Семь дней Мартина - Дмитрий Мансуров

Три стражника столпились над местом падения коллеги.

— Что случилось? — спросил подбежавший последним.

— Это мы у тебя хотели узнать! — ответили стражники. — Ты находился к Максиму ближе нас!

— Я ничего не видел. — Стражник заглянул за внутренний парапет крепостной стены и сбросил свой факел вниз.

— Идиот, — рявкнули хором его коллеги. — Сейчас пожар начнется — вовек с торговцами не расплатишься!

— А кто им скажет, что это мы виноваты? — резонно заметил храбрец. — Смотрите лучше, куда Максим упал!

Огонь при падении факела сильно уменьшился, но его хватило для того, чтобы разглядеть распластавшееся и частично засыпанное осколками и горшками тело погибшего.

— Убили! — категорично заявил опоздавший стражник. — Объявляйте тревогу, в город проник особо опасный преступник!

Кто-то побежал к спуску со стены. Оставшиеся стражники выхватили мечи и стали освещать факелами крепостные стены с обеих сторон: когда они подбежали к месту падения Максима, то не увидели посторонних, и посчитали, что убийца с помощью веревки с крюком спрятался за зубцами стены.

— Видишь его?

— Нет. А ты?

— Никого. Слушай, а ведь Максим мог и сам споткнуться и свалиться, — предположил один.

Правич мысленно с ним согласился: разумеется, погибший споткнулся, перевалился через край стены и прокричал напоследок несколько грубых слов относительно собственной неуклюжести.

Но предположение отмели сразу же.

— Не обо что здесь спотыкаться, — ответил напарник.

Правич увидел, как к погибшему подбежали его коллеги и стали проверять тело на наличие ран или орудий убийства. От их находок зависело многое: если стражника убили с помощью стрелы, то значит, что за стенами города могли притаиться чужеземцы или кочевники-убийцы, которых хватало на больших дорогах, и убийство — это месть недовольных суровыми стражниками злодеев. Если же окажется, что стражника убили ножом, то враг находился на стене и, стало быть, кто-то из коллег свел с ним личные счеты. Если никакого оружия и в помине нет, то оставалась только одна причина: в город проник человек, умеющий летать. Человек, о котором сообщили в секретном послании, и который является смертельно опасным убийцей.

— Это Правич! Объявляйте городскую тревогу! — прокричал стражник в черноту ночи, и Константина пробил нервный тик. Количество собирающихся на месте трагедии трагедии людей увеличивалось в геометрической прогрессии, как и количество факелов, и Правич уже не чувствовал себя защищенным темнотой ночи.

— Ну, Яга, — пробормотал он потрясенно, — не знаю, как ты это сделала — растрезвонила обо мне по белу свету — но…

Противник был поистине достойным, и постоянно опережал на один шаг. Времени оказалось еще меньше, чем рассчитывал Правич. Ступа полетела к дому колдуна на пределе скорости.

— Как, как… — сквозь зубы пробормотала Яга, отвечая на вопрос Правича, — Узнать бы, как мы тебя упустили — вот это да. А рассказать про тебя начальнику стражи — пара пустяков.

— Я приказал пилотам срочно идти на посадку и перелить оставшееся топливо в один катер, — доложил Ор Лисс, — Как вы говорите, черт с ним, не будем больше скрываться. Пусть люди снова нас увидят и поверят, что мы — не вымысел древних, которым вместо обычных домовых и леших мерещились всякие пришельцы. Может, вспомнят, чему мы пытались их научить, и снова возьмутся за ум?

Правич не спускался слишком низко и определял направление к дому колдуна благодаря собственной памяти и редким фонарям, горевшим на улицах города. В последний раз он был здесь шесть лет назад, но уверенно летел в выбранном направлении, будучи убежден, что за прошедшее время городские власти не снесли старые дома и не построили на их месте современные пятиэтажки — жилые небоскребы: мода на подобные строения только-только набирала обороты.

Колдун, как и много лет назад, должен работать аптекарем — и практически никто в городе понятия не имел о том, что он причастен к магическому обществу.

Какой-нибудь идиот мог бы его шантажировать, угрожая открыть тайну колдуна, если тот не станет выполнять его условия, но Правич был умным человеком и понимал, что шантаж — это палка о двух концах. Когда-нибудь услуги лекаря или колдуна понадобятся самому шантажисту, и тогда наступит час жестокой расплаты. Хорошими колдунами не стоит разбрасываться или портить им настроение, а то не так взмахнут рукой во время сеанса колдовства, и вместо теплого и светлого будущего окажешься в сыром и темном прошлом.

Жаль, что этому колдуну не нужны помощники: Правич согласился бы устроиться к нему подмастерьем, чтобы выучить заклинания и самому стать колдуном. Но чего нет — того нет. Остается одно — обменять наличность на необходимые заклинания и найти временное убежище в укромном месте до следующей ночи.

— Черт побери, а ведь колдун меня не узнает!

В последний раз аптекарь видел Константина сорокатрехлетним человеком, и то, что за прошедшее время Правич изрядно помолодел, может привести бедного колдуна в большое смятение. Поверит ли на слово, или придется напомнить ему кое-какие секретные сведения из прошлого? Не ради шантажа — упаси, Господь, — а исключительно ради уточнения, что за торопыга пожаловал в уютный, пахнущий травами домик аптекаря среди ночи.

В доме колдуна горел свет. На втором этаже, где он жил в свободное от основной работы время. На ночь аптека закрывалась — как и все в округе — на приличных размеров амбарный замок, и Правич решил, что заставлять колдуна шарахаться по ступенькам в столь поздний час не стоит. Доброго настроения это ему не добавит, а сонные колдуны отличаются от обычных горожан тем, что их ворчливые угрозы имеют тенденцию к осуществлению. Отправиться в дальние дали или совершить еще что-нибудь экстраординарное Правичу не улыбалось, и он, подлетев к домику, вежливо постучал в окошко, в котором виднелся тусклый огонек свечи.

И пусть колдун не любит, когда его будят среди ночи, но иного выхода нет. К тому же, Константин рассчитывал на то, что тихий звон монет за окном разбудит колдуна намного быстрее, чем яростные удары в дверь тараном или оглушающий колокольный звон над ухом, и он сменит гнев на милость.

Огонек задрожал: колдун подхватил свечу и направился к лестнице.

«Он оглох, что ли, на старости лет? — удивился Правич. — Не отличает стук в окно от стука в дверь?»

Дремавший у аптечного крыльца черный кот засиял фиолетово-синим цветом и внезапно разделился на четырех котят. Котята грозно фыркнули и гордо зашагали на все четыре стороны. Правич поморгал и нервно сглотнул: предусмотрительность оказалась не лишней.

Дверь аптеки открылась. Амбарный замок оказался фикцией: он висел сам по себе на двух металлических полосках, создавая ощущение закрытости. Колдун осветил свечой на подсвечнике старые каменные ступеньки.

— Так… — медленно проговорил он, изучая мерцавшие тусклыми синими огоньками характерные следы разделившегося кота. — Кошачьи следы… Странно. Как он стучал в дверь?