Только с тобой - Даниэла Стил

К концу рабочего дня он все еще скакал, как кузнечик, когда в отделение привезли восьмилетнюю девочку с очень высокой температурой. У нее было красное лицо, зрачки лихорадочно двигались под полуприкрытыми веками. Она тихонько хныкала и жаловалась, что у нее все болит. Врач-куратор велел давать ей побольше воды и прописал жаропонижающее. Мать девочки ждала в зале ожидания с тремя другими детьми. Отец уехал из города, а лечащий врач была в отпуске.

Жаропонижающее не помогало. Температура только росла, как росла и нагрузка на сердце. Дыхание становилось сбивчивым и сиплым.

К десяти вечера Энди позвонил своему куратору.

– Мне не нравится, что с ней творится, – сказал он как можно спокойнее, чтобы не показаться врачу запаниковавшим новичком.

Врач пришел в палату, осмотрел девочку и покачал головой. У малышки были сильно увеличены лимфоузлы. Дыхание становилось все более шумным.

Внезапно Энди обратил внимание на то, что девочка как-то странно потягивает шею, словно у нее свело мышцы.

– Что думаете? – спросил он.

– То же самое, что и в самом начале. Сильный вирус. Возможно, грипп. Будем надеяться, ночью жар спадет.

После этого вердикта врач ушел. Его срочно вызвали для интубации шестимесячного младенца.

Ночка выдалась тяжелая. Энди остался с восьмилетней пациенткой один. Через полчаса он заметил, что дыхание ее стало чуть тише, но не успел обрадоваться, так как сообразил, что она потеряла сознание.

Он немедленно вызвал бригаду реаниматологов. Пока девочку торопливо осматривали, он стоял чуть в стороне и чувствовал себя совершенно беспомощным.

Подоспевший врач-куратор был мрачен.

– Похоже на менингит, – сказал он. – Ты был очень внимателен к ней. Почему? Подозревал, что это не простой грипп?

Энди молчал. Это было похоже на экзамен. Он действительно насторожился, когда девочка подергивала запрокинутой назад головой.

– Возможно. Но я не был уверен…

– Любой симптом должен становиться для врача мотивом к немедленным действиям, – назидательно произнес куратор. – Всегда лучше проверить, чем упустить время. Сейчас мы возьмем анализы. – Он сделал знак медсестре.

Девочка все еще была без сознания.

Ее интубировали. Энди стоял и смотрел. К сожалению, все усилия оказались напрасны. Сердце девочки не выдержало нагрузки и остановилось. Бригада реаниматологов пыталась запустить его, давая разряд тока за разрядом. Энди не чувствовал, как слезы катятся по щекам. Он был бессилен и мог только наблюдать.

– Все кончено, – устало произнес врач, констатируя смерть. – Это был менингит.

– Откуда вы знаете? Анализы еще не готовы. – Энди чувствовал себя виноватым. Он не смог бы спасти малышку в любом случае, но все равно чувствовал вину.

– Откуда? – переспросил куратор и поморщился. – Она умерла, вот откуда. Двенадцать часов с начала острого периода болезни. Двенадцать часов мучений и страшный финал. Менингит убивает быстро. Особенно таких маленьких детей.

Тело девочки накрыли простыней. Медики убирали оборудование и подставку для капельницы. Энди смотрел на худенький силуэт под белой тканью. Он должен был сообщить матери о том, что ее малышки больше нет.

Куратор посмотрел на него и вздохнул.

– Я пойду с тобой, – сказал он. Приносить дурные вести – часть профессии врача, и это тоже входило в обучение. – Я буду рядом, но скажешь ей ты.

Они прошли в зал ожидания, где женщина пыталась справиться с тремя сорванцами, жизнь которых теперь тоже была под угрозой. Она подняла взгляд и испытала острый приступ ужаса, увидев их лица. Энди чувствовал, что это худший момент в его жизни. Он принялся мямлить, и тогда врач-куратор пришел на помощь и объяснил ситуацию.

Врач использовал очень простые выражения. В его словах не было эмоций, только констатация факта. Девочка умерла от менингита, спасти ее было невозможно, а у детей необходимо взять анализы.

– Даже если бы вы приехали раньше, это ничего бы не изменило, – добавил он. – Болезнь уже нельзя было остановить. Она могла подхватить вирус где угодно. В школе, во дворе, в автобусе. Вашей вины тут нет, это трагическая случайность.

Пока женщина рыдала, врач быстро осмотрел ее детей.

Обезумевшая мать внезапно подлетела к Энди и принялась лупить его по груди кулаками.

– Как вы могли не сказать мне? Вы знали, что она умирает! Я могла бы быть рядом, держать ее за руку, а вы лишили меня этой возможности!

Энди готов был провалиться сквозь землю. Он повторял, что диагноз поставлен посмертно, что никто ничего не подозревал. Однако безутешная женщина ничего не хотела слышать и продолжала бить его кулаками, завывая, словно раненое животное. Пришлось позвонить подруге несчастной женщины, чтобы та забрала ее домой. К счастью, трое других детишек пока были в безопасности, но за их здоровьем в ближайшие дни требовалось внимательно следить. Менингит – болезнь коварная…

Энди отпустили только в два часа ночи, когда он дописал отчет и оформил все справки. Тело девочки перевезли в морг. Энди заперся в подсобке и рыдал там, вытирая слезы простыней. Там его и застал врач-куратор. Мягко, но настойчиво он повел его в свой кабинет.

– Послушай меня внимательно. Мы не могли спасти девочку. Ее смерть – не твоя вина. Да, ты заподозрил менингит, но это ничего не меняет. Я пропустил явный симптом, но даже если бы я сразу все понял, смерть была неизбежна. Перестань реветь и не вини во всем себя. Ты не воскресишь ее слезами. – Он перевел дух. – Да, это первый ребенок, которого ты потерял. Да еще реакция матери… тут бы разревелся любой. Но ты не можешь рыдать над каждым ребенком, которого потеряешь. Работа врача требует не сострадания. Она требует внимания к симптомам, хороших знаний и своевременных действий. А сейчас иди домой. Тебе надо выспаться.

– Я в порядке, – горестно помотал головой Энди. Он был очень бледен, и его слова никого не могли убедить.

Он все равно винил себя. Куратор просто утешал его, чтобы побыстрее вернуть в строй. Энди ненавидел себя.

– Я хочу, чтобы ты выспался, – твердо сказал врач. – Нам всем приходится терять пациентов. Иногда в этом наша вина, а иногда шансов просто нет. Мы же не механики, которые чинят машины. Мы лечим людей. А люди смертны. Иди домой, Уэстон. Иди спать.

Энди понимал, что куратор прав, но уходить не хотел. Никогда в жизни он не чувствовал себя так плохо, однако молча убрал в свой шкафчик стетоскоп, повесил халат и позвонил Нэнси. Он думал, она давно спит, но очень хотел услышать ее голос. Она ответила раздраженным тоном: ее подняли с постели по срочному вызову.

– Что произошло? – спросил он вяло.– В рыбном магазине была перестрелка. Четыре огнестрельных ранения, – ответила Нэнси. – А что у тебя?

– Я еду домой. Надеялся тебя застать.