Инвиктус - Райан Гродин

Перекройка временных линий дублеров шла методом проб и ошибок. Естественной отправной точкой стало вмешательство в их выпускной экзамен на симуляторе. То был Версаль — всегда Версаль: платья пастельных тонов, ртутные зеркала, вечерние сады в цвету; с помощью быстрой перекодировки и технологии изменения Элиот проецировала себя в программу симулятора. Один легкий поцелуй королевы, занимающей третью позицию в списке влиятельных персон, и карьера будущего путешественника во времени разрушена.

В ситуации с объектом «Два» Элиот довелось даже отступить, когда время включило режим самокорректировки с помощью Эмпры, вмешавшейся в судьбу своего ребенка. Должность в Корпусе позволила ей добиться пересмотра результатов экзамена. Пришлось начинать сначала и следовать за объектом «Два» сквозь историю, стараясь избежать обнаружения Корпусом. Нерациональное поведение.

Соответствий не обнаружено. К следующей жизни.

Объект «Три». Элиот зашла издалека, начав еще раньше во времени. Доктор Рамирес предупреждал, что сканирование дублеров из параллельного настоящего нежелательно, поскольку может исказить результаты и привести либо к неоправданной нейтрализации, либо к незамеченному катализатору. Она задержалась в прошлом объекта «Три» достаточно долго, чтобы разрушить его, саботируя то, что должно было стать последним заданием «Аб этерно». Изменив систему навигации и украв запасные топливные стержни, она заставила корабль Эмпры совершить посадку в нескольких веках от места назначения — без шанса на спасение и возвращение в Центральный. Заставить собственную мать потерпеть кораблекрушение в истории — бессердечный поступок, оправданный лишь необходимостью. Элиот пообещала себе, что спасет «Аб этерно», когда со всем разберется.

Порог неизменности пришлось нарушить, но на этот раз, когда выпускной экзамен на симуляторе пошел насмарку, Академия сыграла свою роль и вышибла протестующий объект «Три» под зад коленом. Но он отнюдь не опустил руки, как рассчитывала Элиот, ибо там, где существуют путешествия во времени, возникает черный рынок. В каждой вселенной существует своя версия Лакса, чей взгляд всегда упирается в кадета Маккарти. Объект «Три» успевал за несколько дней попрыгать на нелегальной машине времени между несколькими веками. Элиот приходилось поспевать за ним, держась рядом в его настоящем среди пылающих зданий и пиратских баталий, по крохам собирая проценты считывания, чуть ли не соприкасаясь с объектом плечом в очередной заварушке. На этот раз процесс шел еще медленнее. Нужно было что-то менять…

Она решила, что должна подобраться к объекту поближе. Вступить в его экипаж. Легко сказать — трудно сделать: команда оказалась сплоченной и встретила ее не раскрытыми объятиями, а подозрительным отношением. Объект «Три», их командир, осторожничал. Он запомнил лицо Элиот на экзамене в симуляторе, и это вызывало вопросы, на которые она не могла ответить. В итоге они решили не брать ее на борт, и Элиот потеряла еще несколько недель, бегала за ними сквозь историю, чтобы получить последние несколько процентов. Совпадений обнаружено не было.

Ее навестил агент Аккерман. Вопреки ожиданиям, он не ужаснулся новым вселенным, вызванным из небытия действиями Элиот, но остался недоволен темпами работы:

— Ускоряйся, попрыгунья по истории! Начальство из МВ+251418881НТР8 дышит мне в затылок, требует взять под контроль и разрешить ситуацию. — Беседа получилась не самая бодрящая.

Четвертый раунд. Элиот сделала все то же самое, но на этот раз, когда их точки местонахождения в настоящем пересеклись в подвале с добром, награбленном бандой Капоне, она прибегла к шантажу. Элиот стояла лицом к лицу с объектом «Четыре» в радужно-ярком костюме и Имоджен, державшей на ладони изумруд «Кошачий глаз». Последовала погоня — погоня присутствовала всегда, — потом ворчливое согласие, и она стала частью экипажа объекта «Четыре»: койка, прозвище и все такое. Казалось, Элиот выработала систему. Сканер выполнил работу за два дня — соответствий не найдено.

