Магистр Разрушения - Ирина Владимировна Сыромятникова

В отличие от прежнего Хозяина, он хорошо знал, почему Патриархи, обычно не озабоченные решением этических проблем, после открытия «Нового Севера» внезапно заговорили о добровольном выборе и проповеди идей Храма (нет, лично он тогда не присутствовал, но в разговорах иерархов тема мелькала). Подданным совсем не обязательно было знать, что Вечные владыки в чем-то сомневаются, поэтому вновь открытые земли на долгие пятьдесят лет превратились во что-то очень-очень далекое и малодоступное. Шутка ли, отсюда ведь практически никто не возвращался!

Новый Хозяин цинично хмыкнул, не отрываясь от главного — записей предшественника. Сейчас, когда камень брошен, но волны еще не пошли, у него есть время разобрать и переосмыслить собранные сведения.

Патриархам было, о чем волноваться. Магия, квинтэссенция зла, отравляющего мир, цвела на севере пышным цветом, притом, что неизбежной расплаты на злоупотребление волшебством не наступало. Вон, даже предшественника, человека умеренно информированного, потрясла чистота здешней земли и витальность населения. А островная империя до сих пор пожинала плоды завоевания континента и в хорошем, и в дурном смысле — одаренных рождалось все меньше и меньше. Тогда как в среде Серого братства, например, понятие «одаренности» вовсе отсутствовало — тамошние заклинатели доподлинно установили, что какой-то талант есть у всех соплеменников, просто с некоторыми не имеет смысла возиться. В Арконате количество годных к обучению составляло один на тысячу… (Хозяин сверился с записями), а, нет, двое на сотню. При таком боевом потенциале воинству Храма на севере ничего не светило, если, конечно, сначала не зачистить его руками аборигенов. Вот и началась долгая и нудная возня по установлению в королевстве новых порядков, причем, в обстановке полной секретности — чтобы самим не схлопотать по шее.

В проницательности Патриархов Хозяин убедился два дня назад, решив лично проследить за уничтожением ключевой иерархической фигуры местного Ордена. Если бы не его присутствие, боевую звезду просто размазали бы — противник оказался нереально хорош.

Маг, замаранный связями в уголовном мире, расширять сотрудничество не хотел и на контакт пошел неохотно. Очевидно, мысль о необходимости избавиться от подельников пришла партнерам одновременно, едва войдя в визуальный контакт, не тратя времени на переговоры, они обрушились друг на друга всей мощью волшебства, и ближайшего к недомагу разрушителя буквально размололо в фарш. Хозяин присоединился к противостоянию, с ужасом понимая, что они вшестером не могут додавить одного. Положение спас наемник, выстреливший колдуну в спину из пистолета. Тяжелый кусок свинца одолел щиты, рассчитанные на стрелы и кинжалы, но убойную силу потерял и безвредно щелкнул врага по черепу — тот отвлекся лишь на мгновение. Не надеясь на больший успех, один из бойцов ринулся в самоубийственную атаку, собственным телом разрушая утратившее стабильность волшебство, и тогда Хозяин перевертышей лично, будучи уже раненным, банально зарезал противника. Он хорошо запомнил гримасу, исказившую лицо врага перед смертью — не страх, не ненависть, а досада. Ублюдка можно было понять — им удалось победить буквально чудом.

Еще одного разрушителя пришлось добить вечером: у него по всему телу вскрылись чудовищные язвы — следы какой-то смертоносной ворожбы, но трое уцелели, а значит, могли осуществлять свои функции и помочь муштровать новичков. Диверсионному отряду срочно требовалось пополнение.

Хозяин перевертышей вздохнул и откинулся в кресле, давая отдых глазам. Большая печь из кирпича-сырца наполняла комнату мягким, сухим теплом, а за окном завывал ветер. Хотелось бы, конечно, смотреть на живой огонь, но кто знает, как горит и пахнет это местное топливо? У него всегда было предубеждение к кизякам.

«Нужно тщательно отследить результаты последней акции. К тому моменту, как вектор воздействия определится, я должен досконально знать возможности противника. Открытой конфронтации теперь не избежать. Мы должны сильно проредить здешних магов прежде, чем они найдут путь на юг».

И не забыть выяснить, кого называют Разрушителем северяне. Этот тип до колик напугал всех, с кем имел дело, даже перевертыша проняло. Новая разновидность волшебника? Мутант? Группа лиц? Какой-то серьезный долговременный проект, под который пришлось подводить мифологическое обоснование? Не исключено, что еретики нашли-таки способ бороться с дикой магией, теоретически считавшийся невозможным. Как знать?

«А узнать придется».

Жизнь Теодора Ребенгена сломалась бесповоротно и окончательно. Тяжелый молот обстоятельств смел карточные домики надежд и планов, надежно припечатав мага к наковальне долга. И это — навсегда.

«Потому что, кто меня теперь отпустит?»

Ребенген ожидал от будущего множества каверз, но именно такого развития событий не предвидел. Поэтому до самого последнего момента чародей испытывал только легкое раздражение — экстренный вызов выдернул его из кровати посреди ночи. Амулет призывал Ребенгена прибыть в Башню Магов.

«Они бы еще пентаграмму перемещения в пределах Академии построили! Два часа рассвет подождать — религия не позволяет!»

Увы, амулет был односторонним и передать через него свое раздражение Ребенген не имел возможности. Поплескав в лицо холодной водой и тщательно закутавшись, он пошел через темный парк под пронизывающим ледяным ветром, ощущая себя бродягой, потерявшимся в степях Россанги. Удивительно неприятное чувство! А ведь где-то, всего лишь в паре лиг, сейчас кипит ночная жизнь беспокойной арконийской столицы. Было время, когда он любил погружаться в эту кутерьму, день за днем, неделя за неделей выслеживая какого-нибудь особенно хитроумного мошенника. И все, чем он рисковал в случае неудачи — получить служебное взыскание. Теперь же вокруг Арконата шла совсем другая игра, на кону стояло будущее, целая страна, друзья, жилье, карьера, самая жизнь, которая у магов отнюдь не короткая.

«Еще бы иметь возможность действовать в полную силу».

Проклял ли он в тот момент сам себя? Нет, конечно. Все уже было решено много часов назад — придя в Башню Магов Ребенген узнал, что господин Мурмалин умер.

— Почему, ну почему — сейчас? — стонал Нантрек. — Зачем он вообще поперся туда в одиночку?

Ребенген приблизительно догадывался, почему: целитель-контрабандист, временно прощенный Орденом в связи со сложной политической ситуацией, попытался зачистить концы. Желание оказалось взаимным, партнеры покойного оказались-таки искомыми доппельгангерами, и глава Целителей стал следующим, на ком они испытали свои силы. На этот раз — удачно.

— Он сопротивлялся?

— Сражение шло минут десять. Еще чуть-чуть, и тревожная группа застукала бы их на месте.

— Обидно.

— Не то слово! Теперь у нас на руках три трупа и никаких объяснений. Дознаватели работают, но ты лучше других понимаешь перспективы. Давай, иди в кабинет и принимайся за дела.

И Ребенген отправился в свой кабинет, на ходу размышляя, как происшедшее может изменить ход расследования. По крайней мере, за контрабандистов можно будет взяться всерьез. Этот след, ведущий