Вольный Флот - Старшина Тарасов против сил зла - Sgtmadcat

что нельзя об этом молчать! Вы знаете, что когда святой старец из Сибири пытался его изгнать, над Мавзолеем образовался невидимый купол не дававший ему войти!? Это многие видели! Я даже его сфотографировала, но пленка засветилась потому, что власти скрывают это. Они там все под его влиянием и милиция, и ФСБ, и журналисты! Я вот честная журналистка, поэтому меня нигде не печатают! Несколько раз даже пытались в дурдом упечь как Новодворскую! Вот молодые люди смеются, а зря, потому как эти эманации, которые он излучает, блокируют вам связь с верхними мирами. Это очень страшно, на самом деле. Вот вы что скажете? Мужчина!?

- Я что скажу? - Тарасов наконец сообразил, что поехавшая спрашивает его, - Я скажу, что координационный совет лемурийцев с Нибиру вами недоволен. Вы были отправлены в это земное тело вести скрытое наблюдение, а вы палитесь. Это я не вам, женщина. Это я вашему имплантированному сознанию-паразиту. Возьми носителя под контроль, иначе отзовем. Аборигены уже начинают что-то подозревать. Конец связи…

Он театрально уронил голову на грудь, потом вскинулся моргая и уставился на собеседницу. Та смотрела на него выпучив глаза.

- Что такое, гражданка? Я храпел?

Неформалы хрюкали как три поросенка, стараясь не ржать в голос. «Тамада» страдальчески закатил глаза. Женщина некоторое время растерянно оглядывалась, потом отсела подальше.

Вздохнув, Старшина решил осмотреться. Помещение, где они сидели, имело одно окно, на подоконнике которого стоял телевизор с водруженным на нем видеомагнитофоном. Наверное, когда зрителей собиралось больше, тут крутили душеполезное кино. На стене висел потрет какого-то бородатого хмыря, по обе стороны которого располагались написанные плакатным шрифтом десять заповедей и семь смертных грехов справа и слева соответственно. Напротив висел чуть меньший по размеру портрет какой-то женщины с лицом продавщицы мясного ряда, пытавшейся изобразить приветливую улыбку. Её так же обрамляли два плаката с какой-то писаниной, но гораздо более мелким шрифтом. Смотрелись они на фоне обшарпанных интерьеров с модными в восьмидесятых лакированными ДСПшными панелями весьма странно.

В противоположной от окна стене была вторая дверь, которая вела в какой-то чулан, кладовку или сортир — разница в длине этой комнаты и предыдущей была около метра, так что вряд-ли там скрывался бальный зал. Решив, что сортир будет как раз кстати, Тарасов встал и без спросу сунувшись туда, обнаружив подсобку с сваленными упаковками агитматериалов, швабрами и вешалкой с одеждой. К внутренней стороне двери был приколот разлинованный лист бумаги с фамилиями и датами, в котором наметанный взгляд военного немедленно опознал график нарядов.Особо заинтересовали колонки «Д» и «Н». «День» и «Ночь»?

- Вы куда? - поинтересовалсяповедением гостя «Тамада».

- Да туалет ищу… - почти не соврал Старшина, внимательно изучая график.

- Туалет у нас внизу… Как входили, только не вверх, а вниз.

- Понял…

Закрыв дверь он вышел и пошел по коридору дергая ручки кабинетов. Если что — тоже скажет, что туалет ищет. Но везде, ожидаемо, оказалось закрыто, хотя ни двери ни замки серьезными не выглядели. Больше беспокоила металлическая дверь, закрывающая вход с лестницы в эту часть этажа. И та что внизу, сваренная из радиаторов парового отопления, тоже выглядит монументально. Правда зачем было так стараться, если она закрывает проход на застекленную галерею неясно, но бить стекло — это шум. А у них тут, судя по графику, в выходные на ночь остается дежурный. На площадке имеется лестница на чердак. Люк не заперт. Это надо запомнить — потенциальная точка проникновения.

Спустившись по лестнице, Тарасов, брезгливо морщась, справил нужду в грязном туалете, находившимся в полуподвальном помещении, вымыл руки и, убедившись, что он здесь один, тоже внимательно все изучил. Планировка была странная и весьма хаотичная. Комната завхоза, две кабинки «общих», один туалет закрыт на ключ и висит табличка «Парус», видимо для сотрудников соответствующей конторы и еще один, тоже закрытый на картонную дверь с расхлябанным китайским замком. Тут можно, если что, спрятаться и тогда проблема с дверями внизу отпадает сама собой.

Теперь время. Если часы не врут, то уже три. Вроде можно успеть сгонять до дома, но сегодня воскресенье, конторы не работают, значит двери могут закрыть как только закончится последний «семинар». То есть в шесть. А, если на него никто не придет, то и раньше. Оставался, конечно, вариант с проникновением через чердак, но это выглядело уж больно экстремально. Так что надо за час обзавестись всем необходимым для взлома. Сложно, но не невозможно, особенно для военнослужащего. Кто ищет, тот всегда найдет!

***

Большинство палаток на располагавшемся неподалеку Центральном Рынке уже закрылись, но Тарасову повезло наткнуться на работающий лоток с хозтоварами, где он купил рабочие перчатки, гвоздодер и длинную отвертку. По пути назад, в киоске, были приобретена пачка овсяного печенья, ибо жрать хотелось неимоверно. А еще дешевый нож и фонарик-брелок, на случай если надо будет себе посветить. Ну и сигарет, ибо ночь обещала быть долгой.

Вернувшись, Старшина вскрыл отверткой дверь с китайским замком и осмотрелся. За ней находилась еще одна уборная с раковиной, зеркалом, унитазом и душем. Кто будет принимать тут душ? Аккуратно сунувшись внутрь, чтобы проверить внезапную догадку, Тарасов обнаружил за бачком знакомые сектантские брошюрки. Еще несколько вырванных листов лежало в ведре для использованной бумаги. То есть это для них нормально. А наличие душа говорит, что они тут частенько днюют и ночуют. Интересно… Размышляя, что это ему дает, Тарасов вскрыл туалет «Паруса». Контора сегодня не работает, так что там его вряд-ли найдут. И есть окошко, через которое можно контролировать убытие сектантов из здания.

Отваливать, однако, те не торопились. Неужели они всем шалманом ночевать останутся? Выходные же, вроде? Или решили тут забухать? Они вообще пьют? Комбат обратил внимание, что на месте наблюдения ни окурков, ни бутылок не осталось. Возможно нельзя. К зданию подъехал черная «Ауди». Остальные офисы закрыты, значит к этим. Из машины вышел бородатый мужчина в пальто и с дипломатом, присмотревшись к которому Тарасов опознал того самого хмыря с портрета. «Мессия» лично пожаловал?

Пройдя в туалет он, судя по щелчкам зажигалки и поплывшему запаху дыма покурил, потом поднялся наверх. Этому, значит, курить можно? Причем курит он какую-то дешевую крепкую дрянь, хотя казалось бы. Воспользовавшись случаем, Тарасов тоже зажег сигарету и записал номер, цвет и марку его машины. Потом посмотрел на часы, засекая время. «Мессия» пробыл наверху около часа, после чего спустился, еще раз покурил и уехал.

Следом за