Элиот не отправилась в путь немедленно; ей казалось неправильным оставить «Аб этерно» застрявшим во времени и навсегда лишить объект «Четыре» матери. Она задержалась, чтобы направить экипаж к Эмпре. Может, их вселенная и была обречена, но они нашли друг друга, обнялись в пылающем городе и почувствовали себя счастливее оттого, что «Аб этерно» спасен. Хотя бы временно.

Пятый мир. Появилась закономерность: организовать аварию «Аб этерно», саботировать выпускной экзамен на симуляторе, пересечь линию времени объекта в точке настоящего, шантажировать, присоединиться к экипажу, провести сканирование, спасти мать. Все это давалось нелегко, но здесь чувствовался ритм, некий сценарий, которого Элиот могла придерживаться. Нечто такое, что позволяло, может быть, обогнать Угасание.

А потом начались провалы в памяти.

И не какие-нибудь мелкие потери, когда в течение пяти минут не можешь припомнить кличку домашнего любимца малышки Солары. Элиот забывала целые куски из своего прошлого: второй курс Академии, первый поцелуй… Логика подсказывала, что все эти события имели место. Первый курс, детские годы. Ее дразнили нецелованной. В середине что-то складывалось, но полная картинка не получалась, словно в коробке с пазлами не хватало кусочков головоломки.

Элиот поняла, что вселенную MB+178587977FLT6, откуда она прибыла, поразило Угасание.

Если и есть судьба хуже смерти, то это жизнь без воспоминаний. Мама, Солара, Стром, ее друзья по Академии… постепенно все они стерлись из памяти Элиот, и она сама вместе с ними. Утешения в видеозаписях с интерфейса она не находила, потому что кадры предназначены для сохранения воспоминаний, а не для их воскрешения, и ее семья, переведенная в пиксели, превратилась в троицу чужих людей, плавающих на венецианской гондоле посреди руин.

Элиот просматривала записи своей беседы с доктором Рамиресом, чтобы не забыть, чем занимается и зачем здесь. Зачем она здесь? Кого она в самом деле пытается спасти? Как может сделать это, если жизнь, которой жила, обречена на забвение?

У нее не было возможности предаваться размышлениям над этим вопросом. Горячее дыхание распада жгло пятки. Забвение распространялось вширь и вглубь, переливалось во вселенные объектов «Один — Два — Три — Четыре», шло по следу их контрсигнатур, набирая силу. Сканирование объекта «Пять» не выявило соответствий, и Элиот оставила его в объятиях матери в Александрии. Еще двое спасенных на краю огненной пропасти.

Объект «Шесть». Тот же порядок действий, но в еще большей спешке. Элиот не могла знать, когда Угасание настигнет ее, но чувствовала, что оно рядом; его щупальца, несущие беспамятство, проникали во все вселенные, где она побывала. Все эти дни Элиот проводила в повышенной готовности, каждый миг ожидая проявления признаков наступающего Угасания. Доктор Рамирес показывал ей видеозапись этого феномена, но когда Элиот видела себя, просматривающую кадры распада материи, то понимала, что между экраном и жизнью нет никакого сравнения. Голографическая проекция выглядела фальшивкой, какими-то обрывками из ночного кошмара программиста симуляторов.

Первая встреча с Угасанием произошла во вселенной Фара. Картина оказалась настолько же ужасающей, сколь и величественной, ничего подобного она и представить себе не могла. Элиот стояла на прогулочной палубе первого класса «Титаника», облокотившись на леерное ограждение, и ждала прибытия «Инвиктуса». Соленый ветер Атлантики что-то неразборчиво шептал в уши, внизу проносилась вода, пенясь под килем океанского лайнера. Вся картина дышала умиротворением; в этот момент прошлого Элиот ощущала только покой.