Тайна императорской канцелярии - Александр Косарев

– Естественно, – согласилась Сандрин. – Ведь основное знание языка у меня идет от бабушки по маминой линии. Она была русской по происхождению. Как говорят у нас – из эмигрантов первой волны. Только благодаря ей я владею разговорным языком. Большой плюс в конкурентной среде университета, между прочим! – назидательно вскинула она указательный палец. – Но естественно, что основной запас сформировался из лексикона довольно старой эпохи. А те знания, что я получаю в университете, не всегда успевают за современными языковыми трендами.

Не слишком поняв, что означает выражение «языковый тренд», я перевеел разговор на более близкую тему:

– Так, значит, старую карту вы тоже получили от бабушки?

– Не совсем так, – помотала девушка головой. – Бабушка была очень далека от каких-либо тайн и загадок – походы на рю Орденер за покупками и уборка дома занимали все ее свободное время. Они с дедом были не слишком богаты и не могли позволить себе прислугу. Карта досталось мне от дедушкиного отца, по завещанию.

– По завещанию? – переспросил я. – От прадеда?

– Да. К тому же он написал его давно, когда был еще молодым, поскольку надеялся, что у бабушки когда-нибудь родится сын. Но этого не произошло. Тогда он завещал все свои бумаги внуку. Но у мамы родились только две дочки. Моя сестра Софи погибла в детстве, утонула во время купания, и осталась одна я. Вот мэтр Бернадотт, занимающийся юридическими делами нашей семьи, и решил, что по достижении совершеннолетия именно я должна унаследовать завещанное…

Разговор наш крайне не вовремя оборвался, поскольку подошел автобус. И продолжился он лишь тогда, когда мы покинули его салон у метро «Парк культуры».

– Вот я почти и приехала, – объявила Сандрин, рассеянно осматриваясь вокруг. – Только пока не могу сориентироваться. Неподалеку отсюда обитает моя коллега, сотрудница французского культурного центра. Мы с ней знакомы более трех лет. Она закончила учебу немного раньше меня, и теперь вот здесь, на годичной стажировке. Снимает однокомнатную квартиру и на сегодняшнюю ночь предоставляет в мое распоряжение свою кровать. Жаклин нарисовала мне план, как добраться до ее дома, переслала по Сети, – полезла Сандрин в сумку. – Сейчас взгляну.

– Кровать с удобствами – это хорошо, – принялся я навешивать на себя ее поклажу. – Но когда нее у нас появится возможность обсудить нашу совместную проблемку?

– Надеюсь, скоро, но насчет совместной вы явно погорячились, – усмехнулась Сандрин. – Впрочем, черт многолик… Возможно, что-то у нас и получится, несмотря на явную сказочность сюжета.

Так, разговаривая о том о сем, мы прошли около трехсот метров вдоль Остоженки, пока не оказались вблизи помпезного двухэтажного особняка.

– Вообще-то нам туда, – указала Сандрин на узкий проем подворотни, будто врезанной между особняком и более современным зданием.

Через минуту, пройдя наискосок через крошечный дворик, мы подошли к двери подъезда, выкрашенной в грязно-коричневый цвет.

– Дальше я сама, – повернулась ко мне девушка, – большое спасибо за помощь. А встретиться и поговорить мы сможем вечером, допустим, где-то около пяти. Не возражаете?

– Подъехать куда-то мне или примете мое приглашение на ужин? – с видом опытного ловеласа поинтересовался я.

– Мне, право, неловко навязываться, – смущенно заулыбалась она, – все же мы практически незнакомы. Давайте лучше встретимся на нейтральной территории. Вы не обижаетесь? – внимательно заглянула она мне в глаза.

– Что вы, – невольно отвел я взгляд, – нисколько. В конце концов, всякое взаимодействие должно строиться только на личной заинтересованности каждого участника данного проекта. Так что я совсем не против встретиться в общественном месте. Кстати! Если идти дальше, до конца той улицы, по которой мы шли от метро, то вскоре можно увидеть еще одну станцию метро. Ее название – «Кропоткинская». За ней в пристроенном павильоне есть очень уютная пивнушечка. Так что если вы не против, можем посидеть там. И вам близко, и мне знакомо.

– Тогда до встречи, – протянула мне руку Сандрин, – то есть до шести.

Я пожал ее крепкую ладошку, и мы распрощались. Может быть, мне следовало позвать на встречу и Воркунова, как непосредственного участника первых раскопок, однако связаться с ним я мог только поздним вечером, когда он вернется из института. Поэтому идти на рандеву предстояло одному. Предварительные же переговоры, на мой взгляд, прошли вполне успешно. Француженка не чуралась общения, шла на контакт и вполне определенно намекала, что ей известно нечто такое, что имеет для поисков решающее значение.

Вернувшись домой, я недолго размышлял, чем мне заняться в оставшееся до свидания время. Решив, что путь к сердцу женщины, так же как и к сердцу мужчины, лежит через желудок, решил удивить француженку особым мясным блюдом. Поэтому нацепил фартук и, не теряя времени даром, встал к плите. Не знаю, чем именно питаются юные парижанки, но вряд ли им часто удается покушать настоящей парной говядины в морском соусе.

Рецепт ее был несложен, но предполагал определенный навык. Основное требование касалось самого мяса. В дело годился только свежий кусок, называемый у мясников «краем». Затем следовало отделить полоску мяса от тонких реберных косточек и нарезать ее небольшими кубиками. Попутно в большой сковородке разогревалось оливковое масло, в которое крошились пара луковиц. Пока жарился лук, несколько шампиньонов нарезались тоненькими ломтиками и гоже добавлялись в сковородку. Затем наступала очередь мяса- Отбитые до плоского состояния кусочки посыпались всяческими приправами и сворачивались в трубочки. Далее их следовало уложить среди весело скворчащих грибочков и накрыть сковороду крышкой.

Пока мясо тушилось, готовилась простенькая смесь, в итоге придающая блюду совершенно необычный, как бы «морской» вкус. Нарезалось маленькими кусочками зеленое яблоко, измельчалось с десяток зубчиков маринованного чеснока, и к ним добавлялось две большие ложки салата из морской капусты. Потом оставалось только объединить смесь с мясом и тушить их совместно примерно пятнадцать минут, время от времени помешивая деревянной лопаточкой.

Кроме основного блюда я сделал самые простецкие бутерброды из черного хлеба и копченой скумбрии. На мой взгляд, они как нельзя лучше подходили к пиву. Теперь оставалось только доставить яства на место встречи, и за благоприятный исход переговоров можно было не беспокоиться.

Мой расчет оказался верен. Едва мы уселись в пивной за столик и я распаковал баночки с закуской, как моя юная собеседница невольно сглотнула слюну.

– Как аппетитно выглядит это блюдо! – несмело потянулась она вилкой к кусочку мяса. – Можно, я попробую немного?

– Что же пробовать? – удивился я. – Это для вас и приготовлено, кушайте на здоровье. Но вначале у нас принято выпить за знакомство.

Девушка с сомнением взглянула на принесенную официантом большую кружку пива и неуверенно покачала головой, на которой соорудила незамысловатую прическу. – Не знаю точного значения этого русского обычая, – произнесла она, – но боюсь, столько я не осилю.