Маршал Малиновский - Борис Соколов

Манштейн описывает, как в знаменитом заповеднике Аскания-Нова во время налета советской авиации офицеры штаба 11-й армии поспешили укрыться в щель, но начальник штаба полковник Отто Велер, будущий командующий группой армий «Юг» и противник Малиновского, «вдруг остановился на нижней ступени, как вкопанный. Сзади него раздался голос одного из офицеров: “Осмелюсь попросить вас, господин полковник, пройти немного дальше. Мы все еще стоим снаружи”. Велер с яростью обернулся, не подвинувшись ни на шаг, и крикнул: “Куда дальше? Я не могу! Здесь змея!” И, правда, все подошедшие увидели на дне щели змею довольно неприятного вида. Она наполовину приподнялась, яростно раскачивала головой и время от времени издавала злобное шипение. Выбор между самолетами противника и змеей был решен в пользу самолетов». Против этого места Родион Яковлевич написал: «Даже змеи были против немцев».

Манштейн, описывая захват 11-й армией Крыма в октябре — ноябре 1941 года, упомянул, что прорыв 30-го армейского корпуса «завершился смелым захватом форта Балаклава, осуществленным 105 пп под командованием храброго полковника Мюллера (впоследствии расстрелян греками)». Против этого места Малиновский написал: «Так ему и надо!» Полковник Фридрих Вильгельм Мюллер закончил войну генералом пехоты и кавалером Рыцарского креста с дубовыми листьями и мечами (это примерно эквивалентно званию трижды Герой Советского Союза), командующим 4-й армией в Восточной Пруссии. После общей капитуляции он сдался советским войскам и был выдан Греции. Его расстреляли в Афинах 20 мая 1947 года за то, что, будучи начальником гарнизона Крита, проводил репрессии против гражданского населения. Ф.В. Мюллер даже получил зловещее прозвище «мясник Крита». Он был противником Малиновского на Южном фронте в 1941 году, а потом в Венгрии, где командовал 68-м армейским корпусом.

Родион Яковлевич также согласился с утверждением Манштейна о том, что «как военного руководителя Гитлера нельзя, конечно, сбрасывать со счетов с помощью излюбленного выражения “ефрейтор первой мировой войны”. Несомненно, он обладал известной способностью анализа оперативных возможностей, которая проявилась уже в тот момент, когда он одобрил план операций на Западном фронте, предложенный группой армий “А”: “Эта оценка, очевидно, совершенно правильна”». А вот следующий пассаж насчет Гитлера удостоился более развернутого комментария. Фельдмаршал писал о Гитлере, что «ему не хватало стратегической и оперативной грамотности». По этому поводу Родион Яковлевич заметил, намекая на Сталина: «Этим недостатком страдал не только он, подобное было и на противоположной стороне».

Манштейн утверждал: «Гитлер, когда наступил первый кризис под Москвой, перенял у Сталина рецепт упорного удержания любой позиции. Этот рецепт в 1941 г. привел советское командование на край гибели, вследствие чего оно отказалось от него во время немецкого наступления 1942 г.». Здесь Малиновский тоже согласился с фельдмаршалом, хотя и с некоторым удивлением: «Странно, но доля правды есть». Вероятно, в данном случае Родиона Яковлевича поразило также то, что с советской стороны данный рецепт приводил, как правило, лишь к излишним потерям, тогда как с немецкой стороны порой давал несомненный эффект, как это было под Москвой и в Донбассе зимой 41-го.

Манштейн писал: «Сильной стороной немецкого военного командования с давних пор было то, что оно опиралось на чувство ответственности, на самостоятельность, инициативу командиров всех степеней и по возможности развивало эти качества. Поэтому “указания” в рамках высших военных инстанций и приказы в среднем и низшем звеньях содержали для подчиненных соединений, частей и подразделений в основном “задачу”». Малиновский возражал ему: «На практике это было не так. Оперативное искусство и стратегия у немцев были очень тяжеловесны. В тактике немцы были сильны».

Действительно, забегая вперед, можно сказать, что в тактическом плане немцы практически всегда переигрывали Красную армию, даже в 1945 году. Но на оперативном и тем более на стратегическом уровне они начиная с осени 1942 года больше никогда не имели успехов ни на Восточном, ни на Западном фронте.

Красная армия очень редко превосходила вермахт в тактическом отношении. Вероятно, можно назвать только три- четыре битвы, в которых это превосходство действительно сказывалось. Это Сталинград, где оно было достигнуто во многом за счет германских союзников, а также Белорусская и Ясско- Кишиневская операции, а также, пожалуй, осада и штурм Будапешта. Отмечу, что к трем из четырех названных сражений Малиновский имел самое непосредственное отношение, а в двух последних сыграл решающую роль.

Старшему сыну Малиновского Роберту так запомнились первые дни войны:

«Начало войны я помню хорошо. Застала она нас в Киеве, где жила родная тетка отца. Мы приехали туда с моей мамой Ларисой Николаевной и моим младшим братом Эдуардом. Мы как раз собирались ехать дальше к отцу, который в это время был командиром корпуса в молдавском городе Бельцы. Однако мы так и не доехали туда, пришлось развернуться на восток и эвакуироваться. А из Киева было сложно уехать: немец уже бомбил железные дороги. Я хорошо помню, как мы наблюдали мальчишками эти бомбежки. Поначалу убегали в убежища, а потом поняли, что бомбят не сам город, а станции. Так вот, выбирались мы по Днепру, поплыли в район Полтавы, потом в Харькове сели на поезд до Москвы. А Москву тоже уже бомбили. Было жутко, конечно. И тогда наша мама, сибирячка, повезла нас туда. Уже в Сибири я окончил школу».

22 июня Малиновский издал первый боевой приказ по корпусу:

«С утра 22 июня с румынской территории противник начал военные действия против СССР. В нескольких пунктах границы ему удалось было мелкими частями переправиться через р. Прут и занять некоторые прибрежные села. Контратакой подошедших наших войск противник во всех пунктах отброшен с потерями на западный берег, оставив на нашем берегу убитых. Авиация противника несколько раз бомбардировала Бельцы и Кишинев…»

Но уже 30 июня Малиновский вместе с начальником штаба Батюней был вынужден издать следующий приказ по корпусу:

«1. Боевые действия частей в период 23–29 июня с. г. с румыно-германскими войсками показали, что некоторые подразделения показали слабость в бою, в то время, когда большинство бойцов и комначсостава дрались прекрасно и убедились на деле в абсолютной боевой негодности румынских войск и в невысокой боеспособности немецких войск.

2. Целый ряд командиров и бойцов показали в бою за нашу великую социалистическую родину, защищая родную землю могучего советского народа, примеры исключительного самопожертвования, отваги, смелости и взаимной выручки в бою. Так:

1) Красноармеец кавэскадрона 30 с.д. тов. Альдибергин, будучи ранен в бою, продолжал ползти вперед с криком: “В атаку, товарищи, только в атаку!”

2) Командир роты 30 с.д. тов. Ковальчук бесстрашно вел роту в атаку, увлекая своим примером бойцов в бой — противник был обращен в бегство. Несмотря на ранение, тов. Ковальчук продолжал вести бой, и только второе тяжелое ранение вывело его из строя.

3) Ефрейтор 30-й с. д. командир отделения тов. Амонов с криком “ура! За Сталина!” первый ворвался в ряды противника и, вырвавшись вперед, он был окружен шестью немцами, которых огнем и штыком уничтожил и вместе с подошедшими бойцами саперной роты продолжал бой. Будучи раненым, строя не оставил.