя, меня. Ради остальных.

– Зачем мне остальные, Катя? Мне и на себя сейчас наплевать. Я хочу только одного – сдохнуть.

– Ты не сдохнешь. У тебя сильное сердце. Оно выдержит любую нагрузку. Раньше таких, как ты, брали в космонавты. Ты крепкий мужик, Саша. Вытерпишь все и поможешь мне.