Лучший английский ас - Джеймс Э. Джонсон

«Седой Кенвею. В воздухе с 12 „Спитами“. Что делать?»

«Кенвей Седому. Бандиты в 5 милях южнее Кана на малой высоте. Пожалуйста, проверьте».

«Седой Кенвею. Действую. Точная высота бандитов?»

«Кенвей Седому. Не известна, но меньше 5000 футов. Конец».

На высоте от 5 до 6 тысяч футов шли рваные облака, над которыми в голубом небе сверкало солнце. Если информация Кенвея верна, это должна быть группа истребителей-бомбардировщиков. Я направил «Спитфайр» в разрыв облака и выровнял его под самым облачным слоем.

«Держись со стороны солнца, Уолли, и прижимайся к самым облакам. Я снижусь на пару сотен футов».

«Седому от синего-3. Бандит на 9 часов, 2000 футов ниже».

«Атака, синий-3. Я беру их. Они идут на нас. Поворот влево».

Бандиты оказались смешанной группой «Фокке-Вульфов» и «Мессершмиттов». Примерно дюжина. Теперь они находились прямо подо мной. Немцы держались на высоте не более 2000 футов, и солнце было позади нас. У нас было все для внезапного удара. Я крикнул:

«Я атакую, Уолли! Прикрой мою четверку. Перехвати любого ублюдка, который поднимется выше меня».

Моя четверка ринулась вниз, однако фрицы заметили нас издалека, вероятно, потому, что самолеты резко выделялись на фоне белых облаков. Они сразу развернулись навстречу, и я моментально понял, что мы встретили ветеранов.

«Спускайся, Уолли. Эти типы намерены драться».

Теперь 24 истребителя затеяли безумную карусель, стремясь занять выгодную позицию. Мой ведомый крикнул:

«Седой! Верти дальше. „Фоккер“ на хвосте».

Я продолжил вираж и увидел рубленый силуэт «фоккера» у себя за плечом. Однако он не успел взять меня на прицел, и вскоре его отогнали другие «Спитфайры». Я сделал мысленную зарубку: после возвращения поставить ведомому выпивку.

Похоже, вражеский командир отдал приказ отходить, потому что немецкие самолеты спикировали к земле и повернули на юг. Я заметил четверку «фоккеров», летящую классической широкой «растопыренной ладонью». Однако самый правый из немцев заметно отстал, и товарищи не могли прикрыть его.

«Красный-2. Прикрой мой хвост. Я намерен прикончить правого „фоккера“.

«О'кей, Седой. За тобой чисто. Никого».

Летя всего в нескольких футах над холмами, я стремительно нагонял «фоккер». Его три товарища находились далеко впереди, и он был легкой добычей. Я ушел чуть в сторону, так как не хотел стрелять прямо в хвост, и чуть поднял «Спитфайр», чтобы не заботиться о деревьях и сосредоточиться на стрельбе. Первой же очередью я попал немцу в капот мотора. Еще несколько снарядов поразили кабину, и «фоккер» врезался в землю, до которой было совсем немного. Мы находились в районе с сильной ПВО, поэтому, когда я свечой пошел вверх, на меня обрушилось множество мелких зениток. Набирая высоту, мне приходилось отчаянно вертеться. Я последний раз глянул на тройку «фоккеров». Совершенно равнодушные к судьбе товарища, они продолжали уходить на бреющем. Твердо убедившись, что они не собираются возвращаться, мы развернулись и полетели в Сен-Круа.

Приземлившись, я узнал, что Уолли сбил «фоккер», а Дон Уольц сбил третьего немца. Правда, оставалось пожалеть, что немцы сорвали нам первую внезапную атаку. Если бы она удалась, мы сбили бы не меньше полудюжины. Однако и 3 победы лучше, чем ничего, и этот бой стал нашей первой победой в Сен-Круа. Мой личный счет теперь равнялся 28.

