Гробовое молчание - Тесс Герритсен

Моя колкость достигает цели, и он вздрагивает, словно от укуса.

Детектив Риццоли вздыхает.

— Госпожа Фан, несмотря на то что сказал доктор Черри, нам все равно придется забрать саблю для дальнейшего изучения. — Она протягивает руки, ожидая, что я передам ей добычу.

Выдержав паузу, я кладу оружие ей в руки.

— Я рассчитываю, что она вернется ко мне в целости и сохранности.

Гости собираются уходить, и я замечаю, что детектив Фрост в раскаянии оглядывается, однако я отгораживаюсь надменностью, словно щитом, отклоняя все его извинения. Опустив плечи, он выходит за дверь.

— Сыфу? — тихо окликает меня Белла, входя в кабинет.

В соседнем зале ученики, кряхтя и потея, продолжают сражаться, действуя кулаками и ногами. Белла закрывает дверь, чтобы никто из них не заметил удовлетворенных взглядов, которыми мы обмениваемся.

Ход, встречный ход. Игра в шахматы продолжается, и полиция по-прежнему на шаг отстает от нас.

Джейн выждала, пока они прошли полквартала, до того места, где были припаркованы их машины, и только тогда обратилась к доктору Черри.

— Почему вы так уверены, что это не то оружие?

— Отвезите его в криминалистическую лабораторию. Пусть его исследуют, если вы мне не верите, — отозвался ученый.

— Мы ищем древнюю китайскую саблю, и вдруг оказывается, что у нее есть такая.

— Вы забрали у нее не ту саблю, которую вы ищете. Да, на режущей кромке есть зазубрины и щербинки, свидетельствующие о длительном использовании, однако гравировка и кровостоки слишком явственны. Эфес тоже, судя по всему, был на этом оружии изначально. А деревянная рукоять, изготовленная в эпоху династии Мин, не смогла бы пережить века и остаться в таком хорошем состоянии.

— Значит, это не старинная сабля?

— Конечно, она прекрасно сделана, ее вес и балансировка соответствуют сабле времен династии Мин. Однако эта сабля — всего-навсего очень хорошая копия. Ей самое большее пятьдесят — семьдесят пять лет.

— Почему вы не сказали этого, когда мы были там?

— Потому что ясно: она верит в подлинность сабли. Она верит, что получила оружие по наследству от предков. У меня не хватило духу разуверить ее, особенно если учесть, что это так много для нее значит. — Доктор бросил взгляд в сторону ворот пайфан. День клонился к завершению, и в Чайна-таун стекались желающие поужинать; они бродили по узким улочкам и рассматривали меню в витринах. Доктор Черри с печалью оглядел толпу. — В музее, где я работаю, — продолжил он, — меня часто просят оценить семейные реликвии. Люди приносят разнообразный хлам со своих чердаков. Вазы, картины и музыкальные инструменты. С ними связаны разнообразные легенды. Почти всегда мой вердикт разочаровывает владельцев, потому что обычно люди приносят вовсе не сокровища, а ничего не стоящие копии. Это заставляет владельцев сомневаться в том, что им рассказывали в детстве, разрушает их личную мифологию. Мне неприятно, что я становлюсь невольной причиной всему этому. Людям хочется верить, что в их семье произошло нечто необычное, и в качестве доказательства они демонстрируют старинное бабушкино кольцо или дедушкину скрипку. Зачем же им слушать жестокую правду о том, что большинство из нас — совершенно обычные люди, а семейные реликвии, которые мы бережно храним, — почти всегда подделки?

— Госпожа Фан верит, что она потомок женщины-воительницы, — проговорил Фрост. — Вы считаете, что это всего лишь одна из семейных фантазий?

— Думаю, ей рассказали родители. А в качестве доказательства подарили саблю.

— Так значит, это неправда. Насчет генерала Ваши.

— Все возможно, детектив Фрост. Вы тоже могли бы оказаться потомком короля Артура или Вильгельма Завоевателя. Если это важно для вас и помогает справиться с повседневностью, тогда в такие вещи стоит поверить. Потому что семейная мифология значит для нас куда больше, чем истина. Она помогает нам справиться с полнейшей ничтожностью нашей собственной жизни.

— Мифология моей семьи целиком и полностью состоит из того, сколько пива дядя Лу мог выдуть за один присест, — фыркнула Джейн.

— Сомневаюсь, что вам рассказывали только об этом, — возразил доктор Черри.

— А еще я слышала, что моя прабабка однажды отравила едой всех гостей, пришедших на свадьбу.

— Я говорю о героях, — улыбнулся доктор Черри. — В вашей семье обязательно должен быть герой. Подумайте об этом, детектив. Подумайте, какое влияние он оказал на ваше нынешнее представление о себе самой.

Джейн размышляла об этом по дороге домой, но в голову первым делом приходили разнообразные плуты и проказники. Двоюродный брат Риццоли, пытавшийся доказать, что Санта-Клаус действительно способен заходить в дом своим традиционным способом. В итоге пришлось разбирать дымоход в жилище его матери. Или дядюшка, ожививший новогоднюю вечеринку самодельными фейерверками, а затем вышедший из больницы без трех пальцев.

Были также истории, полные тихого достоинства, — о двоюродной бабушке, которая была монашкой в Африке, и еще об одной двоюродной бабушке, которая с трудом прокормила восьмерых детей в военной Италии. Их тоже можно было бы назвать героинями, но только более скромными. Обычные женщины, которым пришлось многое вынести, совсем не похожие на легендарную прародительницу Айрис Фан, дравшуюся двумя саблями и водившую в атаку солдат. Это скорее походило на сказку, почти такую же, как истории о Сунь Укуне, Царе Обезьян, защищавшем безвинных и сражавшемся с демонами и речными чудовищами. Айрис жила в сказочном мире, где одинокая вдова могла считать себя мастером сабли, в жилах которого течет кровь древних воинов. Но разве можно винить ее за то, что она предается подобным фантазиям? Айрис умирает от лейкемии. Ее мужа и дочь уже не вернуть. Сидя в одиночестве в своем унылом доме, обставленном унылой мебелью, она наверняка грезит о полях битв и славе. «А я разве не грезила бы?» — задумалась Джейн.

Риццоли притормозила на светофоре, и тут зазвонил ее мобильный. Она ответила, даже не взглянув на дисплей, и была вознаграждена злобной тирадой, прогремевшей ей прямо в ухо.

— Какого черта, Джейн! Почему ты мне не сказала? — почти прокричал ее брат Фрэнки. — Мы не должны допустить этого!

Риццоли вздохнула.

— Я так понимаю, ты имеешь в виду мамину помолвку?

— Я узнал об этом от Майка.

— Я собиралась позвонить тебе, но была занята.

— Ей нельзя выходить замуж за этого парня. Ты должна остановить ее.

— И как я, по-твоему, могу это сделать?

— Ради всего святого, она же еще замужем!

— Ага. За мужчиной, который ушел от нее к шлюшке.

— Не смей говорить так о папе.

— Но он же действительно ушел.

— Это ненадолго. Папа вернется домой, вот увидишь. Просто сначала ему нужно оттянуться по полной.