Что мне делать без тебя? - Ирина Лобановская

— К Карену.

Гриша включил зажигание.

Олеся, как обычно, спала. Таблетки, которыми ее усердно накачивали врачи, в соединении с любимым вином превратили ее в марионетку без чувств, мыслей и желаний. Иногда ночью Карен, которому порой хотелось хотя бы малейшей разрядки, пробовал разбудить ее, прорваться словами и ласками к постоянно дремлющему, заторможенному сознанию, но сделать ничего не мог. Олеся не просыпалась, никак не реагировала на прикосновения его рук и только вяло, нехотя бормотала сквозь сон, что хочет спать — и ничего больше.

"И ничего больше, — повторял про себя Карен. — И больше ничего…" Утром он целовал ее, тоже сонную, и уходил в университет. Когда он возвращался вечером, она уже спала. Так тянулись день за днем. Сегодня у Карена был выходной, поэтому отец наконец-то застал его дома засветло. Дети отправились в кино. Дуся ушла до завтра, и им двоим никто не мешал.

— Как удачно я приехал, — сказал довольный Ашот, садясь рядом с сыном. — Как Олеся?

Карен равнодушно потер лоб.

— Все так же. Непрерывно твердит, что ее зовет Мэри. Не желает видеть отца. И эти ужасные мигрени… Прости, папа, но твои врачи совершенно ни к чему. Они ни черта не понимают, что толку их сюда без конца возить? Честно говоря, у меня опускаются руки, я просто не знаю, что с ней делать…

Момент был на редкость подходящий.

— Карен, — отважился наконец Ашот, — я давно хотел тебе предложить… Возьми у меня деньги и уходи хотя бы на месяц с работы. Поезжай куда-нибудь с Олесей. В Испанию, в Грецию, в Италию… Куда хочешь. Левона и Полину мы заберем к себе. Они будут отдыхать с нами. Если девочка откажется, она может переехать к деду. Послушай меня, это самый лучший и, пожалуй, единственный сейчас выход. Тебе тоже очень нужна разрядка, ты измотан до предела. А Олеся вообще качается на ветру.

Ашот замолчал, напряженно ожидая ответа. В наступившей тишине за стеной у соседей тихо заговорил телевизор.

— Я подумаю, папа, — ответил Карен. — Наверное, это действительно сейчас единственный выход. Но меня еще беспокоит ее вино.

Журналист с облегчением перевел дух.

— Я в курсе дела. Увидел совершенно случайно. Кажется, она слушалась тебя какое-то время.

— Но это время кончилось, — невесело признался сын. — Теперь мои слова до ее сознания попросту не доходят, туда не достучишься. А главное, где она берет эти бесчисленные бутылки? Не сами же они появляются здесь чуть ли не ежедневно!

— Я попрошу Дусю, она наверняка разузнает, — пообещал Ашот. — Это действительно очень странно, и это нужно прекратить как можно скорее.

— Спасибо, папа, — Карен взглянул на отца давно забытым, почти ласковым взглядом. — Я хотел бы увидеть маму…

Ашот радостно вздрогнул.

— Только не привози ее сюда, здесь с болезнью Олеси полная неразбериха. Лучше я сам как-нибудь заеду к вам вечером. Может быть, даже завтра.

— Прости меня, пожалуйста, Карен, — хрипло с трудом произнес Ашот. — Я очень тебя прошу…

Вырвалось это совсем неожиданно, почти против его воли. Карен вскочил. Глаза опасно загорелись негодованием, губы задрожали, как у обиженного ребенка.

— Ну, кто тебя тянул за язык, папа! Уж лучше бы ты промолчал! Не надо начинать все сначала! Было — и прошло, давно пора выбросить из головы! Какой-то откровенный мазохизм — тебе нравится постоянно терзаться? Терпеть не могу покаяний, тем более публичных!

Ашот сидел молча, опустив голову, плотно сцепив побелевшие от напряжения пальцы. И Карен тотчас пожалел о своей вспышке.

— Папа, — мягко притронулся он к руке отца, — давай с тобой договоримся раз и навсегда: ты никогда больше об этом не вспоминаешь — ни вслух, ни про себя. А я уже забыл…

Джангиров-старший внимательно посмотрел на сына. Уставшее, серое от недосыпания лицо, синяки под глазами, потухший взгляд, в котором едва теплятся оживающие ласка и нежность к отцу. Любимый мой, мой драгоценный ребенок… Сам выбравший свою непростую судьбу.

— Значит, мы забыли оба, — сказал Ашот и улыбнулся.

Мэри была бы сейчас очень рада.

Предупрежденная мужем Маргарита с утра в беспокойстве металась по квартире, пытаясь сделать одновременно тысячу дел. Мужу никак не удавалось ее успокоить.

— Да перестань ты суетиться, рыжая! Можно подумать, ты готовишься к своему первому любовному свиданию!

— Ну что ты, Ашот, разве я тогда так старалась! — наивно и честно ответила Рита.

— Спасибо, дорогая, ты меня страшно обрадовала! — иронически поклонился Ашот. — Теперь я наконец представляю, как мало места занимал в твоей жизни! Ты не обращала на меня и наши встречи никакого внимания! А я-то, лопух, тогда уши развесил!

— Ашот, не надо сейчас шутить! — взмолилась несчастная и взъерошенная Маргарита. — Я очень боюсь, и у меня даже руки ничего не держат…

Муж подошел к ней, взял за плечи и насильно усадил на диван.

— Хватит, дорогая, немедленно прекрати истерику! Квартира убрана, к ужину все готово, теперь ты должна немного поспать и привести себя в порядок. Надень черное платье и причешись. Извини, но на голове у тебя что-то неподдающееся пониманию! Карен не приедет раньше девяти.

— Но я не могу спать! — возразила Маргарита. — А черное платье мне давно мало, Ашот…

Джангиров пристально осмотрел ее. Одна, значит, не может спать, вторая спит без конца. И повезло же им с сыном!..

— Да, рыжая, — протянул он, — ты и впрямь как-то здорово округлилась! Откуда это у тебя?

Рита взглянула на него с нескрываемой обидой.

— Ты не замечаешь меня уже много месяцев, Ашот. Что тебе до моих размеров? Боюсь, ты бы даже никак не прореагировал, если бы я вдруг умерла…

Муж ласково притянул ее к себе: и правда, какая удивительная толстуха!

— Не кощунствуй, рыжая! Мне нечего делать без твоих лохмушек!

И Ашот как-то странно замолчал, отвернувшись от Маргариты. Она с тревогой заглянула ему в лицо. О чем он думает? Где сейчас находится? И с кем… Он опять услышал ровный бесстрастный голос в телефонной трубке, сообщивший ему, что Мэри Умаровна Абдрахманова погибла час назад в автомобильной катастрофе на въезде в город с запада. Всего только час назад… Его длинная Мэри… "Смуглая леди сонетов"…

— Да, это очень жалко, рыжая, — приходя в себя и встряхиваясь, сказал Джангиров. — Тебе здорово шло черное платье! И ты совсем недавно его купила. Ну ладно, тогда подбери что-нибудь такое же элегантное. Ты хоть влезаешь в другие свои наряды?

Рита обиделась и печально побрела в спальню. Ашот ушел в кабинет и включил компьютер, машинально найдя какую-то идиотическую игру. Вот, прекрасно, он будет играть до прихода Карена, ничего другого все равно не придумать. С чего бы это так разнесло Маргариту? Просто какое-то слоеное тесто. И острые точеные колени Мэри…