К нашему сожалению, Уольц и еще 3 пилота на следующий день были сбиты. В то время мы не знали подробностей. Было известно лишь одно — вся четверка не вернулась на аэродром. Они взлетели поздно вечером и обнаружили группу «Фокке-Вульфов», которую атаковали. Сумерки помешали Дону заметить, что они атакуют значительно более сильную группу. Немцы, осознав свое превосходство, приняли бой, и все 4 «Спитфайра» были сбиты. Самолет Уольца получил попадание в мотор, после чего взорвался бензобак. Он немедленно выпрыгнул с парашютом и благополучно приземлился. После некоторых приключений он вернулся с помощью французских крестьян и рассказал эту трагичную историю. Особенно печальной была эта история для Дала Рассела, так как среди погибших пилотов был его младший брат.

Погода снова ухудшилась, низкие тучи разродились затяжным дождем. Летать было абсолютно невозможно, и мы использовали передышку, чтобы поудобнее устроиться в Сен-Круа. Наш блиндаж был теплым и сухим и служил надежным укрытием от ночных налетов, которые продолжались. Ко мне пришел мэр деревни и с помощью одного из франко-канадцев, выступившего в роли переводчика, сообщил, что немцы оставили здесь несколько кавалерийских лошадей. Он также собрал несколько седел и предложил мне пару лошадей для отдыха и развлечения.

Один из моих пилотов, Джонни Флеш, кое-что знал о скачках, поэтому вместе со мной, Вэрли и мэром отправился в Сен-Круа, чтобы осмотреть животных. Это было не совсем то, что мы ожидали увидеть. Хотя, следовало ли ждать чистокровных скакунов? Я вспомнил свою службу в добровольческой кавалерии и решил, что они не слишком хорошо выезжены. Ирвин подтвердил мой приговор. Мы с ним отправились в Сен-Круа верхом, а Вэрли пригнал наш джип. С этими лошадями у нас было связано немало приятных воспоминаний и неприятных тоже. Однажды я привел в полное остолбенение свое начальство, прибыв на совещание в штаб 83-й группы верхом.

Наша столовая была расположена в большой палатке, установленной в саду. Мы питались исключительно консервами, и вскоре эта калорийная, но безвкусная диета нам осточертела. Канадцы жаловались на отсутствие свежего мяса, молока и фруктов. Они требовали свежий хлеб вместо сухарей. Каждый день в Сен-Круа из Тангмера прилетал двухмоторный «Энсон», который привозил почту, газеты и мелкие запчасти. Я настрочил письмо Артуру Кингу, владельцу «Единорога». Я попросил его наладить доставку из Тангмера свежих овощей и хлеба, а если получится — то и мяса. Если только он будет привозить все это в Тангмер, пилот «Энсона» позаботится об остальном, а мы будем крайне благодарны.

На следующий день «Энсон» вернулся с ящиком помидоров, свежим хлебом, лобстерами и кое-чем крепким. Эта частная система поставок Артура действовала, пока мы не покинули прибрежную зону. Потом мы уже могли покупать все необходимое у французов. Однажды к нам прибыла маленькая группа корреспондентов, и я пригласил их остаться на ленч. Они приняли приглашение не слишком охотно, так как собирались отправиться в Байе, где можно было раздобыть нормальную еду. Однако они перестали жалеть о своем решении, как только перед ними появились лобстеры и местное вино. Естественно, их заинтересовало, откуда все это берется. Пришлось рассказать о нашей «тыловой базе» в Сассексе и об Артуре.

Через несколько дней эта история появилась в газетах. К нашему огромному изумлению, Артура посетил чиновник таможни. Он сказал Артуру, что следует немедленно получить лицензию на экспорт продовольствия!

Со времени своего поступления на вооружение в 1939 году «Спитфайрам» пришлось играть самые различные роли и участвовать в самых разнообразных сражениях. Самолет был создан как истребитель, истребитель-бомбардировщик и тактический разведчик. Теперь ему пришлось выполнять еще одну обязанность, может, не столь жизненно важную, но все равно имеющую первостепенное значение. Кто-то из умных голов в Англии додумался установить под крыльями на подвеске для бомб маленькие пивные бочонки. Ежедневно эти «извозчики» пересекали Ла-Манш и приземлялись в Сен-Круа. Пиво переносило перелет без всякого ущерба, что может засвидетельствовать каждый из нас.