Княгиня Ольга - Наталья Павлищева

Княгиня Ольга пыталась помирить братьев, но старший только бровь приподнял удивленно:

— А мы не в ссоре. Хочет Улеб в тереме сидеть, пусть сидит, я ему не помеха.

И вдруг уже тише добавил:

— И Преславе мешать не стану. Ежели любы друг дружке, пусть берет ее.

Мать ахнула:

— Да как ты так думать можешь! Преслава тебе верная жена, а Улеб никогда на чужую не позарится!

Святослав недобро усмехнулся:

— Это потому, что меня боятся оба. Скажи — я не трону, если что. Насильно люб не будешь.

И, чуть согнувшись, хотя и не было необходимости, вышел. Мать скорбно смотрела вслед сыну. Всем хорош князь, умен, силен, храбр, только вот неудачлив в любви. Была у него Малуша, да не ко двору пришлась и сама другую долю выбрала. Преслава сначала тоже с мужа глаз не сводила, а как родила второго сына Олежку, вроде как опомнилась и сердце Улебу отдала. Что делать? Святослав прав, насильно люб не будешь.

А князь был уже далеко от своей матери и телом, и мыслями, его единственной любовью стала дружина. Святослав решил для себя, что, если женщины таковы, не стоит о них и думать. Никто не знал, как болело сердце князя при виде блестящих глаз жены в присутствии его брата. Чтобы забыть глаза Преславы, он все чаще уезжал с дружиной подальше от Киева. Время лечит, и скоро Святослав уже не думал о своей красавице и об Улебе тоже. Его мысли были заняты дружинными делами. Пусть себе живут в Киеве как хотят. Жаль только, что сыновей станет растить княгиня, сделает из Ярополка и Олега новых Улебов, кому тогда Русь оставить?

Вот и метали бесчисленное количество раз за день отроки копья в мишени, рубились меж собой тупыми мечами, скакали на горячих конях, гребли без устали. Сильную дружину воспитал князь Святослав, но не забывал и о другом. Подолгу слушал рассказы бывалых воев о прежних походах, не обижался, если ругали его отца или деда. Все мотал на ус, набирался ума-разума, учился еще до похода быть опытным полководцем.

Свенельд с тревогой наблюдал за тем, как становится сильной дружина молодого князя, пожалуй, они вполне могли уже при необходимости дать отпор и самому Свенельду. Это мало нравилось варягу, но сделать тот ничего не мог. Мало того, князь не спрашивал у него совета, точно сам знал все, что ему нужно делать! Это было неслыханно, князья всегда советовались с воеводами, а князь Игорь просто выполнял то, что ему воевода говорил. Свенельд утешал себя тем, что первый же серьезный бой потреплет молодого князя и его воев, тогда с него слетит самоуверенность и он все же станет слушать старших. Так было и с его отцом Игорем, тот не сразу стал покладистым и послушным. Знать бы Свенельду, что молодой князь вполне может обойтись не только без советов, но и вообще без него самого!

Бесконечные стычки с печенегами вполне закалили молодую дружину, а сам Святослав умел мыслить так, как от него не ожидал никто.

Еще одно странное действо наблюдал однажды воевода Свенельд, приехавший о чем-то поговорить с князем. На вопрос, где Святослав, отрок махнул рукой в сторону конного отряда: «Там». Когда Свенельд попытался заставить дружинника позвать князя, тот отрицательно покачал головой:

— Не сейчас, позже.

Рассвирепевший воевода занес было плеть, чтобы ударом ответить на непослушание отрока, но она тут же была выбита из рук ответным ударом плети. Неизвестно, что было бы дальше, если бы не шум, вдруг раздавшийся со стороны всадников. На одном конце огромного поля стояли, вытянувшись клином, пешие дружинники. Собственно, самих воев не было видно из-за плотно сомкнутых щитов, только сверху высились концы длинных копий. Мысленно Свенельд отметил, что их древки значительно длиннее, чем даже те, что использует в своей дружине Святослав. На острие клина стояли плечом к плечу в полном латном облачении самые рослые и сильные ратники. А с другой стороны поля на них вдруг с гиканьем и воплями, точно конница печенегов, понеслись конники! Меньше всего Свенельду хотелось в тот момент оказаться на месте стоявших ратников. Он смотрел, забыв и о непокорном отроке, выбившем плеть из его руки, и обо всем на свете.

Конники на полном скаку подлетели к ряду щитов и только тогда осадили коней. Поднявшиеся на дыбы кони, казалось, совершенно не испугали стоявших людей, ни один из них не дрогнул, не тронулся с места. Зато в сторону нападавших из-за щитов выставился лес копий. Теперь Свенельд понял, почему ему показалось, что у дальних ратников копья даже длиннее, чем у первых рядов. Так и было, зато стена копий получилась сплошная. Воевода против своей воли мысленно ахнул: «Ай да княжич! Сквозь такой заслон не пробьешься! Стоят насмерть».

А еще конники стреляли из луков в тех же пеших, стреляли боевыми стрелами в полную силу, но снова никто не дрогнул, только щиты покрывались оперением из стрел. Свенельд вспомнил, что для Святослава щитники устали делать новые щиты. Вот для чего они нужны, да, при таком учении щита надолго не хватит. Воевода покачал головой, учение тяжело дается, но потом в бою легче будет. Молодец князь, хорошего воеводу вырастил Асмуд.

Однажды Свенельд так и сказал княгине при случае, Ольга недовольно сверкнула глазами:

— Только и помнит о своих отроках да об оружии! Точно семьи нет!

Воевода покачал головой:

— Это удел князя, княгиня. Лучше пусть будет готов к рати, чем потерпит поражение, как его отец.

Ольга с трудом сдержалась, чтоб не сказать, что князь погиб по вине самого Свенельда, но опомнилась. Что толку спорить, князя не вернешь, а с варягом лучше жить в мире.

А воевода продолжал, глядя в окно поверх берез, растущих у самого терема:

— В Киеве и твоей воли хватит, княгиня, пусть себе воюет.

Ольга все же заворчала:

— Я не вечная. Святослав, кроме своих воев, ни о чем думать не хочет, я помру, кто Русью править станет?

— Да полно тебе! Ты еще и сына переживешь…

Сказал и осекся, княгиня в сердцах плюнула в его сторону:

— Чтоб тебе! — И вдруг забеспокоилась. — Или знаешь что? Не молчи!

Свенельд почти замахал руками:

— Что ты, княгиня, бездумно сболтнул! Я про тебя хотел сказать, что ты крепка.

— Поди, — только устало отмахнулась от него Ольга и даже вслед не посмотрела. Свенельд высказал ее опасения. Из первого своего похода князь Игорь едва ноги унес, да после все беды ждала. А ну как сын повторит отца?! Душа о Святославе болела ежечасно, своенравный сын, не хуже самой матери. Упорство, видно, у нее же и взял. Сколько Ольга ни пыталась его окрестить, только головой на своей мощной шее мотал:

— Нет, мамо, дружина моя в древних богов верит, ни к чему и мне веру менять.

Мать подозревала другое — сын с волхвами дружен, как когда-то князь Олег, потому и христиан не любит. Детей крестить запретил, однажды она задумала сделать это втайне, сердце за внуков исстрадалось, хотелось и им передать покровительство Божьей Матери-Заступницы. Как Святослав о том догадался — неизвестно, ведь никому, кроме своего священника, ни словом не обмолвилась, даже Преславе, — примчался, в ложницу вбежал точно на пожаре, глазами сверкнул, спросил только: