Космическая тетушка - Елена Хаецкая

– Продолжайте насчет древесины, – распорядилась Бугго. – Просто так, для сведения. Разумеется, я еще подумаю.

Чин перевел взгляд на Хугебурку, словно прося его – как мужчина мужчину – вмешаться и урезонить капризную дамочку. Хугебурка внимательнейшим образом изучал сводки перемещений грузов в Шестом секторе. Сводки были позапрошлогодние, планшетка старая, она то искрила и кололась током, то проглатывала половину букв, так что разобраться в написанном было почти невозможно.

– А? – сказал Хугебурка, поднимая голову и откладывая планшетку. – Простите, я отвлекся. Разумеется, светящаяся древесина для Стенванэ – изумительно хороший фрахт. Желательно только ознакомиться с суммой страховки и прочими подробностями.

Бугго устремила на чиновника торжествующий взор.

Тот сказал:

– Я вас предупредил.

– Мы ведь не нарушаем закон? – осведомилась Бугго ледяным тоном. – Надеюсь, на Даланнео еще не издан закон, согласно которому исключительное право на данный фрахт принадлежит господину Ерхою и никому более?

– Негласные законы тоже бывают важны… – уныло протянул чин. – Впрочем, поступайте как знаете. – Неожиданно он приободрился. – В конце концов, давно следовало дать бой этому Еххему Ерхою на его же территории. В самом деле!

Он взялся за документы и начал что-то быстро подсчитывать. Время от времени он поправлял воротник, затем отстегнул и бросил рядом на стол. Бугго сочувственно сказала:

– Да, не слишком удобная форма.

Чин на мгновение оторвался от своих подсчетов.

– Форма, моя дорогая капитан Анео, никогда не бывает удобной. Это делается нарочно – для духа самодисциплины. Господин Хугебурка может подтвердить. Вы ведь бывший военный, господин Хугебурка?

– Неужели это так бросается в глаза? – удивился Хугебурка.

– Нет, – сказал чин с хмурой улыбкой. – Вы меня не помните. Мы с вами вместе служили на «Стремлении». Я был тогда кадетом… Вы меня не помните. Зато я вас помню. Боцманюга из вас был – жуткий. Знаете, я вас боялся. Особенно потом, когда вас снова повысили. – Он снова улыбнулся и стал жалким.

Хугебурка каменно проговорил:

– Напротив, я отлично вас помню.

– Я ушел с военного флота, – продолжал чин, – перевелся в торговый. Потом получил назначение в этот порт. Здесь хорошо. Даланнео – спокойная планета.

– Вы сменили гражданство?

– Нет, просто служу как вольнонаемный. Бывает интересно.

– Расскажите про этого Ерхоя, – попросил Хугебурка.

Бугго вмешалась:

– Лично мне это совершенно неинтересно. Лучше дайте документацию. Я пока буду читать. Рассказывайте вполголоса, пожалуйста, чтобы мне не мешать. А еще лучше – выйдите отсюда и болтайте где-нибудь возле складов. И пусть мне принесут чоги.

Хугебурка кивнул бывшему кадету:

– Ну же, давайте. Не обращайте на нее внимания. Только насчет чоги действительно распорядитесь.

– Учтите, она все слышит, – предупредила Бугго.

– Ничего бесполезного она не услышит, – сказал Хугебурка.

Секретарша, вертя хорошенькой головкой, утопленной в гигантском форменном воротнике, подала три плоских чашечки с местным аналогом чоги и удалилась. «А вот ей удобно в форме, – подумал Хугебурка, провожая девушку взглядом равнодушного исследователя. – Бывают такие люди, которым идет любая форма. Даже военная».

– Еххем Ерхой – здешний заправила, – пояснил чин, бывший кадет. – Обычно для него мы придерживаем самые лучшие грузы. У него какие-то связи на Эльбее…

– Ерхои – древний род, – подала голос Бугго. – Влиятельный. А эти, на Стенванэ, должно быть, большие эстеты… Куда им такая огромная партия драгоценного дерева? М-да…

– Несколько раз случалось, что хороший фрахт перехватывали другие капитаны. С ними всегда потом что-то происходило. Концов, естественно, не найти: космос велик, затеряться кораблю ничего не стоит. Ищи потом или доказывай… Однако я всегда считаю своим долгом предупредить капитанов о том, на какой фрахт положил глазок господин Ерхой. На всякий случай. И, как правило, встречаю полное понимание с их стороны. На торговом флоте рискуют редко.

– Не реже, чем на военном, – вставила Бугго, бойко перелистывая электронные странички контракта. – Это так, к слову. Любой купец должен быть пиратом и контрабандистом, иначе грош цена и ему, и его грузу.

– В смысле? – не понял чин, бывший кадет.

Бугго изволила на миг поднять глаза.

– В смысле, что еда невкусна без соли и специй. Продавать партию подштанников – если предварительно не убить за них десяток-другой конкурентов и не провезти в них тонну-другую злостной контрабанды – просто дурной тон.

– Госпожа Анео немного преувеличивает, – мягко произнес Хугебурка, видя, как покрывается зеленью их собеседник, – однако в общем и целом она совершенно права.

– Нет, фрахт просто сказочный, – объявила Бугго, откладывая планшетку. – Мы берем!

– Как угодно. – И чин начал заполнять документы.

Когда Бугго со своим старшим офицером покидала контору, она спросила:

– А вы, господин Хугебурка, действительно были жутким боцманюгой?

– А что? – осведомился он, вздергивая бровь. – Не верится?

– Почему же? Превосходнейше верится. Лично я сразу почуяла в вас настоящего космоволка…

– Я совершенно не помню этого типа, – признался Хугебурка. – «Стремление». – Он провел рукой по волосам. – Тысяча лет назад!

– Это там, на «Стремлении», вам припаяли преступную халатность, в результате которой погиб офицер? Как ваш капитан, настоятельно рекомендую и дальше не вспоминать этого типа.

И Бугго отправилась на «Ласточку» – обрадовать команду.

* * *

А через два дня на Даланнео появился этот самый Еххем Ерхой. Он отыскал Бугго в одном из баров.

Вертя узкими бедрами в пугающе тугой юбке, Бугго расхаживала вокруг стола, где играли в треугольники и шары, и азартно пускала фигуры, которыми требовалось попасть на определенное поле (каждый цвет означал сколько-то очков).

Несколько завсегдатаев толкались рядом и откровенно рассматривали остренькую девическую грудь Бугго, обтянутую почти прозрачным белым шелком. Еще двое или трое обрели временный смысл существования в том, чтобы задевать капитана «Ласточки» локтями или мимоходом проводить ладонью по ее заду. Поглощенная игрой, Бугго не обращала на это никакого внимания.

Хугебурка сидел в углу и тянул сквозь зубы местное спиртное пойло, густое, с резким травяным привкусом. Он заметил рослого красавца сразу – и почти мгновенно понял, кто это такой.

Очень высокий даже для эльбейца. Много ухоженных мышц, тщательно подчеркнутых облегающей одеждой. Плечи, и без того широкие, горделиво развернутые, увеличивались острыми, торчащими в стороны, накрахмаленными «крыльями», с которых свисал короткий, наискось обрезанный плащик. На любом другом такой плащик выглядел бы фиглярски, но только не на Еххеме Ерхое. Можно подумать, нет на свете такой тряпки, которая не была призвана подчеркивать мужскую неотразимость капитана «Барриеры».