Заклинание для Хамелеона - Пирс Энтони

Он зашагал по пляжу на юг.

– Он что-то знает, – сказал Бинк. – Он, должно быть, оставил нас погибать. Чтобы избавиться от нас, не нарушая своего слова.

– Почему он должен заботиться о том, чтобы сдержать слово? – спросила Фанчен. – Это значит, что он – человек чести.

Бинк не ответил. Он забрался в тень ближайшего дерева и растянулся на утренней росе. Часть последней ночи он провел без сознания, но это было не то же самое, что сон, и он нуждался в настоящем отдыхе.

Когда он проснулся, было уже за полдень, и он не мог пошевелиться. Никакой боли не было, только слабая щекотка, но Бинк не мог поднять ни головы, ни рук. Все было прикреплено к земле мириадами нитей, как если бы у лужайки...

О, нет. Оглушенный усталостью, он стал настолько безрассуден, что улегся на постель из плотоядной травы! Острые корешки вросли в его тело, проникнув в него так медленно и неслышно, что не потревожили его сон, и теперь Бинк был пойман. Однажды он наткнулся на лужайку такой травы поблизости от Северной Деревни, на ней валялся скелет животного. Он еще удивлялся, как может какое-либо животное быть настолько глупым, чтобы оказаться пойманным такой травой.

Теперь он знал.

Он все еще дышал, следовательно мог кричать. Бинк так и поступил со значительным старанием: – Помогите!

Ответа не было.

– Фанчен! Я привязан! – кричал он. – Меня ест трава! – Правда, последнее было преувеличением, он пока еще только был прикреплен к земле без всякого для себя ущерба. Но трава продолжала врастать в него и скоро начнет питаться им, вытягивая из его плоти жизненные протеины.

Ответа все не было. Он понял, что она не может помочь ему. Вероятно, на нее что-то наложило сонное заклинание. Теперь стало очевидно, что даже на пляже существует множество смертельных опасностей. Она, должно быть, пала жертвой чего-то другого. Она могла быть уже мертва.

– Помогите! Кто-нибудь! – завопил он еще пуще.

Это было еще одной ошибкой. Все вокруг него на пляже и в лесу пришло в движение. Он заявил о своей беспомощности и теперь к нему приближались желающие воспользоваться ею. Если бы он боролся с травой сохраняя молчание, он, быть может, со временем и справился с ней. К счастью, он проснулся раньше, чем она была готова убить его. Может быть, он попытался перевернуться на бок, и его тело оказало более сильное сопротивление успокаивающему заклинанию травы. Если бы он боролся и потерпел неудачу, его гибель была бы достаточно приятной – простое погружение в вечный сон. Теперь же шум, им поднятый, привел в действие силы, убивающие менее приятно. Бинк не мог их видеть, но слышал хорошо.

От ближайшего дерева донесся шорох, какой издавали белки, едящие мясо. От моря долетел ужасный плеск, словно небольшое морское чудовище проникло на территорию морского змея. Со стороны пляжа послышался скрип, какой производили голодные кислотные крабы. Сейчас эти небольшие чудовища старались выбраться из воды и добраться до добычи, прежде чем она исчезнет. Но самым ужасным звуком было топ-топ-топ чего-то большого в лесу, далеко, правда, но передвигалось оно весьма быстро.

На Бинка упала тень.

– Привет, – прозвучало над ним хрипло. Это была гарпия вроде той, что Бинк встретил на обратном пути от Волшебника в Северную Деревню. Она была точно так же уродлива, вонюча и мерзка, а сейчас еще и опасна. Она медленно планировала вниз, выставив когти и нетерпеливо шевелила ими. Ту, другую гарпию он встретил, когда не был в таком беспомощном состоянии, и та благоразумно держалась от него подальше, хотя и могла бы приблизиться, если бы он выпил воды из источника Любви. Брр! Эта же гарпия видела, что он беспомощен.

У нее было человеческое лицо и женские груди, так что в каком-то смысле она была женщиной вроде русалки. Но вместо рук у нее были огромные засаленные крылья, а тело ее было телом большой птицы. И она была весьма грязной птицей! Не только у ее лица и грудей была гротескная форма, их еще покрывала застывшая грязь. Удивительно, как она вообще могла летать? У Бинка не было возможности или желания оценить качества той, первой гарпии на близком расстоянии. Зато теперь он получил превосходнейшую возможность рассмотреть ее вблизи. Двойное бррр! Русалки во многом совпали с тем, что было приятно в женских формах, а гарпии же отражали самое неприятное. Вид гарпии превращал Фанчен в почти привлекательную женщину по сравнению с ней. По крайней мере, Фанчен была чистой.

Она опускалась подле него со сжимающимися и разжимающимися когтями, предвкушая удовольствие от клубка внутренностей, которые она вырвет сейчас у беззащитного человека.

Некоторые из когтей были сломаны и зазубрены. Бинк уловил идущий от нее запах, вонь, подобную какой он не встречал никогда.

– О, ты, большой красивый кусок мяса! – визжала она. – Ты выглядишь очень аппетитным! Я не могу выбрать, с чего начать, – и она разразилась маниакальным смехом.

Бинк в полном ужасе совершил самое большое усилие в своей жизни и оторвал одну руку от травы. Маленькие корешки свисали с нее, разрыв был очень болезненным. Он лежал почти на боку, щека была прикреплена к траве, и поле зрения было весьма ограничено. Но его уши продолжали фиксировать мрачные новости об окружающих опасностях. На момент Бинк отпугнул гарпию, ударив ее. Она, безусловно, была труслива, ее характер совпал с внешностью.

Она тяжело захлопала крыльями, уронив вниз грязное перо.

– О, ты, скверный мальчишка! – завизжала она. Казалось, она не могла говорить иначе, голос ее был таким грубым, что слова получались неразборчивыми. – За это я выпущу все твои кишки! – И она снова испустила свое мерзкое карканье.

Но в это мгновение на Бинка упала тень чего-то, чего он не мог видеть, но контуры этого были ужасны. Он услышал тяжелое дыхание, словно от большого животного, и ощутил в воздухе запах падали, пересиливший даже вонь гарпии. Это была тварь из моря, ее ноги волочились по песку. Чудовище обнюхало его и другие существа прекратили даже двигаться, боясь рассердить этого хищника.

Все, исключая гарпию. Она всегда была готова обрушить ругательства на любого, поскольку в воздухе чувствовала себя в безопасности.

– Убирайся прочь, аргус! – завизжала она. – Он мой, весь мой, особенно его кишки! – и она снова спустилась, забыв о свободной руке Бинка. Один раз Бинк не возражал. Он мог бороться с грязной птицей, но эта, другая тварь, была для него слишком велика. Пусть гарпия вмешивается, сколько хочет.

Невидимая тварь фыркнула и прыгнула, проскочив прямо над телом Бинка с удивительной проворностью. Теперь он увидел ее: тело и хвост громадной рыбы, четыре коротких ноги с плавниками, клыкастая голова кабана без шеи. Три глаза располагались вдоль туловища, средний пониже, чем два других. Бинк никогда не видел подобного чудовища – ходящая по земле рыба.

Гарпия вовремя отскочила прочь, чуть не проткнутая клыками чудовища. Упало еще одно вонючее перо. Она завизжала, извергая из себя отвратительные ругательства и улетела, роняя комки грязи, но чудовище проигнорировало ее и повернулось к Бинку. Оно открыло пасть и Бинк приготовил кулак, чтобы стукнуть его в морду, конечно, безо всякой для себя пользы, когда оно неожиданно остановилось, мрачно уставившись через плечо Бинка.