Человек в витрине - Хьелль Ола Даль

Гунарстранна зевнул.

— Похоже, завтра нам будет над чем поработать. — Он поймал на себе укоризненный взгляд рыбки Калфатруса, и его кольнула совесть.

Поговорив с Фрёликом, он решил поменять воду в аквариуме. Долго рылся в кухонных шкафчиках и наконец нашел сифон, с помощью которого Эдель переливала вино. Поставив рядом ведро, опустил конец трубки в аквариум и втянул в себя немного воды. Поморщившись, выплюнул мутную жижу в ведро. Он слил почти всю воду, оставил сантиметров пять. Потом взял кувшин и термометр. Калфатрус плавал по дну аквариума с крайне неодобрительным видом. Гунарстранна попытался оправдаться.

— Во всем виноват старик Фольке-Есперсен, — сказал он Калфатрусу.

Вдруг зазвонил телефон.

— Да! — закричал Гунарстранна, хватая трубку.

— Говорит Карстен Есперсен.

— А-а-а…

— Извините, что звоню так поздно. Но я прочел опись… всего, что ваши люди нашли в магазине.

— И что?

— По-моему, ничего ценного не пропало.

— Вы не уверены?

— Я не нашел только военной формы.

— Формы?!

— Да. Она была в картонной коробке; коробка стояла в моем кабинете.

— Что за форма?

— Не могу вам сказать, ведь мы не успели распаковать ее. Коробка была адресована отцу. Вечером накануне… в общем, тринадцатого я рассказал ему о новых поступлениях, и в том числе о форме.

Гунарстранна начал обшаривать глазами стол в поисках сигареты. Похлопал себя по карманам.

— Помню-помню, — буркнул он. — Вы уже говорили о ней… о форме. Значит, в списке, который вам дали, ее не оказалось?

— Нет.

— А может, ее просто описали другими словами? Например, «коробка с одеждой» или «военное обмундирование»… Как-нибудь иносказательно?

— Нет. Ничего похожего.

— Значит, вы не распаковывали коробку? Тогда откуда вы знаете, что в ней лежала именно военная форма?

— Хотя времени у меня было мало, коробку я все же вскрыл и увидел, что в ней лежит комплект военной формы. Она была шерстяная, такая синеватая.

— Что значит «синеватая»? Темно-синяя? Серо-синяя? — уточнил Гунарстранна. Он нашел самокрутку в пепельнице на краю стола и закурил.

— Серо-синяя.

— Значит, больше похожа на летную, чем на военно-морскую?

— Понятия не имею.

— А это не была, скажем, форма трамвайного кондуктора? Даже парламентские служащие носят форму.

— Нет, форма совершенно точно была военная: я увидел нашивки и знаки отличия. Правда, у меня не было времени вынимать ее и осматривать. Я сказал отцу, что прислали военную форму и два бокала из Нёстетангена. Мне показалось, что он не слишком заинтересовался.

— Возможно, ваш отец в ту роковую ночь спустился в магазин, чтобы взглянуть на форму?

— Как-то не представляю его за таким занятием.

Гунарстранна жадно затянулся и спросил:

— Как по-вашему, присланная форма представляет собой определенную ценность?

— Как я уже говорил, у меня не было времени проверить, — ответил Карстен Есперсен.

— Кто прислал коробку?

— Понятия не имею. Не помню. Кажется, там вообще не было адреса отправителя.

— А вам не показалось странным, что какой-то неизвестный прислал вашему отцу комплект военной формы?

Карстен Есперсен хмыкнул.

— Там точно не было адреса отправителя?

— Не помню. Я не обратил особого внимания на коробку.

— Вы сказали об этом отцу?

— О чем — об этом?

— Что на коробке не было адреса отправителя.

— Да, кажется, сказал. А может быть, сказал, что прислали форму, но я еще не успел ее осмотреть. Мне показалось, там был полный комплект — и брюки, и китель, и галстук…

— А сама коробка по-прежнему на месте?

— Нет, я не нашел в описи и коробки.

— Значит, пропали и форма, и коробка?

Гунарстранна попытался представить себе тот вечер. Отец и сын сидят в столовой, пьют кофе с коньяком, вокруг них носятся маленькие дети, а в воздухе висят невысказанные слова…

— В тот вечер вашему отцу несколько раз звонили. Может быть, среди звонивших был и человек, который прислал форму?

— Очень может быть, — согласился Карстен Есперсен. — Но мне о нем ничего не известно.

— Хорошо, — сказал Гунарстранна. — Спасибо, что позвонили. Вы нам очень помогли.

Положив трубку, он несколько секунд постоял на месте, нервно проводя пальцем по верхней губе. Потом вдруг опомнился, бросился на кухню и принялся наливать воду в кувшин. Измерив температуру, осторожно перелил чуть теплую воду в аквариум. Открыл пакет рыбьего корма и высыпал немного на поверхность воды.

— Сушеные личинки мух и копченые паучьи ножки, — пробормотал он, обращаясь к своему любимцу, жадно накинувшемуся на еду. — Королевское угощение!

Себе Гунарстранна налил еще виски, сел за стол и перевернул верхний лист бумаги в стопке. Под ним оказалась копия старой фотографии, которую он нашел в конторе Рейдара Фольке-Есперсена. Он разглядывал снимок, и ему казалось, что темноволосая женщина с родинкой смеется… смеется над ним.

На следующий день сразу после завтрака Франк Фрёлик отправился искать водителя такси номер А-195. Гунарстранне же предстоял долгий день в кабинете. Он читал материалы дела, кое с чего снимал копии и без конца звонил по телефону. По большей части разговоры ни к чему не приводили. Ближе к вечеру инспектор отправился в Турсхов, в мастерскую Стокмо. В окнах мастерской свет не горел, зато окна квартиры на втором этаже светились уютным желтым светом. Инспектор Гунарстранна задрал голову, посмотрел на небо, серое от выхлопных газов и смога, вздрогнул и, ухватившись за металлические перила, начал подниматься по скользким ступенькам. Ему пришлось постучать три раза. Наконец дверь открыл Карл Эрик Стокмо в спортивном костюме и разношенных кроссовках.

— Входите, — пригласил он.

В квартире пахло едой. В гостиной перед телевизором сидела стройная женщина лет тридцати; она держала на коленях тарелку с чем-то похожим на рыбу под сырной корочкой. По телевизору показывали рекламу телемагазина: мужчина поливал свою грязную садовую мебель какой-то химией, после чего вся грязь бесследно исчезала.

Гунарстранна кивнул ей. Подруга Стокмо-младшего сидела босиком; на ней были белые спортивные штаны в обтяжку и черная майка-безрукавка. Ее загар казался неестественным для зимы. Оба предплечья украшали татуировки. Вот она улыбнулась, и Гунарстранна заметил, что у нее не хватает одного зуба. Когда мужчины сели, она ушла на кухню. В телемагазине какой-то качок демонстрировал тренажер. Карл Эрик Стокмо взял пульт и выключил звук.