Фашистская Европа - Валерий Шамбаров

На выборах 1931 г. «Демократический сговор» потерпел сокрушительное поражение. В правительство дорвались новые люди и партии. Расхватывали теплые места, расставляли чиновников – совершенно некомпетентных. Зато «своих». И вдобавок спешивших воспользоваться доставшимся положением, обогатиться. Нетрудно понять, что экономическое положение совсем не улучшилось. Однако новый премьер-министр Мушанов нацелился на дальнейшее «углубление демократии», даже предоставил Софию для съезда Международного Согласия радикальных и демократических партий. Скатыванием влево не преминули воспользоваться коммунисты. Возобновили подготовку к атаке на власть.

Но безобразия и нарастающая опасность революции опять всколыхнуло правые круги. Стала оживать распущенная «Военная лига», ее возглавляли монархически настроенные генерал Златев и полковник Велчев. Один из активистов лиги, отставной подполковник и депутат парламента Кимон Георгиев, создал собственную организацию «Звено», хотя и с прежними соратниками сохранял тесную связь. К ним примыкал также монархический «Союз болгарских национальных легионов» полковника Лукова.

В Болгарии возникли и организации явно фашистского типа. Это была «Национале Задруга Фашисти» Стальского – как видно из названия, она ориентировалась на итальянские образцы. Другая ориентировалась на германские – Болгарская национал-социалистическая рабочая партия Кунцева. Хотя обе эти группировки не имели серьезной опоры и оставались малочисленными. Идеологом фашизма стал историк и социолог полковник Дурвингов, в 1932 г. он издал книгу «Дух истории болгарской нации». Исследовал и воспевал древнюю «болгарскую национальную суть», рассуждал об «исконных» болгарских землях – ведь в VIII–IX в. в состав Болгарского царства входили территории Румынии, Сербии, Албании, Македонии, Хорватии, значительная часть Греции, Венгрии, Молдавии.

Но Дурвингов наряду с националистическими теориями доказывал необходимость национализировать землю и раздать крестьянам. Это оттолкнуло от него фашистов из числа буржуазии, интеллигенции, офицерства – в Болгарии большинство из них происходило из семей зажиточных землевладельцев. Лидером крайне правых снова стал Александр Цанков. В 1932 г. он начал организовывать «Национальное социальное движение». На него обрушилась ругань с разных сторон. Демократы обвиняли его в фашизме, припоминали массовые расправы над противниками в 1923 и 1925 гг. Мелкие группировки Стальского и Кунцева, наоборот, шумели, что он масон, либерал и «ненастоящий» фашист.

Тем не менее за Цанковым были конкретные дела, политический авторитет: в Болгарии помнили, как он вытаскивал страну из революционного хаоса. В его пользу сказался и успех Гитлера в Германии. Еще до победы нацистов Цанков высказывался за сближение с ними и теперь указывал, что с немцами надо заключить союз. Это соответствовало убеждениям многих высокопоставленных политиков, армейских чинов, интеллигенции. Они помнили, как в Мировой войне сражались заодно с немцами. Кто же еще поможет переиграть результаты войны, если не немцы?

Теперь триумф Гитлера аукнулся эхом в Болгарии. Мало того, за провокацию с поджогом рейхстага германские нацисты попытались осудить лидера болгарских коммунистов Георгия Димитрова с несколькими товарищами. Правда, он блестяще оправдался. Речи в суде готовились для него лучшими специалистами в Советском Союзе. Так что Лейпцигский процесс удалось повернуть против самих нацистов, опозорить их на весь мир. Но все равно нацисты показали себя явными союзниками против болгарских коммунистов! Против международных интриг Коминтерна. Движение Цанкова разрасталось. Уже заговорили о «марше на Софию».

Но военные опередили. Они готовили переворот одновременно с движением Цанкова. Точнее, в войсках действовало несколько подпольных организаций, зачастую независимо друг от друга. В 1933 г. крупный заговор был раскрыт в гарнизонах Софии, Пловдива, Стара-Загоры, Шумена, Казанлыка, Бургаса, Варны. Демократическое правительство проявило себя весьма жестко. Прокатились аресты, 54 человека приговорили к смертной казни, еще полторы сотни – к различным срокам заключения.

Однако следствие и репрессии не задели руководителей «Звена» и «Военной лиги». 19 мая 1934 г. Кимон Георгиев с полковником Беляевым и еще рядом товарищей добились аудиенции у царя и представили ему доклад. Указывали на «моральный кризис», «глубокое разложение политических партий». Следовал вывод – спасти положение может только диктатура. На случай отказа в кармане Георгиева лежало требование об отречении Бориса. Хотя оно не понадобилось. Царь был понятливым. Фигуры военных, их решительные лица и волнение подсказали Борису то, что не высказывалось вслух. А недавний заговор в армии уже явился серьезным предупреждением. Если не эти свергнут, то другие…

Борис принял предложенную игру. Отправил в отставку правительство Мушанова, поручил Георгиеву встать у руля власти. Программа была разработана заранее. С ходу в Болгарии было введено чрезвычайное положение, временно отменялась конституция. Народное Собрание (парламент) распускалось. Вводилась цензура. Запрещались все партии и политические группировки – социалистические, демократические, но и фашистские тоже. Для своей организации «Звено» Георгиев исключения не делал, объявил, что оно самораспускается. Коммунисты и анархисты пытались протестовать, устраивать демонстрации, создавать подпольные структуры – их подавили. Полиция пошла облавами и обысками по штаб-квартирам, обнаружив немало интересного: оружие, подрывную литературу.

Силой пришлось громить и базы македонских сепаратистов ВМРО. С «особым статусом» этой организации Георгиев не посчитался. Гнезда боевиков и террористов были ликвидированы. Сближение с Гитлером Георгиев отвергал. Он поувольнял нескольких явных германофилов из правительственного аппарата и офицерского корпуса. В противовес немцам пытался улучшать отношения с Францией, Англией. Решил возродить традиционную дружбу с Россией. В 1934 г. Болгария после долгого перерыва установила дипломатические связи с СССР.

Внутри Болгарии укреплялось централизованное управление. 16 округов, на которые делилась Болгария, свели в 7 крупных областей, 2500 сельских муниципальных районов свели в 800. Таким образом значительно сокращался административный аппарат. При этом права местного самоуправления значительно урезались. Кметы – главы сельской администрации – стали не избираемыми, а назначаемыми. Отныне они подчинялись столичной администрации. А занять должность кмета мог только человек, имеющий высшее образование. С одной стороны, это должно было способствовать развитию деревни, с другой – отсекались деревенские горлопаны, да и богатеи местного уровня, приохотившиеся подминать сельские общины под себя. По всем эшелонам администрации прошла капитальная чистка – повыгоняли 6 тыс. некомпетентных чиновников, политически неблагонадежных, взяточников. В экономике повышалась роль государства. Вводилась монополия на спирт, соль, нефть, табак. За счет этого внедрялись программы по поддержке бедняков. Поощрялось развитие кооперации.

Но завершить начатые реформы правительству Георгиева было не дано. Борис III уступил ему только на время. Он затаил злобу за то, что Георгиев и Велчев фактически продиктовали ему условия. Затаил злобу за то, в какой страх его вогнали в день переворота. Он боялся и теперь, чтобы его не оттерли от реальной власти. Нет, Борис был совсем не против, чтобы в Болгарии появился свой «дуче» или «фюрер». Но стать «фюрером» загорелся сам царь! Человеком он был хитрым и держал Георгиева только для того, чтобы новый премьер-министр сделал всю черную работу и сконструировал механизм диктатуры.