Легенда сумасшедшего - Денис Ватутин

— Спокойнее, Охотник Йорген, — сказал я в микрофон в режиме конференц-связи, чтобы все слышали, — мы же не отморозки какие-то: надо уважать право психа на его психические владения, к тому же он, по-моему, телепат какой-то — видишь, как он зверями рулит?

— Да мы их сейчас в фабрику консервов… А спать мы где станем? — Йорген материл всех любителей животных в мире.

— Тут буквально километрах в трех Призрачная Крепость… — начал было я.

— Ты сдурел, что ли?! — не выдержал Йорген. — С Олимпа рухнул?!

Я ожидал примерно такой реакции, но все же гаркнул в громкую связь:

— Охотник Йорген! Не рассуждаем! Движемся в заданный район!

— Сибилла, скажи хоть ты ему, — продолжал возмущаться тот. — Его контузило, наверное, в этом «Изумруде», или он надышался…

— Йорген, что ты себя как баба ведешь? — поддержала меня Сибилла. — Можно базар-то не разводить здесь хотя бы?!

— Да я лучше тут спать останусь, с вампирами… — продолжал бубнить Йорген.

— Долой мракобесие, Акмэ! — хохотнула она.

— Ну знаешь… — прошипел Йорген.

— А что это за Призрачная Крепость? — скорее с любопытством, нежели с испугом, спросила Ирина.

— Это такая большая квадратная дырка в скале, — ответил я слегка раздосадованно, — а у Охотника Йоргена просто клаустрофобия, по-видимому, разыгралась!

— Квадратная дырка? — удивилась Ирина.

— Ну… — замялся я, подбирая нужное слово. — Вырезанный в скале комплекс каких-то древних построек, еще задолго до колонизации возникших, как многие утверждают…

— На Марсе была древняя цивилизация? — Ирина удивилась еще больше.

— В том-то и дело, что непонятно: кто говорит — была, кто говорит — не было… Но факт в том, что в скале прорублены, будто раскаленным ножом, огромные помещения, да с такой ловкостью и таких размеров, что не всякий лазерный бур сейчас такое потянет. Некоторые утверждают, что это провокация военных периода Первой Волны, чтобы, если что, панику посеять среди колонистов, кто говорит, что это еще до Первой Волны, веке в двадцатом, была секретная экспедиция с целью подготовить первую военную базу на Марсе, да только все погибли. А на вид это, конечно, выглядит древнее и монументальнее, типа как на Земле в Южной Америке древние постройки какой-то сгинувшей цивилизации, которую то ацтекам припишут, то инкам… В общем, как говорится, дело ясное, что дело темное. Зато там не так дуть будет, как в открытой степи, и рядом пара участков с ветровыми генераторами: можно будет и подзарядиться…

— А почему Йорген так не хотел туда ехать? — вновь спросила Ирина.

— А потому, — ответил я, — что некоторые марсиане очень суеверны и думают, что там живет всякая нечисть: от юварков до чуть ли не духов этих племен древних народов — мол, там их курганы, их захоронения, и тревожить их — некрасиво, да и опасно. А то вдруг зомби полезут из подземелий?

— А там и вправду есть захоронения? — Ирину, кажется, очень заинтересовал этот аспект вопроса.

— Да нет там ни хрена, — махнул я здоровой рукой, — а если когда и было, то мы этого уже не застали… А уж в оживших марсианских мумий мне и самому хотелось бы поверить, но… Ей-богу, достаточно одного отряда отморозков — и любая мумия сгинет обратно в могилу…

Ирина рассмеялась.

— Странно, — произнесла она, — как в тебе романтик и идеалист уживается со скептиком и прагматиком?

— А я и сам удивляюсь. — Я посмотрел на нее внимательно. — Наверное, также, как и в тебе, мой драгоценный гид!

Я пришпорил верблюда и засмеялся.

— Ну ты нахал! — весело крикнула мне вслед Ирина. — Я — романтик в чистом виде!

Она погналась за мной.

— Не стоит выдавать желаемое за действительное! — успел прокричать я, ловко увернувшись от ее цепкой ладошки с острыми ноготками, которыми она пыталась схватить меня за ухо.

