Плоть и кости - Джонатан Мэйберри

— Не слишком утешительно, — кисло откликнулась Никс.

А затем они изумленно уставились на человека, который вышел из леса и с грозным видом занял свое место за спиной у царственной женщины. Он был огромен и сжимал в руке массивную кувалду с длинной ручкой.

— Кто это? — спросила Никс. — Тролль?

— Очень похож.

Тишину разорвал рев квадроциклов, и новая группа жнецов появилась из леса, и вскоре вокруг женщины собралось чуть больше двадцати человек. В отличие от нее, они все были гладко выбриты, их черепа покрывали такие же татуировки, как у святого Джона. «И у Бунтарки», — подумал Бенни.

Никто из жнецов не осмелился приблизиться к женщине, но все взгляды были прикованы к ней. Никто из них не обращал внимания на самолет, очевидно, они видели его не впервые или же им было все равно. Женщина же вообще не смотрела в сторону стальной машины.

Она кивнула молодому мужчине с мрачным лицом, и некоторое время они стояли в стороне и, склонив головы, что-то увлеченно обсуждали, а великан охранял их.

— Я ничего не слышу, — пожаловался Бенни. — А ты?

Лицо Никс сморщилось от напряжения.

— Нет.

Но мгновение спустя все изменилось. Молодой человек низко поклонился женщине, отвернулся и скрылся в лесной чаще. Женщина поднялась на небольшой плоский валун, и жнецы окружили ее. Она раскинула руки и на несколько секунд застыла в молчании, лишь ветер хлопал красными повязками на ее одежде.

А затем громким и чистым голосом она обратилась к жнецам:

— Благословенные дети Танатоса!

— Слава тьме, — завопили жнецы.

— Глядя на вас, он ликует. И я ликую.

— Слава матушке Розе!

Никс обернулась к Бенни и одними губами произнесла ее имя:

— Матушка Роза.

Это о ней упоминал святой Джон.

— Дети мои! — воскликнула матушка Роза. — Вы все сделали очень хорошо. Ваша вера и преданность наполняет радостью мое сердце.

Жнецы заулыбались, а некоторые смахнули слезы.

— Взгляните, где мы с вами находимся, мои возлюбленные дети. — Она указала на останки самолета, и на мгновение у Бенни душа ушла в пятки, когда ему показалось, что она заметила его. Но их с Никс надежно скрывали тени, и снаружи заметить их было невозможно. Но, несмотря на это, его сердце едва не выпрыгивало из груди. — Усыпальница Падших. Символ испорченного и развращенного мира, который лежит у наших ног, разрушенный и опустевший. Эта когда-то мощная военная машина и каждый еретик на ее борту обрели дар тьмы. Все военные машины прежнего развращенного мира навсегда умолкли. И сам этот мир утихает. Это тишина, данная нашим богом. Она и есть доказательство вечной тьмы, которая ждет всех нас.

— Слава тьме!

— Святой Джон и его пророк, брат Питер, много раз говорили вам, что ждет каждого в конце нашего долгого пути, и о том, что тьма всего лишь в одном ударе сердца от нас.

Толпа затихла, внимательно слушая.

— Но я говорю вам, что мы еще слишком много должны сделать.

Даже из самолета Бенни услышал, как по толпе пробежал вздох. Полный печали. Но матушка Роза подняла руку:

— Не бойтесь, дети мои. Наш бог не оставил вас и не нарушил священного обещания забрать вас в царство тьмы и даровать покой. Нет, я говорю во всеуслышание, что Владыка Танатос выполнит все свои обещания в стократном размере. Вы обретете вечный покой и блаженство.

Она немного подождала, прислушиваясь к смущенному бормотанию жнецов, но на этот раз Бенни услышал в их голосах больше надежды.

— Когда-то жнецы были слабы, но теперь они полны сил, — продолжила матушка Роза. — Когда-то мы были разбросаны повсюду, словно овцы, но теперь мы — одна большая семья. Община святых, способных засеять даже небеса.

Многие жнецы помрачнели, но блаженная улыбка матушки Розы осталась прежней.

— Что она делает? — спросила Никс.

Бенни покачал головой.

— Вы все знаете, что последние из еретиков Картера все еще прячутся в этих лесах, — сказала матушка Роза. — Но многие из вас не знают, что та, что когда-то была моей дочерью, намеревается отвести их в Убежище.

Толпа жнецов в ужасе вздохнула.

— Святой Джон и брат Питер сейчас охотятся за ними, — продолжала матушка Роза. — Они желают отправить каждого еретика во тьму.

Несколько жнецов выразили свое одобрение громкими криками, но матушка Роза не мигая уставилась на них и не сводила глаз, пока они не умолкли. Жнецы переминались с ноги на ногу, словно непослушные школьники.

— Святой Джон, возлюбленный сын Танатоса…

— Слава его тьме.

— …хочет отыскать и уничтожить Убежище. Он жаждет открыть красные врата в плоти каждого, кого обнаружит там. Жаждет окончательно очистить мир от ереси.

Восторженных возгласов не последовало, хотя Бенни понимал, что многие из этих людей считали правильным решение святого Джона. Смятение и сомнения были написаны на каждом лице, кроме матушки Розы и верзилы с кувалдой.

— Но, — воскликнула матушка Роза, и тут ее голос стал тише, превратившись в шепот, — это совсем не то, чего желает наш бог!

Все застыли, словно окаменев, глядя на нее во все глаза.

— Мне было видение, возлюбленные мои дети. В священном трансе сам Владыка Танатос говорил со мной.

— О, дружище, — проворчала Никс. — Неужели ты веришь в эту чушь?

— Похоже, они верят, — заметил Бенни.

И это была правда, многие жнецы коснулись ладонями изображений ангельских крыльев на одежде.

— Владыка тьмы уже много раз испытывал нашу веру и преданность. Те из вас, кто служил Церкви Тьмы еще со времен Вичиты, помнят, сколько испытаний нам пришлось вынести.

Несколько человек кивнули.

— У нас были неудачи, поражения и промахи… и все же, какой бы разрушительной ни оказывалась каждая катастрофа, мы находили священную тропу сквозь огонь и пламя. Мы справились со всеми испытаниями, какими бы трудными они ни казались. Мы это сделали. Каждый из нас следовал воле нашего бога, даже когда в души наши закрадывались сомнения, а путь наш был усеян шипами и скрыт в тумане.

Еще больше человек кивнуло ей в ответ.

— И что же в итоге произошло? На нашем тернистом пути мы видели, как пали многие наши товарищи, и в то время, как их души отправились во тьму, мы остались позади, рыдая и разрывая на себе одежды, вопрошая: «Почему? Почему они, а не мы? Почему Владыка тьмы отвернулся от нас в то время, как другим, чья вера не была столь сильна, как наша, было позволено отправиться в священную тьму?»

— Скажи, почему, матушка? — вскричал один из жнецов. Это был худой мужчина с большим носом. Он упал на колени и молитвенно сложил руки. — Прошу, скажи!