Умница для авантюриста - Ева Ночь

«Ты мой» — кричало сердце и рвалось к нему.

«Ты мой» — шептала душа и прятала неведомые ранее чувства.

«Ты мой» — говорило тело на своём собственном языке, отдаваясь щедро и без остатка, чтобы больше никогда не стать прежним. Кое-что потеряв, обрести. И я радовалась этому взаимообмену, потому что хотела только одного: быть рядом со своим мужчиной. С невыносимо опасным типом. С хищником. Зверем. Который умел любить и щедро отдавать себя, несмотря на угрожающий вид и свирепый взгляд.

Он двигался во мне, высекая искры. Он будил во мне дрожь прикосновениями. Он дарил неведомые острова и незнакомое небо, но мне нравился тот мир, в который мы попали вместе. С ним мне ничего не страшно. С ним я взберусь на любую вершину. Прыгну головой вниз, прокачусь на гребне самой высокой волны.

Я не знаю, что это было. В какой-то миг боль ушла, а чувств стало невыносимо много. Я вскрикнула, подчиняясь новому солнцу. Тело выгнулось дугой — ему навстречу, чтобы отхлынуть, принять дрожь, взорваться от невыносимой всепоглощающей сладости.

— Никому тебя не отдам, — прошептала я ему прямо в ухо, когда немного пришла в себя. Гесс только выдохнул и прижал меня так крепко, что заболели рёбра. Но мне было всё равно. Пусть. Это был ответ. И я его услышала.

Гесс

Она ушла рано утром, когда рассвет только-только прорвался сквозь тучи. Гроза таки отшумела — быстрая, но жестокая. В свете молний я рассказал Рени, кто я и откуда, как попал на Иброн.

— Ты собираешься вернуться назад? — она морщила лоб, словно решала непосильную задачу.

— Если получится, — не стал до конца озвучивать свои планы. — Никто не знает, где находится портал для перехода из мира в мир.

— Зеосс, — пробовала она новое слово на вкус и жмурилась, как довольная кошка, а затем смотрела огорчённо, закусывая губу: — Я не могу представить ничего магического. Ну, разве что Джако со стеклянными глазами. Это ведь чудеса, да?

Я тихо смеялся и прижимал её к себе. Дышал ею и не мог надышаться. А потом она ушла. А я делал вид, что сплю. Не знаю, что у кровочмаков по-настоящему мертво, потому что в груди болело и горело так, словно я огня глотнул.

Рени ушла и унесла с собою часть меня. Потому что без неё я теперь не существовал. Я так и не смог сказать ей главное. Не знаю, имел ли право. Эгоистично привязывать её к себе. Хватит и того, что один из нас точно знал, что случилось сегодняшней ночью.

Часа через два, церемонно постучавшись, в дверях нарисовался хмурый Джако. Он смотрел на меня исподлобья, играл желваками. Я не жалел, что обошёлся с ним жестоко. Охранник отлично выспался и почти ничего не помнил. Возможно, это не давало ему покоя, но успокаивать его я не собирался. Так будет с каждым, кто встанет у меня на пути и попытается следить или манипулировать. Игры закончились. Осталась лишь суровая реальность.

— Дон Орландо вернулся. Завтракаем в большой зале и отправляемся в путь, — заявил Джако не поздоровавшись. К счастью, я не нуждался ни в его вежливости, ни лояльности. Он меня боялся. Суеверным неконтролируемым страхом, вдолбленным в голову ещё в детстве. Интересно, какие байки рассказывают на Цилии о бессмертных и откуда вообще растут ноги этих жутких историй? Что они страшные, я не сомневался.

Хм. Дон Орландо. Почётный подобострастный титул рассмешил меня больше, чем вся ситуация в целом. Что-то я не припомню, чтобы до Цилии красавчика называли с этой высокомерной приставкой «дон». Видимо, родовой воздух сильно приподнял молодого отпрыска в статусе. А всего-то ночь отсутствовал.

Донпедровский сын смотрел на меня с неприязнью. Да-да, я знаю: будь его воля, он бы давно прикопал моё тело где-нибудь под кустом. Особенно сейчас, когда заполучил в своё распоряжение несколько десятков преданных псов. На скуле наследника рода алела свежая ссадина. Явно не веткой приложило. Интересно, какое всё же дело привело его сюда? Какие страсти разыгрываются за кулисами? Что Орландо хотели убрать с лица земли именно в связи с его таинственной миссией, я почти не сомневался.

— Через час выезжаем, — голос красавчика звучал нейтрально, буднично, но какое- то напряжение крылось в позе, слишком идеальных движениях. — Советую не брать ничего лишнего, — кинул он красноречивый взгляд на миссис Фредкин, и получил полное презрение в гримасе новоиспечённой дуэньи. — К слову, я бы не брал лишних людей, но условия приличия и честь мисс Пайн мне дороги, поэтому придётся смириться с некоторыми неудобствами. В ответ прошу того же: не требовать многого. Это не увеселительная прогулка.

Бывшая домоправительница сидела, словно кол проглотила, и метала такие молчаливые молнии, что, будь в них хоть немного заряда, от дона Орландо осталась бы только жалкая кучка пепла. Нет, и той бы не осталось. Смело бы ураганом. Я не хотел бы стоять на его пути. Не настолько я бессмертен.

Рени чуть заметно улыбается. Она сидит напротив, не поднимая глаз. Я любуюсь ею откровенно, не скрываясь. Ничто не мешает мне делать это. Сожалеет ли она о прошлой ночи? Стыдится ли? Может, действительно исчерпала весь запас смелости, придя ко мне? В любом случае, я не стану на неё давить и подталкивать к решениям, к которым она не готова.

Я не могу сейчас читать её мысли. Не могу видеть движения души. Плотно захлопнутые створки раковины. Есть ли там жемчужина?.. Понимаю вдруг, что не хочу этого знать. Потому что легче надеяться, чем узреть пустоту и захлебнуться горечью боли и разочарования.

После грозы воздух не стал свежее. Всё та же духота, влажность и жаркое солнце. Дышать тяжело всем. Кроме меня, конечно. Орландо решил не мелочиться: нас сопровождал вооружённый до зубов отряд человек в тридцать. Плотное кольцо, за которое одиночному чужаку не прорваться. В середине сам молодой дон и пролётка, где едут Рени и миссис Фредкин. Я кручусь неподалёку, хоть мой Шаракан и рвётся вперёд. Ему не нравится скакать размеренно. Хочет лететь, как ветер.

Дорога петляет странными зигзагами. Я подозреваю, что путь специально увеличен в целях безопасности, но к полудню мы всё же подъезжаем к морю.

— Замок находится на острове, — поясняет Орландо, — поэтому дальше — небольшая морская прогулка. К сожалению, животных взять с собой не сможем. На острове передвижение — только пешком.

Напугал. Правда, неизвестно, как перенесёт тяготы миссис Фредкин, но на её лице такая непроницаемость, что лучше зря не беспокоиться. Всё станет понятно на месте.

Плотный туман окутывает берег. В двух шагах ничего не видно. Я почувствовал, как волосы шевелятся на затылке. Опасность. Этот тайный «кто-то» явно маньяк. А прибывший после долгих лет разлуки на родину Орландо ему как кость в горле.

В последнюю минуту я уложил красавчика носом в песок подножкой. Никто ничего и понять не сумел. На этот раз я растянулся с ним рядом: мне никак не улыбалось снова получить вместо самоуверенного засранца порцию смертельного «счастья».