— Странный! — раздался в наушниках иронический голос Сибиллы. — Ты раненый или симулянт? Я не понимаю!

— Я — раненый симулянт, — крикнул я в ответ, и в это время Ирина подкралась сзади и схватила меня за ремень автомата.

Я никогда бы и не подумал еще пару дней назад, что Ирина может вот так просто дурачиться, да еще и на глазах у туристов, которые должны видеть в ней незыблемый авторитет знатока чужой планеты.

Туристы клевали носами, некоторые дремали, пытаясь облокачиваться на горбы своих верблюдов. Датчики или трещали, или вибрировали, как будто сыпался мелкий горох из мешка. Все были с опущенными светофильтрами. Солнце украшало нашу дорогу бликами и яркими силуэтами кактусов. Вот лес начал заметно редеть, тропинка стала подниматься на некую возвышенность, которая переходила в небольшой холм, покрытый пятнами мхов.

Мохнатые колючие колонны становились пониже, и места между ними появлялось больше. Мое сердце радостно бурлило в предвкушении знакомых равнинных просторов. Вообще-то лес мне в чем-то нравился (несмотря на «Изумруд»), но легкий дискомфорт я в нем все же ощущал.

Порхнула мимо нас какая-то птица — и вновь чириканье и причудливые переливы этих птичьих выкриков: они встречали солнце.

Вот мы с Ириной миновали последние кактусы, столбик-указатель при въезде в лес — и выехали на верхушку каменистого бордово-коричневого холма с темно-зелеными пятнами мхов.

Кое-где вокруг торчали еще огромные зеленоватые подсвечники, но они были одинокими замками, стоящими на просторах огромной глинисто-каменистой долины, на дне которой змеилась витиеватая полоска красноватого песка: по всей вероятности, это было древнее высохшее русло реки, и сама долина являлась продуктом эрозии, происшедшей много тысячелетий назад. Зрелище было еще и со спецэффектами — в песке, щедро набившемся в любые глиняные и каменистые ниши и ямки, изобиловал кварц, который сквозь красноватую пыль железных оксидов переливался мерцающими розовато-сиреневыми точками по всей поверхности этого огромного оврага. Долина разворачивалась вправо, к плоскогорью, и терялась между двумя скальными выступами метров по двести в высоту. В этих широтах постепенно начинались гористые участки местности, которые за пару тысяч километров к северо-востоку упирались в высоченное плато, на котором громоздился знаменитый «трезубец» — горы Фарсида, три высоченных шпиля, по размерам сравнимые с Олимпом, немного пониже. Сам же Олимп и Литохоро-Сити, туристский город, чуть ли не единственный развитый промышленный район Марса, располагались северо-западнее от «трезубца». Таким образом, путь наш описывал небольшую дугу в северном направлении и почти весь проходил по границе долины Амазония и плоскогорья.

Вид был очень величественный. Налетали порывы утреннего ветра: солнце начинало разогревать воздух. Так расцветившее пейзаж, оно несло в себе опасность жесткого излучения. Надо было торопиться.

Мы стали спускаться по запыленной и малохоженой тропе, вьющейся по западному склону долины. В том месте, где он встречался с горами, и была вырезана в скале огромная квадратная дыра, прозванная среди марсиан Призрачной Крепостью, высотой около тридцати метров, уходящая метров на двести в глубь скалы, плюс примыкающие коридоры, небольшие каменные комнаты со сложной геометрической конфигурацией. Она снаружи напоминала огромный летный ангар для крупного такого аэробуса. Об авторах этой постройки действительно велись ожесточенные дебаты, но трудно было сделать четкие выводы о ее возрасте, к тому же никаких орнаментов или письменных рельефов в этом месте обнаружено не было, так что даже назначение этой инфраструктуры оставалось неясным. Вполне возможно, это действительно были следы деятельности какой-то высокоразвитой неземной цивилизации: поражала легкость обработки камня и масштабы. Такие объекты встречались на Марсе и в других местах и были не менее геометричны и грандиозны.