Стеклянная свадьба - Изабель Вульф

– В нашем мире, Фейт, много подлостей, – добавил Джос, пока мы ужинали. – Я с радостью поддержу молодые дарования, но никому не собираюсь давать работу, пока они не станут действительно первоклассными мастерами.

– Понимаю, – отозвалась я и, передавая картофельный салат, добавила: – Знаешь, давай забудем об этом, ладно?

Вроде бы мы так и сделали, но я чувствовала, что весь оставшийся вечер был чуть-чуть омрачен. Раз или два во время второго действия я взглянула на Джоса, и мне показалось, что он так и не успокоился. Но потом я начала следить за тем, что происходит на сцене, и конец спектакля меня просто поразил. В программке упоминалась благополучная развязка: мужчины прощают своих невест, и опера завершается свадебными колоколами. Но все оказалось совсем не так. Когда девушки узнали, что их обманули, они пришли в ярость. С омерзением взглянув на мужчин, они швырнули кольца, подаренные в честь помолвки, и в слезах ушли со сцены.

– Конец не такой уж и счастливый, – сказала я Джосу, пока мы шли к машине.

– Да, конец несчастливый, – согласился он. – Похоже, в сюжет вмешалась реальная жизнь.

Обратно он вел машину явно в подавленном настроении.

– Ты все еще думаешь об этой девушке? – мягко спросила я, пытаясь заглянуть ему в глаза, но от дорожных огней на его лицо ложились то янтарные отблески, то серые тени. – Надеюсь, ты не переживаешь.

– Немножко, – признался Джос, переключая скорость. – Я думаю, не попытается ли она причинить мне неприятности.

– Конечно, нет, – решительно сказала я. – И потом, каким образом? Репутация у тебя надежная. Ты блестящий художник, все это знают. – Он повернулся ко мне в полумраке и благодарно улыбнулся. – Людям, обладающим твоим талантом, часто приходится сталкиваться с завистью и злобой. Ты, Джос, человек заметный – можно сказать, белая лилия среди болотной тины, вот кое-кто и пытается тебя очернить.

– Спасибо. Интересно, как там справляется твоя лилия – Лили? – добавил он, когда мы свернули на Эллиот-роуд.

Прижав к груди Дженнифер Анистон, Лили спала перед экраном телевизора, забыв про поставленную видеокассету с сериалом «Друзья».

– Красавица и чудовище, – с улыбкой сказал Джос. – Хорошо, что она осталась с ребятами.

– Да, – шепотом ответила я. – Жаль, ты не можешь остаться.

Я бросила взгляд на Грэма, лежащего на нижней ступеньке лестницы.

– Знаю, – ответил Джос. – Во-первых, Грэм ни за что не пропустит меня наверх, а во-вторых, через три часа тебе нужно вставать и идти на работу. Бедняжечка, – он поцеловал меня и крепко сжал в объятиях. – Завтра ты будешь чувствовать себя очень усталой.

– И очень счастливой!

– Я буду смотреть твою передачу, – пообещал он, еще раз поцеловал и ушел в черную ночь.

К этому времени Лили проснулась и, зевая, принялась собирать свои вещи. Я поблагодарила ее и пошла наверх. Дети уже давно ушли спать, но я с удивлением увидела полоску света под дверью комнаты Мэтта.

– Мэтт! – негромко позвала я. Сын сидел в пижаме за компьютером. – Ты вконец испортишь зрение, если не прекратишь.

– Что? – устало прищурившись, он взглянул на меня и снова повернулся к компьютеру.

– Что это ты делаешь? Уже без четверти час. Молодой человек, вам еще только двенадцать лет.

Через плечо сына я заметила, как быстро он нажимает на клавиши с цифрами.

– Ничего я не делаю, – ответил он. – Это мой чат.

– Чат? – переспросила я. – Нечего тебе заходить в чаты. Еще неизвестно, кто там на линии.

– Да нет, это особый чат, – объяснил Мэтт.

– И что же вы обсуждаете?

– Ну, главным образом текущие события в мире. Ну там, Китай и Тайвань, будущее британской промышленности и всякое такое.

– Понятно, – сказала я. – Это, конечно, похвально, но я хочу, чтобы на сегодня ты закончил свои обсуждения.

Подняв голову, я случайно бросила взгляд на стену и с удивлением увидела пустые полки.

– Где твои компьютерные игры?

– Я, э… избавился от них, – ответил Мэтт, выключая компьютер.

– Как, ото всех сразу? Да ведь у тебя их было под сотню.

– Ну да. Просто… они мне надоели, – он пожал плечами, забираясь в кровать.

– Что? Даже «Zombie Revenge» и «Chu-Chu Rocket»?

– Ну да, вообще надоели. Я играл в них миллион раз.

– Ясно. Значит, ты их отдал?

– Да. Да, отдал.

– Куда? В благотворительный магазин?

– Ну… Да.

– Знаешь, дорогой, они совсем не дешевые. Мы истратили на них кучу денег. А ты просто взял и отдал?

– Да, – подтвердил Мэтт. – Отдал.

– Знаешь, мне это не нравится. Ты же мог отнести их в комиссионный и неплохо на этом заработать.

Сын пожал плечами.

– Да, дорогой, я на тебя сердита, – сказала я и поняла, что не могу сердиться. Я провела такой замечательный вечер. В моем мире все прекрасно, а Мэтт, во всяком случае, действовал из лучших побуждений.

– Ты поступил очень щедро, – сказала я, целуя его на ночь, – потому что эти игры очень дорого стоят.

– Да, я знаю, – со значением произнес сын. Я выключила настольную лампу у кровати и повернулась, чтобы уйти.

– Мам? – внезапно окликнул Мэтт из темноты, когда я уже закрывала дверь.

– Да?

– Опера понравилась?

– Да, дорогой. Опера была чудесная, хотя сюжет мне кажется немного странным.

– Мам, а тебе нравится Джос? – тихонько добавил он.

– Нравится ли мне Джос? Ну да, нравится. А тебе он понравился?

Наступило короткое молчание.

– Не знаю, – пробормотал Мэтт. – Наверно. Ммм… он вроде обаятельный.

Мэтт абсолютно прав. Джос действительно обаятельный. Невероятно обаятельный мужчина, хотя в наше время истинное обаяние редко встречается. Он привлекательный, дружелюбный, к тому же отличный собеседник. У него всегда наготове что-нибудь остроумное. Он относится к той редкой породе людей, с которыми так приятно находиться рядом, что не хочется расставаться. Наверно, поэтому люди тянутся к нему, как мотыльки к огню. Как же мне повезло, что я с ним встретилась! До этого я была в ужасном состоянии. Я осознала это после того, как прочитала «Руж» – приложение к номеру «Я сама» за этот месяц, посвященное супружеским изменам. В нем было напечатано интервью Лили со мной. Лили заменила наши имена на «Фиону» и «Рика», чтобы никто ни о чем не догадался. У меня возникло чувство, будто я читаю о посторонних людях, потому что теперь уже трудно вспомнить, как сильно я переживала.