Соль и сирень - Анастасия Солнцева

— Так, может нам просто не следует отправляться туда, где это может понадобиться? — послышался смешок из толпы. Кто это сказал, было не ясно, но на лицах девушек явственно читало нежелание браться за холодное и явно тяжелое оружие.

— Поступив сюда, — повысил голос мужчина, сделав шаг вперед и окинув посуровевшим взглядом девиц, отчего те вмиг притихли и стали жаться друг к другу, — вы тем самым подтвердили свою готовность быть не просто девушками, не просто колдуньями, а высочайшими специалистами в своей сфере. Вы должны быть не только теми, кто умеют шептать над казаном и раскладывать травки по мешочкам. Вы должны быть теми, кто служит во благо, кто созидает, кто спасает жизни, кто ведет за собой и защищает. Ничего из этого вы не сможете сделать, если будете ныть и пасовать перед трудностями. А теперь, о сегодняшнем занятии! Оно будет вводным, мои помощники на этом уроке, — кивок в сторону семерых парней, которые безучастно стояли в сторонке, источая холодное превосходство и явно наслаждаясь теми взглядами, что украдкой бросали в их сторону девчонки, — старшекурсники с факультета боевиков.

Едва слышимый вздох восхищения и затаённой надежды прокатился над двумя десятками девичьих головок, в которые тут же закрались мысли о соблазнении сегодняшних помощников.

Мистер Итан возникшее среди учениц возбуждение заметил, но проигнорировал, продолжив:

— Они покажут вам несколько основных техник и ударов, которые вы затем будет самостоятельно отрабатывать. Но сперва, разбейтесь на пары и выберите себе оружие.

Широким жестом преподаватель указал на стойки позади себя, где, поблескивая на солнце, были выставлены в ряди начищенные сабли. Мне сразу стало страшно и неловко, да так, что я буквально вросла в землю в то время, как мои одноклассницы толкаясь и хихикая, заторопились к стойкам, чтобы выбрать себе саблю получше.

— Ты чего? — толкнула меня в бок Микаэлла.

Я тяжело сглотнула и просипела:

— Все нормально, просто голова внезапно закружилась.

— Ладно, ты постой пока, а я возьму нам ножички.

Я кивнула и отошла чуть в сторону, стараясь выглядеть непринужденно и беспечно, словно так и надо, словно я каждый день у себя дома разгуливала с мечом под мышкой.

— Сабли облегченные, тренировочные, то есть, не заточенные, — сообщил мистер Итан, словно прочитав мои мысли, но глянув на него я поняла, что говорилось это не только для меня. Потому что не только я испытывала озабоченность, другие девушки, уже успевшие выбрать себе по сабле, поглядывали на металлические конструкции в своих руках удрученно и чуть растерянно. — Рукоятки специально созданы под небольшую женскую руку. Но несмотря на это легко не будет.

— Да кто бы сомневался, — вырвалось у меня тихое бормотание. На самом деле, я говорила это самой себе, не предполагая быть услышанной, но…

— Что, мышка, испугалась? — раздалось за спиной насмешливо-едкое. — Такое занятие тебе не по зубам?

Я уже не вздрагивала, не подскакивала ошпаренной кошкой, не переставала дышать. Наверное, потому что подсознательно ожидала, что ко мне опять прицепятся.

Вот же ж, и почему ему нравится доставать именно меня? Что, других дел нет, более увлекательных и менее бесполезных?

— А ты за мои зубы не переживай, с ними все в порядке было до тебя и еще лучше будет после тебя, — тихо и очень зло ответила я, а после развернулась и… уткнулась носом ему практически в грудь.

Не ожидая, что он находится ко мне так близко, я невольно попятилась. Но Сатус, очевидно, не собирался отпускать меня с миром. На каждый мой шаг он делал два своих. И так, пока я не ощутила колючие ветки, болезненно уткнувшиеся мне в затылок.

