Побег от Гудини - Керри Манискалко

Дядя ничего не сказал о моем неподчинении, но если он узнает, что я снова нарушила его правила… Я стояла на месте. Мефистофель склонил голову набок, внимательно следя за моим дыханием и движением глаз в поисках лжи, которую ему не суждено обнаружить. В мыслях я удерживала образ кривой улыбки Томаса, проецируя ее на молодого человека перед собой.

Он нежно заправил мне за ухо выбившуюся прядь.

– Мисс Уодсворт, вы уверены, что хотите убедить меня именно в этом? В том, что вы здесь, в этой каюте наедине со мной, по собственному выбору… по своей воле… без всяких мотивов? Вы просто хотите провести утро со мной?

Я кивнула, не доверяя голосу; нервы были натянуты до предела. Я увидела в глазах Мефистофеля голод, желание, которое невозможно скрыть за маской. Я понимала, что он хочет меня поцеловать, хотя и не была настолько тщеславна, чтобы решить, будто он иначе смотрел бы на большинство других девушек. Он человек без принципов. И ему представилась идеальная возможность. Он снова протянул руку ко мне, едва касаясь пальцами в ожидании разрешения.

Так близко я ощущала аромат его одеколона, напомнивший мне ароматические травы в маске чумного доктора, но не пугающий, а пьянящий. Возможно, Мефистофель действительно маг, потому что здесь, в каюте, глубоко под тем миром, который я знала, я не могла сопротивляться его чарам.

В темноте было легко забыть, что он не тот юноша, о котором я думаю. Не тот, чьи губы стали родными, как мои собственные. Мефистофель наклонился ко мне, и мое сердце забилось быстрее. Его лицо оказалось рядом с моим, я заметила легкую щетину, словно утром он не успел должным образом побриться.

Проклятье, но меня почти неодолимо тянуло собственной кожей ощутить эту колючесть, так похожую на Томаса и в то же время совершенно иную. Должно быть, что-то в моем лице дрогнуло, и Мефистофель сорвался. Он запустил пальцы в мои волосы и нежно привлек меня ближе. Я не сопротивлялась.

Я подняла лицо, понимая, что иду на самый опасный обман из всех. Представлять на его месте другого, желать почувствовать его губы, ощутить, какой прохладной может быть его ажурная маска под моими пальцами. Его губы нависли над моими, деля одно дыхание на двоих, но не прикасаясь. Еще нет…

– Я мечтал об этом всю неделю, – прошептал Мефистофель мне в губы. – Вы уверены…

Дверь со стуком распахнулась.

– Ну, вы уже закончили новые наручники? Лиза дуется, и мне нечем заняться…

Вспыхнув, я отшатнулась от Мефистофеля. Гудини захлопнул рот. Мастер побега застыл в нерешительности, но выглядел так, словно действительно собирается сбежать.

– Ой… извините, что помешал. Аниша не сказала… – Гудини показал на нас, отводя глаза. – Я зайду позже.

Он выскользнул из каюты прежде, чем Мефистофель вернул самообладание. Я выровняла дыхание, испытывая признательность к Гудини, хотя его вмешательство не стало для меня сюрпризом. Лиза говорила, что примерно в это время он встречается с Мефистофелем, на это я и рассчитывала. Я наскоро придумала этот план по пути сюда, и, если повезет, моя игра выглядела убедительно. Большинство людей не в состоянии удержаться от сплетен.

Плохо ли, хорошо ли, надеюсь, артисты будут шептаться о моей тайной встрече с их хозяином. Раньше они могли лишь подозревать, но теперь у них будет «доказательство» наших чувств. Ловкость рук с целью направить их внимание куда мне нужно.

Я шагнула прочь от Мефистофеля, чтобы перевести дух, и разгладила юбки. Появись Гудини мгновением позже, я угодила бы в собственный капкан.

Мефистофель потер шею ладонью, похоже, не зная, что делать дальше.

– Мисс Уодсворт, должен извиниться за свою дерзость. Я не собирался вести себя так неподобающе…

– Прошу, давайте не будем переживать из-за того, что могло случиться.

Я махнула рукой, не ощущая и половины той дерзости, которая звучала в моих словах. Колени дрожали, а сердце лихорадочно колотилось. Я любила Томаса, но не могла отрицать привлекательности Мефистофеля. Возможно ли так тщательно притворяться другим человеком, что начнешь жить его жизнью?

– Сейчас мне нужно осмотреть мечи Цзяня. Знаю, что мы всего лишь шутили, но он их запирает? Они вместе с вашим?

Мефистофель не торопился увести разговор в сторону от нашего почти поцелуя, но уступил.

– Мы храним сундуки в помещениях рядом с трюмом для животных и под ним. Там шатры, канаты, почти весь реквизит, включая сундуки с мечами Цзяня. Они выкрашены в цвет ляпис-лазури и выложены мозаикой. Не промахнетесь.

Я заметила, что он не выдал, где лежит Ночной Красавец.

– Можно я туда загляну?

Мефистофель не ответил, обдумывая вопрос.

– Какое отношение это имеет к убитым женщинам?

– На самом деле это имеет отношение к отрезанной руке. – Мне казалось, если я слишком далеко отойду от правды, он разгадает мою ложь. – Я подозреваю, что они связаны.

– Очень хорошо. – Он сел на табурет за своим походным верстаком и выставил в ряд бутылочки с прозрачной жидкостью и черными порошками. – Можете изучать все, что относится к карнавалу. Однако предупреждаю, не все артисты станут благосклонно смотреть на то, что кто-то роется в их вещах. Вам лучше пойти одной и не попадаться. – Он смущенно улыбнулся. – Я предложил бы вас сопровождать, но мне нужно поработать до начала представления. Если получится, я улизну на минутку.

Я выгнула бровь, и он показал на закрытые пробками бутылочки:

– Драконий огонь. Но не для сегодняшнего представления. Я займусь им после вашего ухода.

– Вчера ночью вы хотели показать мне новый номер Гудини? – Я постаралась не выдать облегчения от того, что отправлюсь на поиски в одиночку, поскольку не была уверена, что нас опять прервут, если Мефистофель попытается меня поцеловать. – Намекнете, над чем работаете?

Он широко улыбнулся.

– Кое-что впечатляющее.

* * *

Я спустилась в лабиринт запутанных коридоров из металла и тусклых болтов, отметив, насколько пустынными казались некоторые отсеки по сравнению с другими. Но тишина не была абсолютной. Я не только слышала вибрацию или едва уловимые колебания, но и ощущала их подошвами своих шелковых туфель или когда касалась пальцами стен. Пароход находился в постоянном движении, его двигатели поглощали энергию, чтобы выдыхать пар, а дополнительные паруса широко раскидывали руки, чтобы укротить ветер. «Этрурия» походила на металлического дракона, низко летящего над морем. Я отбросила эти мысли и сосредоточилась на окружающем.

Этими узкими коридорами, скрытыми и темными, зажатыми в самом сердце «Этрурии», пользовалась команда. Я не знала, куда ведут расположенные на одинаковом расстоянии друг от друга двери – в каюты команды или складские помещения. Я завернула в еще один тускло освещенный коридор. Юбки шелестели так же громко, как кровь стучала в висках. Я надеялась, что ни на кого не наткнусь. Хотя капитан и предупредил экипаж о нашем расследовании, не хотелось, чтобы меня видели.