История западной философии. Часть I. Античность. Средневековье. Возрождение - Виктор Петрович Лега

единство индивида, субъекта, личности, и тем, что дает ему мышление, способность познавать, в том числе познавать самого себя. Именно поэтому человек существует как личность, как мыслящее существо, а это, оказывается, не подвластно познанию.

Итак, Плотин выстраивает иерархию ипостасей: Душа, Ум, Единое, которые, с одной стороны, существуют субъективно в человеке, а с другой — объективно. Плотин настаивает на том, что этих ипостасей может быть только три — не больше и не меньше: «А потому нам нет нужды искать какое-либо Первое начало кроме Единого или Блага, за ним следует первый мыслящий принцип — Ум, третье же начало — мировая Душа. Таков порядок мироздания — меньшее число первичных субстанций умалило бы умный космос, большее было бы излишним» (II, 9, 1). Во многих трактатах Плотин подробно рассуждает о том, что собой представляет каждая из этих ипостасей. Термин ипостась не следует понимать здесь как термин христианской догматики: ипостась у Плотина — это не лицо, не личность, это греческий синоним слова субстанция. Изучая в курсе православной догматики такие понятия, как субстанция и ипостась, необходимо понимать, что по своему происхождению эти слова синонимичны. Это философские термины, которые в дальнейшем возьмут на вооружение отцы Церкви. Терминология же Плотина не христианская, ипостась у него — это субстанция, а не лицо, не личность. Душа, Ум и Единое — это не три лица одного Бога, а три природы, три субстанции (хотя в дальнейшем в некоторых ересях возникнет соблазн понимать христианскую Троицу именно на манер плотиновского умопостигаемого мира).

Здесь можно сделать небольшое отступление. Эти рассуждения Плотина, по сути, являются не чем иным, как доказательством существования умопостигаемого, божественного мира, существующего в виде трех уровней бытия. А поскольку Единое, которое венчает иерархию ипостасей, Плотин часто именует Богом, то это рассуждение можно назвать доказательством бытия Бога. Специфика этого доказательства состоит в том, что оно коренным образом отличается от тех рационалистических доказательств, которые мы встречаем у Аристотеля и более поздних философов: Ансельма Кентерберийского, Фомы Аквинского и др. Доказательство Плотина является не столько доказательством, сколько видением, умозрением Бога. Правда, умозрением не непосредственным, а опосредованным: Плотин исходит из того очевидного факта, что мы мыслим. И затем, анализируя процесс и характер мышления, он приходит к выводу, что познание возможно лишь в том случае, если существует особый умопостигаемый мир, созданный Богом-Единым. Плотин не доказывает, что человек мыслит, — это очевидно, как очевидно то, что человек видит, слышит, обоняет и т. п. И как реально существуют объекты нашего зрения или обоняния в чувственном мире, так же реально существуют и объекты мышления — только в мире умопостигаемом, точнее, «умном». И как на основании видимого человек может делать вывод о существовании того, что увидеть невозможно (например, существование электрического тока на основании наблюдения за движением стрелки амперметра или вывод о шарообразности Земли из наблюдения за удаляющимся за линию горизонта кораблем), так и на основании существования мыслимого Плотин делает вывод о существовании его Первоисточника. Какое это рассуждение: философское или религиозное? Что лежит в его основе: разум или вера? И то и другое: и вера как принятие без доказательств чего-то недоказуемого, и разум как рассуждение на основе этого недоказуемого[94].

У Плотина не существует четкой границы, противоположности между религией и философией, хотя многие исследователи считают, что основное противоречие философии Плотина — это противоречие между его религиозными и философскими взглядами на структуру мира. В действительности для самого Плотина такого противоречия, собственно противоречия, не было. Философское умозрение для него — это именно умозрение — зрение умом. Оно плавно переходит в мистический, религиозный опыт, не поддающийся разумному объяснению. Учение Плотина — единая, целостная система. Плотин не противопоставляет свой мистический опыт рациональным построениям, наоборот, стремится соединить их в едином учении.

Учение о трех ипостасях

Большинство трактатов Плотин посвящает описанию трех ипостасей. Издавая трактаты Плотина, в шестую эннеаду Порфирий поместил трактаты о Едином (по объему эта эннеада — самая большая), в пятую эннеаду он поместил трактаты об Уме и в четвертую — о Душе. Столь пристальное внимание к онтологическим вопросам не противоречит главному замыслу философии Плотина — возвращению человека к своим божественным истокам. Наоборот, это возвращение будет возможным лишь в том случае, если человек отчетливо представит себе картину истинного бытия и увидит, в каком месте божественного мира располагается сущность человека. Для Плотина решить какую-либо проблему — значит показать ее место в иерархии ипостасей. Образно говоря, метод Плотина можно сравнить с планированием географического путешествия: прежде чем отправиться в далекое путешествие, необходимо четко представить как общую карту местности, так и свой маршрут на ней.

Единое Плотин рассматривает двояко: с одной стороны, Единое описывается им в положительных терминах, с другой — в терминах отрицательных. У Плотина четко присутствует то, что можно назвать апофатическим и катафатическим богословием. Сам термин Единое — это уже положительный термин, это объединяющее начало, не имеющее в себе никакой множественности, абсолютное единство, объединяющее и всю ту множественность, которая существует и после него. Кроме того, Единое — это благо, это то самое благо, идея блага, которое описывается у Платона в его диалогах: «Когда мы говорим о Едином или же рассуждаем о Благе, мы не можем не заметить идентичности их природы, очевидно, что как в первом, так и во втором случае речь идет об одном и том же Начале, что Единое и Благо суть одно и то же, хотя это верно лишь настолько, насколько мы вообще можем что-либо утверждать относительно в принципе неопределимой Сущности, обозначая ее теми наилучшими терминами, какие подсказывает нам наш разум» (II, 9, 1). Единое — это абсолютная энергия, абсолютная деятельность, абсолютная воля, которая содержит в себе все положительные категории в абсолютной степени: «Первоединое — существо не просто совершенное, но и совершеннейшее из всех существ, то и по силе своей оно — первое, то есть превосходит ею все другие существа, которые и в этом отношении только более или менее подобны ему» (V, 4, 1). Единое есть абсолютная, ничем не ограниченная воля, а воля предполагает и объект своей волевой деятельности, и волевое начало, и саму волю. Единое просто, поэтому Единое — это и воля, и тот, кто имеет волю, и предмет этой волевой деятельности. Единое — это благо, но благо всегда предполагает некоторый объект блага: скажем, предмет любви и сама любовь. О Едином Плотин часто говорит как о Творце или Отце, но понятие Творца или Отца предполагает и его порождение, творение и