Между мирами - Влада Ольховская

Но то было раньше. Цивилизация пошатнула позиции леших, загнала их в дальний угол человеческой памяти, лишила былой власти. Они были вынуждены хранить тайну магического мира, как и все остальные, хотя для них это часто означало потерю все новых лесов.

Многие лешие не выдерживали такого и переселялись в кластерные миры, где они снова могли жить в мире и гармонии. Но Эйтен оказался из тех упрямцев, что цеплялись за былые традиции и продолжали жить в мире людей.

За это он и поплатился.

– Я думал, что, когда я получу свой лес, я сделаю его лучше, – задумчиво произнес он. – Это другие лешие облажались, а я справлюсь. Мне не нужно будет нарушать законы, я найду способ отпугнуть людей. Наивно, да?

– Не особо. Это нормально, когда у тебя есть мечта. Хуже, когда у тебя даже в молодости ее нет.

– Мечта мне не помогла. Те трюки, что лешие использовали с древности, безнадежно устарели. Современных людей нельзя испугать загадочным шумом листвы, треском веток или исчезнувшей тропинкой. У них есть навигаторы и есть машины, которые проложат дорогу там, где ее не было, где ее и быть не должно. Эти люди приходили в мой лес и приносили мусор. Они ломали ветви для костра и просто так, потому что это забавно. Они поливали землю химией, и даже я уже не мог ничего на ней вырастить. Иногда они привозили себе подобных в самую чащу и убивали их там, а потом закапывали без надгробья. Представь, что ежедневно в твой дом приходят какие-то бродяги, гадят на пол, бьют посуду, пробивают стены, а тебе нельзя и слова им сказать! Безмозглые, пьяные, обкуренные бродяги, неспособные на созидание…

– Не все люди такие, – указала Джесс.

– Не все. Но те, что были умны, не могли остановить это или компенсировать разрушение, которое приносили те, что без мозгов. Я ведь знал, что могу остановить их! Хлестнуть их веткой, открыть под их ногами болотную трясину – не обязательно убивать их, можно запугать так, что мало не покажется.

Это, на самом-то деле, был не такой эффективный способ защиты леса, как казалось Эйтену. Да, одних людей это отпугнет, а других, наоборот, привлечет. Его лес наполнился бы искателями приключений, а потом – профессиональными охотниками за нечистью, и он бы долго не протянул. Но зачем говорить ему об этом сейчас? Тот этап его жизни давно закончился.

– Я терпел, – продолжил Эйтен. – Терпел много лет. Но тот парень… Он стал последней каплей. Уже потом я узнал, что он был пироманом и успел сжечь несколько домов с людьми до того, как пришел ко мне. Тогда я об этом и не подозревал, однако я сразу почувствовал, что он болен. По нему было видно! В тот год стояла сильная засуха, а он полил мой лес бензином. Если бы он хоть раз чиркнул спичкой, сгорело бы все, включая этого придурка. Поэтому я не позволил ему даже достать спичечный коробок.

Судя по тому, что Джесс читала в личном деле лешего, тому безмозглому пироману досталось за всех людей, что донимали Эйтена годами. Он получил несколько переломов, пару недель выживал только благодаря аппарату искусственной вентиляции легких, а из-за открытой черепно-мозговой травмы никто не воспринимал его бредни про лесное чудовище всерьез.

Но Эйтена не спасло ни это, ни то, что он сам вызвал пироману врачей. О его поступке стало известно магическому сообществу, его отдали под суд. С учетом того, что он разоблачил опасного преступника, который своими поджогами лишил жизни нескольких людей, к нему были снисходительны. Он пять лет отсидел в магической тюрьме – однако ему на всю жизнь запретили селиться в мире людей.

Ему повезло, что его наняли управлять кластером Гвирдд. Это была идеальная работа для лешего, и Джесс искренне не понимала, почему он так ополчился на клан Арбор.

– Как видишь, то мое преступление было вынужденной жестокостью, – подытожил он. – Я не убил и того, кто этого заслуживал. А Хорео я бы и пальцем не тронул. Я даже не стал запирать его в клетку, потому что был уверен, что ему это не нравится. Но и леди Арбор, думаю, говорит правду: если бы она хотела навредить ему, она бы не стала таиться.

– Это точно, – подтвердила Джесс. – Но, честно тебе скажу, Лина бы никогда не решилась лишить кого-то жизни. Она старается быть сильной и строгой, как и положено главе пятой ветви. Но в некоторых вопросах она еще долго не сможет себя переломить. Возможно, никогда.

– А что насчет тебя? – вдруг спросил Эйтен. – Ты на такое способна?

– Порвать кого-то силой деревьев? Вот уж нет! Я знаю пару трюков, но они совсем не похожи на это. Похоже, у вас тут завелся какой-то крысеныш. Ищи его, Эйтен, и найди, пока не поздно. Не из-за Лины или воли клана Арбор, а потому, что это теперь твой лес. Мы отсюда уйдем, а тебе и остальным здесь жить. Если ты его не остановишь, он принесет гораздо больше вреда, чем тот пироман.

* * *

Дорб уже и не надеялся, что ему удастся кого-то обмануть. В Гвирдде все знали о том, кто он такой, а приезжая его быстро раскусила. Но он все равно продолжал проводить все свое свободное время на берегу, потому что не знал, чем еще себя занять.

Славные времена келпи давно прошли. Дорб знал, что кому-то из его сородичей еще удавалось обманывать людей на морских и речных берегах. Но его уже распознали, занесли в архивы, и, если бы он попытался утопить человека, его бы, скорее всего, казнили. Поэтому он поселился в Гвирдде – этот мир был не лучше и не хуже многих других кластеров. Дорб все ждал, когда ему захочется чего-то так же, как хотелось обманывать путников, притворяясь белым конем.

Пока ответа не было. Он выполнял ту работу, что ему поручили, жил один и бродил по речным берегам. У него была и человеческая оболочка, но облик белого коня нравился ему гораздо больше – в нем была истинная свобода.

Сейчас он смотрел, как небо из голубого понемногу становится золотым, а дальше – красным. Он долго привыкал к закатам без солнца. Дорб не мог сказать, что они ему так уж нравились, но иначе в Гвирдде и быть не могло, все кластерные миры устроены примерно одинаково. Тут хотя бы звезды есть, и это уже редкость.

Глядя на переливы золота и багрянца, он вдруг подумал о Мисте. Нужно будет зайти к ней завтра. Дорб заметил, что в последнее время они начали общаться чаще. Он пока не знал, как это понимать, но его все устраивало. В этом мире мало радости; он интуитивно чувствовал, что с Мистой ее станет больше.

Странный блеск в водах реки перехватил его внимание, заставил отвлечься от мыслей о прекрасной фее. Дорб знал, что в здешних реках попадаются красивые цветные камушки, но они никогда вот так не блестели. Заинтригованный, он подошел поближе, проверяя, не мерещится ли ему.

Но блеск не исчез, а значит, это была не игра невидимого солнца. Что-то скрывалось в мелкой части реки, но оно уже было занесено песком и едва проглядывало. Если бы не солнце, Дорб и вовсе прошел бы мимо! Однако теперь он заметил, и ему хотелось знать больше.

Он принял человеческое обличье и оказался в воде почти по голенища сапог. Это его не волновало, он все равно возвращался домой в теле белого коня и не почувствовал бы неудобства. Сейчас все его внимание было сосредоточено на странном предмете.