Стервы - Джиллиан Ларкин

— Сказал, и уже, кажется, в двенадцатый раз — ответила Клара. — Я сбилась со счета?

Маркус позвонил ей и пригласил на вернисаж через неделю после фиаско Глории в «Зеленой мельнице», через неделю после того, как сама Клара встретилась лицом к лицу с призраком своего прошлого.

Она охотно приняла приглашение. Теперь, после встречи с Гаррисом Брауном, в ней полностью умерли те сентиментальные воспоминания, которые еще привязывали ее к нему. Теперь она могла двигаться дальше, на полной скорости. Могла быть рядом с Маркусом и не мучить себя бесконечными тревожными вопросами. Она была свободна.

— Можно я поделюсь с тобой секретом? — спросила она теперь у Маркуса.

— Ты ими, кажется, набита до отказа, — ответил он и потянул Клару к официанту, державшему поднос с креветками.

— И что ты этим хочешь сказать?

Он обмакнул креветку в сложный красный соус и бросил себе в рот.

— Да ничего. Так что за секрет?

— У меня есть мечта: побывать в Париже и познакомиться там со всеми писателями-эмигрантами. — Она внимательно всмотрелась в Маркуса, но не сумела прочитать что-либо на его лице. Целую неделю она его не видела и не слышала: он не звонил, не приходил к ней, — а потом вдруг это приглашение, буквально в последнюю минуту. Может быть, Маркус заметил, как в «Зеленой мельнице» она беседовала с Гаррисом? Не потому ли он не появлялся так долго?

— А ты там бывал? — спросила она, потягивая имбирное пиво. — В Париже.

— Я подумываю съездить туда летом — на самом деле, объехать Европу.

— Какой ты оригинал. — Потом сообразила, что это прозвучало грубо, и поспешно добавила: — Хочешь избавиться от соблазнов, чтобы потом в университете тебя ничто уже не отвлекало?

— У меня нет соблазнов, от которых надо избавляться. А у тебя?

— Не кипятись, колумбиец. — Она взяла его под руку. — Кроме того, я завистлива. Я же сама не бывала нигде дальше… — Она успела остановиться, прежде чем выболтала очевидное.

— Дальше чего?

— Я хотела сказать — дальше Чикаго.

— Ты не ошиблась, случайно? — Он освободился от ее руки и решительно повернулся к Кларе лицом. — По пути точно никуда не заезжала?

— Не знаю, что ты хочешь этим сказать, но только…

— Клара Ноулз, вот уж не ожидала тебя здесь встретить! — Этот тонкий, писклявый голос мог принадлежать только одной особе.

— Ой, Джинни, какая приятная неожиданность!

— Мой папа состоит в наблюдательном совете музея, — пояснила Джинни, хлопая близко посаженными карими глазами.

Клара наклонилась, чтобы обменяться поцелуями в щечку, но тут Джинни заметила Маркуса и решительно отодвинула Клару в сторонку.

— Маркус! Я даже не… Я думала, что ты не… — беспомощно промямлила Джинни, нервно накручивая на палец локон.

— Как мне приятно видеть тебя, Вирджиния. — Маркус взял Джинни за руку, пока она обмахивалась другой рукой. — Если хочешь знать, мы как раз говорили о тебе.

— Не может быть! — Джинни вырвала у него руку и в восторге захлопала в ладоши.

— Говорили, — с удовольствием подыграла ему Клара. — Мы только что вспоминали, какой славный чайный прием был у тебя на позапрошлой неделе, и как жаль, что нам обоим пришлось так рано уйти…

— Из-за того, что у Клары очень нежный желудок, — напомнил Маркус.

— Я отравилась чем-то, — скривилась Клара. — Очень серьезно, по правде говоря.

Джинни сморщила носик.

— Право, нет необходимости рассказывать дальше! Я так рада, что теперь ты выздоровела.

Маркус взял Джинни за локоть и громко прошептал:

— Мы подозреваем, что это из-за полусырой лососины, которая была у миссис Кармоди.

— Так жалко, что вы ушли и не видели клоуна, — хихикнула Джинни.

— Бастера Китона? — поинтересовался Маркус.

— Нет, Китона папе нанять не удалось, — ответила Джинни, восторженно глядя на Маркуса. — А как мило с твоей стороны, Маркус, что ты взялся проводить Клару!

— Он очень любезен. — Клара взяла стакан освежающего напитка с подноса проходившего мимо официанта и выпила шипучий сидр залпом. Уф. Жалко, что не шампанское.

Джинни вдруг перевела взгляд с Маркуса на Клару, потом обратно и задумчиво поджала губы.

— А вы пришли сюда… вдвоем?

— Да, — согласился Маркус.

— Нет, — одновременно с ним выпалила Клара.

На короткий миг их взгляды скрестились.

— Да, я ее пригласил, — повторил Маркус. — На свидание.

— Значит, вы все-таки вместе, — широко раскрыла глаза Джинни — похоже, не столько от ревности, сколько от волнующей новости.

— Наверное, так, — проговорила Клара и почувствовала, как щеки заливает румянец.

— Но Глории с вами нет, правильно? — Джинни внезапно посерьезнела.

— Да, к сожалению, она не смогла, — сказал Маркус, глядя мимо Джинни, словно выискивая кого-то в толпе.

— Потому что ее до сих пор не выпускают из дому? — Джинни театрально завертела головой во все стороны. — За то, что она пела в той негритянской забегаловке?

— Можно сказать и так, — ледяным тоном произнес Маркус. Он погладил Джинни по спине и слегка подтолкнул ее. — Ах, как приятно было тебя повидать, Джинни!

Они с Кларой двинулись к «Спальне» Ван Гога, перед которой не было зрителей. Однако на пути туда Маркусу пришлось раскланяться с пятью или шестью парами. Девушки, похоже, были хорошо с ним знакомы, Клару же они окидывали неприязненными взглядами. Парни все как один походили на Фредди Барнса — молодые, богатые, еще не закончившие школу. Да и сам Фредди стоял в центре целой компании.

— Слышь, Истмен, — окликнул Фредди, когда они проходили мимо, — я уже второй раз вижу тебя с этой птичкой. Вы что же, гнездышко вьете?

— Ты остроумен, как всегда, Фредди, — ответил ему Маркус. — Можешь не считать это комплиментом.

— Я же только шучу, — сказал Фредди, поклонившись Кларе. — Нам всем приятно видеть, что Маркус остепенился. Когда он вышел из ученического совета и куда-то пропал, мы боялись, что ужасная Джинни Битмен…

— Невыносимая Джинни Битмен! — поправил его кто-то из дружков.

— Кошмарная Джинни Битмен! — добавил другой.

— Вот видите — у нас даже слов нет, — подытожил Фредди. — Но мы боялись, что мужские доблести Маркуса пропадут попусту рядом с этой свинцовой чушкой.

— Как видите, все мои доблести на месте. А теперь позвольте вас покинуть. — И он подтолкнул Клару прочь от этой компании.

— Этим ребятам, — сказа он ей, — только бы поржать над чем-нибудь.