Кто-то должен умереть - Анна Малышева

– Что ты! Кредит. Он же говорил тебе. Ведь семья – это семья, и все делится пополам…

– Брось.

– Слушай! – разгорячилась девушка. – Проблемы тоже делятся! И если мужчина видит, что на него давят, он не сдается. Назло. Ты…

– Сколько тебе лет? – облила ее ледяной водой Мария. Посчитались годами, и выяснилось, что в матери ей Мария никак не годится. В лучшем случае – в старшие сестры.

– Но опыт у меня есть, – смутилась Настя. – Замуж я не рвалась, но успела понять – или вы вместе, или врозь. Нужно жертвовать собой.

«Да что понимает эта девчонка? – Мария все еще сердилась, но не так остро. – Или… Понимает больше, чем я думаю? Жертвовать?»

– Ты не жми на него. Не торопись. Если вам у вас так тесно, вы можете снять другую квартиру.

– И тратить деньги?!

– Пусть он задумается об этом, – горячо возразила Настя. – А ты – пальцем не шевели. И не упрекай его за рестораны. Вообще, пусть живет, как жил раньше, а то, знаешь… Так он может вообще тебя возненавидеть. Как собака намордник. Потом привыкнет – и делай с ним, что хочешь.

Собственно говоря, девушка вовсе не делилась с Марией личным опытом – она лишь повторяла нотации, когда-то слышанные от той самой подружки, которая советовала ей каждому потенциальному жениху сообщать, что он – второй. Сама она никогда не сумела бы следовать этим рекомендациям – Настя не решалась воспринимать мужчину, да еще любимого, как механизм, снабженный инструкцией, и всегда шла от себя – по системе Станиславского. «Верю – не верю» – это был единственный закон, которым она пользовалась, причем всего чаще – верила.

Мария была потрясена:

– Ну, ты даешь! Я и не думала, что…

– Я такая умная? – Настя засмеялась. – Горе от ума, наверное. Вообще, по моему мнению, лучше всего сделать так – на время вообще забыть о той квартире. Пусть там живет этот несчастный паралитик…

– Он не паралитик.

– Ну, пенсионер. Жестоко, вообще, выгонять его на улицу. Еще нужно узнать, есть ли ему где приткнуться.

Мария не мучилась угрызениями совести, но эти слова ее все-таки задели. В самом деле – не перегнула ли она палку, требуя немедленного ремонта в квартире, продажи дачи, которая была по воспоминаниям дорога мужу, выселения беззащитного старика? Ведь все это вкупе должно было произвести ужасное впечатление. О ней должны были подумать как о злой, жадной бабе, которой в браке важен лишь один фактор – материальное благополучие.

– Ты права, – в панике произнесла она в трубку. – Я слишком развернулась.

«В конце концов, какое мое дело? – тут Мария старательно занялась самоуничижением. – Он жил до меня столько лет, он уж не мальчик… И как-то справлялся, выглядит прекрасно, не в долгах, имеет недвижимость, какая мне даже не снилась, машину… Может позволить себе ходить по ресторанам каждый день, делать людям добро. Даром. Ведь это великолепно! А я чего завелась? Какое я имею право на это – ведь деньги-то не мои?!»

– Я поговорю с ним насчет работы, – уже совсем убито пообещала Мария. – Наверное, он что-то придумает.

– Вот здорово! Ты звони!

…Вечером супруги очень уютно поужинали – в домашней обстановке, лишь слегка приукрашенной теми приготовлениями, которые наспех совершила Мария. Она накрыла стол в комнате, зажгла давно валявшиеся в шкафу свечи, сделала несколько салатов, сбегала в магазин на углу и купила бутылку вина – на ее взгляд, ужасно дорогого. Хотя те вина, за которые Борис, не глядя, платил в ресторанах, были дороже и порою куда хуже. Он был удивлен:

– Какой-то повод? Но ты же не…

Его темные глаза вдруг расширились, взгляд замер. Мария остановилась напротив, непонимающе глядя на него, остро ощущая запах духов – слишком сильный, ведь она успела брызнуться лишь тогда, когда в дверь позвонили, и с перепугу вылила на себя слишком много.

– Я – что «не»? – переспросила она.

– Не хочешь мне ничего сообщить? – все так же недоверчиво, тревожно спросил он, не двигаясь с места и с неприязнью рассматривая накрытый стол. – Свечи, вино… Ты не беременна?

Женщина всплеснула руками:

– Вот ты о чем! Нет!

– Ох, я испугался, – простодушно выдохнул он и торопливо присел к столу. – Что тут? Здорово. Ты молодец! Вот если так будет каждый день – сами откроем ресторан. А что? Возьмешь кредит у Валерьяна, я тоже подкину деньжат, и заживем!

Борис схватил салфетку и, развернув ее, прикрыл колени.

– Кстати, Валерьян не собирается в гости? – осведомилась она.

– Пригласишь – придет.

– Не хотелось бы его звать, – женщина поставила на стол миску с дымящимся картофелем. – Насчет ресторана… Думаю, ты пошутил. А вот о другом мне хотелось бы поговорить… Помнишь Настю?

– Кого? – он застыл, поднеся ко рту вилку.

– Девушку, которую я позвала с нами в ресторан. Темненькую.

– А что случилось?

– Она сейчас на мели. Кажется, работала прежде секретарем. Ты мог бы ей помочь?

Борис задумчиво прожевал кусок картофеля, надетый на вилку, и сказал, что, вероятно, мог бы поговорить с тем же Валерьяном. У того – огромные связи.

– Без него, кажется, и гром не грянет, и солнце не взойдет, – рассердилась жена и тут же взяла себя в руки. – А есть кто-то еще на горзионте?

Тот засомневался:

– Валерьян – самый лучший кандидат. Чем он тебя не устраивает?

– Мне он не нравится.

– Но чем?

– Лицом не вышел.

Мария хотела пошутить, но ее слова приняли всерьез. Борис нахмурился и сказал, что это еще не достаточная причина, чтобы презирать и третировать хорошего человека. Пусть у Валерьяна лицо похоже на калач…

– На черствый калач, – перебила жена.

– Да хоть на заплесневелый! Все равно он сделал немало добра.

– Особенно тебе!

– И мне в том числе!

– Вот как, – она прищурилась, начисто забыв все наставления, услышанные ранее по телефону. – Откуда ты это взял? Из ресторанных счетов, которые, между прочим, оплачивал ты?

– Да что тебя так задевают рестораны?

– Ты меня не понимаешь!

Эта фраза, которую от века и до века произносят все женщины и все мужчины, решившие, что им ничего не поделать с партнерами, которые никак не желают меняться в соответствии с их вкусами… Эта фраза Бориса вовсе не задела. Мария ждала скандала и уже каялась в глубине души, что вообще завела речь о Валерьяне. Борис играл вилкой и молчал, сдвигая брови.

– Может, и не понимаю, – сказал он наконец. – Но помочь могу. Дай ее телефон – я позвоню, если подвернется подходящая вакансия.

В ресторан тем вечером не пошли, но Мария, лежа в постели с открытыми глазами и отмахиваясь от комаров, думала, что лучше бы все повторилось, как в те вечера, когла она возмущалась напрасными тратами. По крайней мере тогда Борис был весел.