Золотые пилигримы - Остап Иванович Стужев

начал толковать сущность наших с тобой взаимоотношений, — последние слова он произнес с плохо скрываемой злостью, привычка к самоконтролю совсем покинула его.

— Конечно, наши взаимоотношения давно следовало пересмотреть. Кто ты без меня? Ты старик, я могу сейчас удавить тебя, как моль, запутавшуюся в старом хламе. Все спишут на твои оргии с гулящими девками. Не ты первый, не ты последний, — стараясь не повышать голоса и говорить как можно спокойнее, ответил ему Самсонов.

— Ну ты и наглец! — лицо Земцова приобрело вдруг радостно-доброжелательное выражение, как будто все разрешилось каким-то чудесном способом в его пользу.

Умение мгновенно менять тактику было его коньком. Он пользовался им достаточно редко и только в эксклюзивных ситуациях. Обескураженное выражение лица его визави лучше всего иллюстрировало произведенный эффект. Сергей действительно не ожидал такой реакции и пропустил момент, когда Земцов нажал потайную кнопку. Дверь распахнулась, и в нее, весело щебеча, впорхнули две полуголые девицы. Уверенные в том, что их постоянный клиент замыслил сегодня какой-то новый формат развлечений, они, встав от Земцова по обе стороны, наперебой сообщали ему о своей готовности на любые эксперименты.

— Предположим, две дамы не самый плохой прикуп в твоем раскладе, но дела, если мы останемся вместе, мы будем делать по-другому, — девицы не смогли поколебать твердость Самсонова.

— И как мы их будем делать? — Земцов не скрывал ноток сарказма.

Шлепнув каждую из симпатяг по аппетитной попке, он отправил их за шампанским.

— Моя половина минус накладные.

— Кто определяет накладные?

— Мы вдвоем их и определяем.

Диалог шел по задуманному сценарию, и Сергей даже немного заскучал. Однако главное было сказано, и выход на новый уровень взаимоотношений состоялся. Понимая, как важно сгладить неловкость, возникшую после обмена «любезностями», он всячески демонстрировал лояльность. После недолгого обсуждения схема, по которой можно было поучаствовать в финальной дележке пирога, стала достаточно ясной, а главное, осуществимой.

— Так что там с твоей исчезнувшей пассией? — поинтересовался Самсонов, решив потрафить своему теперь уже равному партнеру, а значит, и товарищу.

— Смейся, смейся над стариком! Говорю я тебе, нет там ни похоти, ни любви. От нее пришли вести про этих гавриков, с ней или делиться придется, или слить ее вместе с ними, сделав соучастницей. Мне ее не жалко. В любом случае нельзя терять Гангарт из виду, — как бы оправдывался Земцов.

Он давно убрал пульт с тревожной кнопкой в карман олимпийки, но из руки не выпускал. Так и сидел, похожий на большую мудрую сову, поворачивая голову из стороны в сторону в такт своим рассуждениям.

— Она немка, что ли?

— Нет вроде. У нее муж был, ревнивый не в меру. Бросила его. Ветреная, одним словом. По Хайруллину точно ничего не можем добыть? Не верится мне в его неведение. Не таков он, точно тебе говорю, можем столкнуться с неожиданностями, — он поспешно перешел к обсуждению другого персонажа.

— Ладно, убедил. Раз куш по-настоящему большой, займусь всем серьезно, — сказал Сергей, вставая.

Разговор подошел к концу. Несмотря на полный провал устроенного демарша, ему все же удалось выторговать некоторое увеличение своей доли.

Они спустились по лестнице вниз, в прихожую, и Сергей уже накинул куртку, когда после короткого рукопожатия Земцов неожиданно заявил:

— Низовцева двигали блатные, некто Адам Магер. Ты когда-нибудь слышал о нем?

— Нет. Кто это? — Самсонов тут же понял, что его партнер почувствовал его ложь.

— Пока занимайся по своему плану. Возможно, ты и сам выйдешь на этого персонажа.

Опытный крысолов Земцов всегда оставлял возможность самостоятельно исправить ошибку своим людям.

* * *

Москва, Россия. Ноябрь 2012 года

Помня непреложную истину о том, кого бережет Бог, а кого стережет конвой, Адам Магер, отказавшись от излишеств, взял билеты на вечерний рейс Барселона — Домодедово по сетке экономического класса.

Москва встретила их пробками и суетой. Впервые за последний год они должны были провести ночь раздельно. Доехав на такси до старой квартиры Сониных родителей, в которой сейчас жила ее старшая сестра, Магер, не выходя и не прощаясь, распорядился отправляться на другой адрес. Водитель, доставший из багажника пару чемоданов и поставив их возле подъезда, сел за руль и, обдав оторопевшую Софью Михайловну Иванову сизым облаком выхлопных газов, поспешно выехал со двора.

Азамат работал таксистом всю свою жизнь и еще у себя на родине, в Киргизии, не раз возил влюбленные парочки на заднем сиденье своего хендая. Поступок мужчины, указавшего ему следующий адрес, показался ему отвратительным. Оставить женщину одну вечером перед темным подъездом мог, по его мнению, только россиянин. С каждым днем, проведенным в Москве, эти люди нравились Азамату все меньше.

На самом деле все произошедшее было логично. Соне было сейчас спокойнее от того, что камеры, заполонившие все пространство города, не зафиксировали рядом с нею ни одной живой души, если не считать хмурого и неприветливого киргиза. Она позвонила Марине по домофону, и та выбежала ее встречать как была — в тапочках и халате. Сестры обнялись и даже всплакнули после разлуки, в принципе устраивавшей обоих, но сейчас воспринятой их сердцами как нечто вынужденное. Консьерж-охранник, выглянувший из своей каморки, повинуясь магическим чарам красоты Софьи Михайловны, выхватил у них из рук оба чемодана и победоносно покатил в сторону лифта. В любой ситуации, всегда и везде, мужчины наперегонки бросались ей на помощь. Она так к этому привыкла, что даже не замечала подозрительные взгляды своей сестры, уверенной в том, что Соня заранее сунула консьержу тысячную купюру за дополнительные услуги.

Пока сестренки, откупорив бутылку вина, собирались вспоминать былые дни, Магер приближался к самой главной цели своего путешествия. За окном нескончаемой чередой проплывал унылый урбанистический пейзаж, обычный для окраинных районов больших городов. Сверившись со временем на экране своего айфона, он понял, что таксист повез его окружным путем и стал более внимательно следить за дорогой, пробуя сориентироваться в пространстве. К своему изумлению, он понял, что таксист завез его на Ленинградку вместо Ленинского и теперь им предстоит еще не меньше часа пробираться сквозь заторы. Голос таксиста, категорически отвергавшего любые претензии в свой адрес, выбесил его окончательно. Сдержав себя усилием воли, Магер хлопнул дверью и отправился к метро. Он не спускался в подземку примерно года с восемьдесят восьмого прошлого века.

«Маленькое приключение мне не повредит, а завтра я расскажу об этом Соньке», — успокоился он.

Все шло по плану, через несколько минут он зайдет в квартиру, где в оборудованном тайнике его спокойно поджидают камни, наличные и еще много интересных вещей. После этого не было никакого смысла тянуть и рисковать. Обещание быть на