Торнсайдские хроники - Ольга Куно

— С чего ты взял?! — с деланным возмущением воскликнула Айрин. — Может, он мне просто понравился? Он симпатичный.

— В таком случае могу тебе только посочувствовать, — ехидно ответил Рауль. — Как на женщину он на тебя за всё это время ни разу не взглянул.

— Ну, как тебе не стыдно так сразу взять и испортить мне настроение, — протянула Айрин. — Не мог хотя бы сказать об этом как-нибудь поделикатнее? Бич всех королей — эгоцентризм. Почему ты решил, будто я хотела, чтобы к нему присмотрелся ты? Могли же у меня быть и другие меркантильные цели!

— Ладно, признаю, ты посадила его к нам ещё по двум причинам, — пошёл фаворитке навстречу Рауль. — Во-первых, ты хотела, чтобы он успел рассказать нам дополнительные подробности, сверх того, что обсуждалось на совещании. Во-вторых, ты просто-напросто пожалела его после той сумасшедшей скачки и решила предоставить ему возможность отдохнуть во время путешествия.

— Ты невыносим, — покачала головой Говорящая. — Как тебе не стыдно читать меня, как раскрытую книгу? Если хочешь знать, женщины этого не любят. Мог бы хоть немножко меня приревновать.

— Если бы я тебе не доверял, тебя бы сейчас здесь не было. И, между прочим, пытаясь заставить меня ревновать, ты оказываешь плохую услугу своему протеже.

— Верно, я об этом не подумала. Ладно, раз сцены ревности всё равно не получится, продолжай. Ты говорил, что успел к нему присмотреться.

— Да, и он производит впечатление человека, который вполне устроил бы меня на этом месте. Младший Рейвен со своей функцией не справляется, это очевидно. Держать народ в ежовых рукавицах тоже надо уметь. Ещё три-четыре серьёзные выходки, от силы пять, и у него здесь начнётся самый настоящий бунт, а мне только этого не хватало ко всей прочей головной боли.

Он снова приложил пальцы к натёртому короной участку кожи.

— В таком случае почему ты говоришь, что ничего ещё не решил?

— Алисдейру я в целом доверяю, — ответил Рауль. — А вот девчонке не верю ни на грош.

— Почему?

— Она же газетчица. Ты знаешь эту породу людей. Для них сенсация — это всё. Они бесцеремонны и беспринципны, и, когда речь идёт о поисках материала, забывают о границах разумного. Я думаю, она пришла к Рейвену сама, окрутила его, пытаясь добыть какую-то информацию, с этой же целью уложила его в постель, а потом вдруг решила, что не готова идти до конца. Или ещё что-нибудь пошло не так, как ей хотелось.

— Если судить по словам Кентона, дело обстояло совсем не так.

— Большая часть того, что рассказывает Кентон, известна ему с её слов. А в том, что касается этой девчонки, он неспособен сохранять объективность.

— Брось, ты же и сам не веришь в то, что она — ведьма!

— Не верю, — кивнул Рауль. — Именно поэтому я остановил тот фарс на площади. Но то, что она не ведьма, ещё не означает, что она не заявилась к нему сама и не нарвалась на неприятности по собственной воле.

— Допустим. Но даже если она пришла к графу сама… Есть люди, к которым просто нельзя позволить себе не явиться.

— Ты на что-то намекаешь? — изогнул брови Рауль.

— Что уж там намекаю, говорю прямым текстом! — рассмеялась Говорящая. — Стала бы я тогда уродовать себя с таким остервенением, если бы к тебе можно было просто взять и не прийти.

— Представь себе, многие приходили вполне с удовольствием. И зачастую прыгали в кровать по собственной инициативе. Брать никого силой уж точно не приходилось.

— Тебе — нет, — перешла на серьёзный тон Говорящая. — Но, судя по тому, что о нём рассказывают, граф — мастер на такие дела.

— Слухи могут оказаться беспочвенными. Хотя даже если и так, подмоченная репутация остаётся проблемой. Вывод один: этим делом надо будет заняться всерьёз. И в Торнсайде придётся задержаться… Хотя лучше бы он провалился сквозь землю.

Рауль снова подошёл к окну, из которого открывался вид на Стонридскую башню. Несмотря на то, что уже начались сумерки, очертания тюрьмы просматривались весьма отчётливо. Айрин тихонько приблизилась к королю и положила руки ему на плечи.

— Ты можешь быть спокоен, — сказала она. — О твоей безопасности позаботятся.

— Мне ничто не угрожает, — поморщился он. — Это так…воспоминания.

— Для этого у тебя есть я, — ответила Говорящая, разворачивая Рауля к окну спиной и проводя рукой по его щеке. — Чтобы обезопасить тебя от любых воспоминаний.

Улыбнувшись, Рауль перехватил её руку и поцеловал запястье.

Дверь с громким стуком закрылась, оставляя нас с Кентоном одних в отведённой нам комнате. Нет, я не обольщалась. Конечно, это была тюрьма, просто значительно более комфортная и с той самой камерой на двоих, о которой мечтала светловолосая супруга зубодёра. Снаружи то и дело раздавались голоса дежуривших у двери охранников. Но как минимум теперь у меня были хоть какие-то шансы выйти из тюрьмы в более перспективном направлении, чем на эшафот.

Кентон быстро обошёл комнату, оглядел её деловым взглядом, а затем, кивнув на широкую застеленную кровать, сказал мне:

— Ложись.

Сам он сел на край кровати и принялся стягивать с себя сапоги.

Я посмотрела на него напряжённо, почти затравленно.

— Кентон, я сейчас не могу, — тихо проговорила я. — Я очень благодарна тебе за всё, что ты для меня сделал, правда, но я действительно не могу.

— Кому ты нужна? — фыркнул он, откидывая край одеяла. — Ложись, я тебе сказал!

Пожав плечами, я подошла к кровати и забралась под одеяло.

— Спокойной ночи! — снова фыркнул Кентон, а сам, как был, в одежде, лёг рядом поверх постели.

Своё оружие он тоже оставил лежать рядом.

Долго уговаривать меня не пришлось: глаза закрывались сами собой. За три ночи в тюремной камере сильно не выспишься, особенно если в ней сидит чёртова дюжина людей, из которых к тому же ты — единственная женщина. А уж сегодняшние приключения, скажем прямо, сил не прибавили.

Когда я проснулась, снаружи окончательно стемнело. В комнате тоже было не слишком светло: темноту разгоняла лишь парочка заглядывавших в окно звёзд, да хрупкий огонёк одинокой свечки. Повернув голову, я увидела, что Кентон по-прежнему лежит рядом; глаза его были прикрыты, грудь поднималась и опускалась в такт ровному дыханию.

— Ты потрясающий, Кентон, — тихо сказала я, осторожно, чтобы не разбудить, кладя свою ладонь поверх его пальцев. — И, кажется, я тебя люблю.

— Знаю, — произнёс он, не открывая глаз.

— Да неужели? — едко спросила я в ответ на эту наглость. — А кто ещё недавно готов был придушить меня от ревности, когда прослышал, что я собираюсь идти в замок?

— Я и сейчас готов тебя за это придушить, — отозвался Кентон.

— Ну так за чем же дело стало? Приступай, я даже сопротивляться не буду, — грустно пообещала я.