— Чего ты хочешь? — спросила я прямо, надеясь, что кто-нибудь обратит внимание на нашу живописную парочку, притаившуюся в тени кустарников. Но все были заняты своими делами. Даже Мика, которую я приметила боковым зрением и которая в этот момент заливалась краской смущения рядом с одним из друзей Сатуса — темноволосым, худощавым, демонстрирующим вечную скуку Янгом. И надо сказать, в этот момент его лицо не выглядело томящимся или недовольным, оно выглядело заинтересованным. В глазах скакали искорки веселья, а губы шевелились, что-то произнося.

— Эй! — Сатус щелкнул пальцами у меня перед лицом. — Меня слушай!

— Зачем? — вздернула я бровь в демонстрации откровенно пренебрежения. — Ты что, петь собираешься? Или стихи декламировать?

Чёрные глаза зло сузились и мне вдруг почудилось, что где-то там, на дне, вспыхнуло несколько красных огоньков… словно предупреждение об опасности. Как красный сигнал светофора, сообщающий, что пора бы затормозить.

— Ты спросила, чего я хочу? — медленно и словно наслаждаясь этой медлительностью, проговорил демон, а я ощутила его дыхание, скользнувшее по моей щеке.

Попыталась отойти еще дальше, но дальше уже было некуда, позади — густые насаждения, впереди — явно недоброжелательно настроенный взрослый демон, и вновь наткнулась на ветки, отчего помимо воли поморщилась от еще глубже впивающихся в тело иголок, напоминающих еловый лапник.

Заметив это, Сатус тихонько хмыкнул и, схватив за плечи, дернул вперед, на себя. Я не успела даже пискнуть, как вдруг ощутила себя словно зажатой в тиски, раскрытыми ладонями ощущая нечто очень твердое и очень горячее, неожиданно горячее, настолько горячее, что я испугалась и попыталась вырваться, но мне не дали. Опустив взгляд я поняла, что прижимаюсь руками к его обтянутой формой широкой груди, кончиками пальцев ощущая, как бьется его сердце — сильно, мощно, размеренно.

— Знаешь, это очень опасный вопрос, — прошептали мне на ухо, не позволяя отстраниться, несмотря на все мои рывки. — Никогда и никому его не задавай больше. Особенно таким, как я. Особенно — мне.

Последние слова он буквально выдохнул мне в макушку, а после раздался шумный вдох. Возможно, мне показалось… скорее всего, мне показалось… но он глубоко вдохнул запах моих волос… и тут же грубо оттолкнул меня от себя. Стремительно развернувшись, широкими шагами направился к своим друзьям, которые успели окончательно захватить всё внимание присутствующих на полянке барышень.

В голове мелькнула странная мысль, что делали они это намеренно. Потому что как только Сатус присоединился к старшекурсникам, они сразу же перестали источать улыбки, похолодели к окружающим и начали отрывисто раздавать указания, кому из девушек куда встать.

Отряхнувшись, я поспешила к Мике, которая уже рыскала взглядом по сторонам.

— Все нормально? — спросила подружка одними губами, вручая мне точно такую же, как у неё самой саблю, в то время, как мистер Итан о чем-то громко разглагольствовал.

Я скованно улыбнулась, кивнула и попыталась поудобнее перехватить оружие, при этом ощущая себя незабудкой, которую переехал танк. Не только потому что сабля, несмотря на все заявления об «облегченности», весила больше, чем я могла спокойно удержать обоими руками. Но и потому, что поведение Сатуса меня тревожило. Он вел себя так, словно ненавидел меня всеми фибрами своей подленькой души, но при этом постоянно искал встреч. То ли случайно, то ли специально мы то и дело натыкались друг на друга. И каждый раз он явно намеренно транслировал на меня такую степень неприязни, что дыхание перехватывало. И эти два момента противоречили друг другу, ведь, чем сильнее ненавидишь человека, тем меньше хочешь его видеть. А мы с Сатусом виделись чаще, чем это могла вынести моя психика.