Ни пуха ни пера, лорд ректор! Зима в Крылатой академии - Ольга Райская

— Как ты думаешь, зачем ему понадобилось возвращаться? — тихо спросил у меня герцог.

— Не знаю, — честно призналась я. — Но по опыту, хочу сказать, что от этой птички можно ожидать всего. Как невинного розыгрыша, так и коварного мирового заговора.

— Я пришел к такому же выводу, — нисколечко не успокоил меня супруг.

Вообще, мы со Светлостью, словно часовые, бродили вдоль вольера с пенсионерами вот уже несколько минут. Попугая частично видели. Он копошился под листьями у самой земли.

— Что он там делает? — нахмурилась я.

— По-моему, он копает, — ответил герцог.

В целом, примерно к такому варианту и я склонялась, если бы не одно «но» — Лош даже поглощать пищу не любил сам, предпочитая, чтобы его кормили. Если рассуждать логически, копает — значит ищет, ищет — значит спрятал, сам — значит вещь настолько важная, что ее поиски нельзя доверить даже мне. Хмм… А любопытство зашкаливало.

Пауза затянулась, во мне же росла потребность поговорить с супругом, рассказать правду. Хотя бы ту, которую я знала сама, а ведь это была всего лишь верхушка айсберга.

— Меня Эривард Ги сегодня приглашал в свою башню, — зачем-то выпалила я. Чего ждала? Сама не знала.

— Вот как? — муж странно на меня взглянул.

Не то изучающее, не то с укором. Стало неуютно. Возможно, именно из-за этого, внезапно возникшего ощущения я продолжила:

— С сестрами.

— Насколько я знаю твою родословную, Тэс, у Тануша Толди была лишь одна дочь, у которой был один ребенок — это ты, — спокойно сообщил мне Ори то, что я без него знала.

Как нормальный человек…

А вот как совершенно ненормальный, я теперь могла поверить в любую чушь. Например, в переселение душ, связь Толди и Фрея. Но с этим ладно, пусть. Прочту дневник — выясню. А вот в сестер хотелось верить отчаянно. Интересно, какие они? Веселые или серьезные? Счастливые или нет? О, я бы нашла, о чем поговорить с ними. Только понятия не имела, где их искать, а дневник и записи далекого родственника ни на шаг не приблизили меня к разгадке.

— Плохо быть одной, — ответила я.

Ори подошел и бережно обнял, притянув меня к своему массивному горячему телу. Он не просто делился теплом, он показывал, насколько он близок. А ведь к такому уютному счастью и привыкнуть недолго.

— У тебя есть я, — хрипло выдохнул Светлость.

И… И я едва позорно не расплакалась. Даже всхлипнуть успела.

— Уовии-и-и-и! — раздалось рядом.

Лош укоризненно качал головой, но его дикция хромала.

— Что? — не поняла я.

— Тьфу! — мне под ноги из клюва аррела выкатился прозрачный стеклянный шарик размером с грецкий орех. — Любовнички, говорю! До дома никак не дотерпеть?

Но ни слов птица, ни его упреков мы со Светлостью не заметили. Нас интересовал прозрачный шар.

— Что это? — и, конечно, я потянулась к загадочному предмету.

— Замри! — скомандовал Ори. Эх… Ну, давай, изучи его сам, а я подожду вердикт.

Светлость первый взял странный шар и… он перестал быть прозрачным, его заполнил черный непроницаемый мрак.

— Ух ты ж… — протянула я. — Распознаватель магии?

— Самый совершенный из тех, что мне доводилось видеть, — кивнул герцог, внимательно рассматривая артефакт.

— Ха! Распознаватель! Бери выше! У этой штучки три полезных свойства: распознаватель, накопитель и узнаватель! — гордо заявил птиц. Герцог его не слышал, я же обратила внимание на выпачканные землей лапы и клюв Лоша.

— Поясни, — попросила его.

— Шар распознает магию и может являться ее хранилищем. Хозяин досыта накормил меня и максимально загрузил шар прежде, чем исчез с Леандора. Я ждал и ждал, но никто не приходил, и надежда стала меркнуть во мне вместе с тем, как капля за каплей утекала и жизнь, но потом пришла ты… — пояснил аррел.

— Но я могла и не прийти, — возразила я.

— Не могла, Настасья. В этом-то и есть фокус. Кроме стандартных функций артефакт обладает одной весьма редкой особенностью — он позволяет узнать родственные души, а также притягивает их, являясь природным магическим магнитом. Тебя ко мне притянуло, смекаешь? — выпалил Лош.

Я же задумалась. Лично мне наше с птицем знакомство казалось спонтанным и неожиданным, а по его словам выходило, что меня к нему, как бычка на веревочке, притянула магия. И что я должна смекнуть?

— Хочешь сказать, что мне достаточно держать артефакт при себе, и сестры притянутся сами?

— Бинго, детка! Джек пот! Джокер! Лото миллион! Прямое попадание! — возликовал Лошариус. И снова слова хорошо знакомые мне и совершенно чужие для супруги герцога. Что сказать? Будем разбираться дальше.

— А теперь мне можно подержать шар? — спросила у Светлости.

— Можно, держи, — улыбнулся Ори, и веселые лучики морщинок собрались в уголках глаз.

Шарик перекочевал в мою ладонь. Он казался кусочком теплой и какой-то очень домашней тьмы. Но стоило артефакту коснуться кожи, как тьма стала рассеиваться, заменяясь иными цветами… Почему цветами? Да потому что их было три. Конечно, большую часть шара занимал изумрудный оттенок, но оранжевый и фиолетовый очень красиво его обрамляли.

— Это еще не все, — со знанием дела предупредил аррел.

— Не все свойства озвучил? Наверняка, артефакт еще ботинки чистит, и ужин готовит, — не удержалась от ехидства.

— Почти, — кивнул Лош.

— А стандартный определитель показал у тебя наличие лишь целительской магии, — произнес герцог.

— Это не удивительно. Например, Гмыра считает, что оранжевой и фиолетовой магии не существует.

Ори улыбнулся.

— Она консервативна, как и многие другие арсы, но предмет знает хорошо. Просто не спорь с ней, Тэс, — предупредил Светлость.

— Я над этим работаю.

— Я знаю, — кивнул он. — И горжусь твоей выдержкой.

Эх, мужчины! Вот вроде и не сказал ничего такого, а все тело словно теплой волной омыло. И я тоже улыбнулась в ответ.

— Домой? — спросил муж.

— Конечно! Потому что дома ванна и ветчина! — заявил птиц, но, несмотря на нашу регулярную близость, муж пока его не слышал, а я привыкла.

— Домой, — согласилась со своими мужчинами, спрятав артефакт в потайной карман на груди.

Глава 22

Я читала дневник Фрея.

«Они пришли из ниоткуда, чтобы остаться. Я не сразу их почувствовал, ибо на Леандоре никогда не бывало магии столь темной, столь злой и бескомпромиссной. Об их присутствии не знал никто, кроме моих точных приборов.