Неизвестные страницы истории советского флота - Владимир Шигин

Вспоминает бывший командир Б-130 капитан 1-го ранга в отставке Шумков: «Было очень тяжело. К тому же морально мы были очень напряжены. Буквально за сутки до нашей схватки с „Эссексом“ внезапно затих эфир. Мы почувствовали, что „дело пахнет керосином“. От ГК ВМФ получили радиограмму: „Усилить бдительность. Оружие иметь в готовности к использованию“. Перешли на непрерывный сеанс радиосвязи. И вот тогда на нас обрушились американцы…»

Но прежде чем это произошло, на Б-130 случилась беда. Терпение людей бывает беспредельным, металл же имеет свой предел! Наступил такой предел и для вконец изношенных дизелей Б-130. В одну из вахт к Шумкову в центральный пост буквально ворвался командир электромеханической боевой части капитан-лейтенант Виктор Паршин:

— Все три дизеля не в строю! Идти можем теперь только на электромоторах!

Шумков побледнел, прекрасно сознавая, что значит прорываться сквозь весь американский флот с поломанными дизелями.

— Виктор Ильич, есть ли у нас надежда ввести в строй хоть один? — помолчав, спросил он командира БЧ-5.

— Трудно, — вздохнул Паршин. — На двух треснули главные распределители шестерен, на третьем же самая заурядная усталость металла. Тропики и большие нагрузки сделали свое дело, но будем стараться сделать все возможное!

История с одновременным выходом из строя дизелей на Б-130 вообще может служить сюжетом для отдельного, почти детективного повествования. Вспоминает бывший командир БЧ-5 Б-130 Виктор Ильич Паршин, капитан 1-го ранга в запасе: «К почти одновременной поломке зубьев шестерен приводов передних фронтов левого и среднего дизелей привела длительная работа дизелей при штормах с оголенными винтами. (Вот когда аукнулся скоростной график движения лодок на маршруте перехода! — В.Ш.) Для устранения этих неисправностей необходимо было иметь новые шестерни, которые в состав бортового ЗИПа, естественно, не входили; кроме того, как оказалось позже, этих шестерен не было даже на складах Северного флота. Новые шестерни лодка получила с завода лишь через полгода после возвращения в базу. К слову, все шестерни, поставляемые на лодки, оказались с браком. Когда их проверили светоскопией, то обнаружили массу микротрещин на зубьях. Так что можно сказать, что свою негативную лепту в исход нашего похода внес и Коломенский тепловозостроительный завод, гнавший этот брак массовым порядком».

Нам не дано уже узнать, стало ли известно рабочим коломенского завода, что их халатность едва не стоила жизни десяткам моряков-подводников, чьи судьбы оказались на совести неизвестного халтурщика. Воистину: не было гвоздя — подкова отпала.

В ночь на 25 октября во время нахождения подводной лодки в надводном положении на зарядке аккумуляторных батарей вахтенный акустик доложил Шумкову, что прослушивает приближающиеся шумы винтов сразу с четырех направлений. Время от времени шумы внезапно прекращались, а затем возобновлялись вновь. Работа гидролокаторов, однако, не прослушивалась.

— Кажется, нас окружают, — пришел к невеселому выводу командир лодки. — Стараются не вспугнуть, наводясь лишь приборами ночного видения и шумопеленгаторами.

Внезапный крик снизу из центрального заставил находящихся на мостике невольно вздрогнуть.

— Корабли дали полный ход! Идут на нас!

— Срочное погружение! Все вниз! — скомандовал Шумков.

Спустя какие-то минуты Б-130 уже камнем проваливалась в глубину. Стрелка глубиномера дрожала на отметке 20 метров, когда над головами подводников раздался яростный рев винтов. И начались взрывы. Один… Второй… Третий. Это американцы забрасывали лодку глубинными гранатами, веля ей всплыть на поверхность. Одна из сброшенных гранат попала прямо в корпус. При ее взрыве люди невольно сжались. Казалось, что начали рваться уже глубинные бомбы. Но ведь бомбы — это уже война!

Беда, как говорится, одна не приходит. По закону подлости именно в момент погружения на Б-130 внезапно заклинило носовые горизонтальные рули. Ситуация сразу же стала критической. Всплывать нельзя, ведь никто не мог сказать: началась война или нет. На глубине, под бомбежкой и с заклиненными рулями тоже много не навоюешь. Неведомо каким чудом, но командиру все же удалось удержать лодку на необходимой глубине. Не успел Шумков стереть обильный пот с лица, как последовал доклад из шестого отсека:

— В отсек поступает вода!

— Шестой! Шестой! — рвал трубку «Каштана» командир. — Доложите обстановку!

Шестой молчал… Зато с надрывом ревели над головой винты американских эсминцев да рвались у борта глубинные гранаты. Наверное, именно в такие минуты и седеют боевые командиры. Взгляд Шумкова упал на глубиномер. Стрелка показывала без малого 160 метров. Бывшие в центральном посту подводники видели, как нервно ходят скулы на обросшем щетиной, изможденном лице командира. Все смотрели на него. Именно командир должен был решить, что делать дальше. Оставаться на глубине? Но тревожно молчит шестой: кто знает, что сейчас происходит там? Всплывать тоже нельзя — ведь это значит подставить лодку под кованые форштевни эсминцев. И вдруг долгожданное:

— Центральный! Докладывает шестой! Течь ликвидирована!

По центральному посту пронесся общий вздох облегчения: «Обошлось!» Шумков взглянул на корабельные часы. С начала доклада о поступлении воды прошло всего лишь две минуты, но какими долгими и страшными показались они ему!

А в борт субмарины уже вовсю били импульсы американских гидролокаторов. Б-130 плотно держали в кольце сразу четыре эскадренных миноносца. Маневрируя по глубине и курсу, Шумков все же не прекращал отчаянных попыток вырваться из неприятельских «когтей». Но все его усилия были напрасны. Американцы надежно держали загнанную лодку в поле своего зрения. Периодически эсминцы внезапно начинали смещаться по кругу, меняясь местами по часовой стрелке. Один из них, державшийся по корме, работал в активном режиме, то есть посылал импульсы. Остальные лишь внимательно прослушивали советскую подводную лодку, следя за изменением режима ее движения. Периодически с эсминцев спускали буксируемые акустические станции.

Многим позднее участник событий американский военно-морской историк Питер Хухтхаузен в своей книге «Октябрьская ярость» напишет, что командир преследовавшего Б-130 эсминца «Блэнди» Эд Келли очень боялся ответного удара. На мостике он говорил Хухтхаузену:

— Если этот ублюдок запустит хоть одну штуку, мы заставим его выскочить из воды!

Из воспоминаний флагманского специалиста радиотехнической службы бригады контр-адмирала в отставке В. Сенина: «Гидроакустическую вахту на шумопеленгаторной станции МГ-10 и гидроакустической станции МГ-13 по полчаса мы несли впятером (три штатных гидроакустика, начальник РТС ПЛ капитан-лейтенант Чепрасов и я, флагманский РТС бригады). Чтобы у нас не было теплового удара, нам на получасовую вахту выдавали поллитра воды, по температуре и вкусу похожую на мочу. Несмотря на это, гидроакустическая вахта неслась непрерывно, положение преследующих нас эсминцев непрерывно фиксировалось в вахтенный гидроакустический журнал, хотя он и был обильно залит нашим потом…»