Дни изгнания - Катарина Керр

Это прозвучало так негодующе, что Невин невольно рассмеялся. Мэйр расправил плечи и посмотрел на старика.

– Ты что, не считаешь это несправедливым?

– Гм… да. Просто ты первый парень из всех, кого я знал на своем веку, ставший «кинжалом» из-за глупой проделки.

– Ну, вот такая у меня вышла история, добрый сэр. Я просто хотел немного посмеяться, а они взяли и перевернули все с ног на голову.

Как-то ближе к вечеру Невин и Мэйр поднялись на вершину холма и увидели Каннобайн, раскинувшийся вдоль небольшой реки под названием И Брог. Разглядев круглые, крытые соломой дома, Мэйр широко ухмыльнулся.

– Сегодня к ужину полагается эль, мой лорд. А может, в этой дыре даже таверна есть?

– Последний раз, когда я приезжал сюда, была. Но с тех пор прошло столько лет!

Теперь в Каннобайне была сотня семей, преимущественно фермеров и рыбаков, и он стал в два раза больше, чем помнилось Невину. Они нашли маленькую таверну и вполне приличный постоялый двор. Сняв комнату, Невин заказал эль и ужин для себя и решил угостить на прощание обедом своего «серебряного кинжала». Хозяин постоялого двора, полный мужчина по имени Эвейсн, суетился рядом.

– Много мимо вас проходит торговцев? – спросил Невин из чистой вежливости.

– У нас в городе есть свой купец, он там, на западе, торгует с этими племенами, у которых странные имена. Из Аберуина иногда приходят, покупают коней, которых он приводит с собой. – Он помялся, покусывая губы. – Вы не травник, сэр? У моей жены суставы болят, вот я и спрашиваю.

– Травник. Утром, если она пожелает, я с удовольствием поговорю с ней.

Утро для Самвэйны, жены хозяина, выдалось не из лучших. Накрывая на стол, она перечисляла им все признаки своего недуга, причем явно не в первый раз. За ростбифом и турнепсом они выслушали рассказ о таинственных болях в суставах, странных болях в пояснице, ночных потах, то горячих, то ледяных. К яблочному пирогу полагалась история о головных болях и минутах странного головокружения.

– Причина всех ваших болезней – в климаксе, – заключил Невин. – У меня есть хорошие успокоительные травы, они должны вам помочь.

Мэйр густо покраснел и едва не подавился.

– Моя нижайшая благодарность, – поклонилась Самнэйна. – а то я прямо поражаюсь, ей-ей. Слушайте, а вы не хотите поселиться в нашем городе, добрый сэр? Уж столько лет прошло, как к нам заходил травник.

– Вообще-то я подумываю об этом. Я уже слишком стар, чтобы бродить по дорогам, и мне нужно поселиться в тихом месте.

– О, нет города спокойнее, чем Каннобайн! – Самвэйна засмеялась. – Самое волнующее событие – собаки для охоты на вепря, принадлежащие лорду Пертису, задрали двух цыплят на Мининой ферме!

Невин, довольный, улыбнулся. Он прикоснулся к опалу, спрятанному под рубашкой. Если в Аберуине ожидаются волнения, ну его к чертям, этот Аберуин. Несомненно, до захолустного Каннобайна не доберутся даже слухи о мятеже.

– Черт побери, как можно быть таким упрямым?

– Это связано с именем моей семьи. – Пертис Майлвад прикоснулся к эмблеме на рубашке. – Мы Барсуки, друг мой, Мы не сдаемся.

– Ну, если так рассуждать, то мы, Медведи, не должны вылезать из берлоги! – Данри, тьерин Кернметона и лучший друг Пертиса, взгромоздился на край резного стола и посмотрел на приятеля. – Но будь я проклят, если так поступлю!

– А почему, ты думаешь, я прозвал тебя Соколом еще когда мы были мальчишками? Но на этот раз ты взлетел слишком высоко.

Они уединились в маленьком кабинете Пертиса, заперев дверь, и поступили правильно, потому что слова Данри попахивали государственной изменой. Комната была забита вещами: большой письменный стол, полка с двадцатью томами сводов законов в кожаных переплетах, два стула, куча маленьких бардекианских ковриков и две поби;ых молью оленьих головы на стенах – трофеи с какой-то давно забытой охоты одного из предков. Шлем Пертиса небрежно болтался на рогах большого оленя, а его щит был прислонен к конторке с вырезанными на ней собаками и барсуками.

– Мне всегда нравилось мое поместье, – рассеянно заметил Пертис. – Так далеко от всех. Тихо и спокойно. В таком месте, как Каннобайн, легко остаться в стороне от всех заварушек.

– Ты никак не поймешь, что сейчас невозможно остаться в стороне.

– Да что ты? Погоди, сам увидишь.

Данри опять вздохнул. Он был высоким, с надменным лицом, на котором часто отражался еле сдерживаемый гнев, и густыми светлыми усами, всегда влажными от меда. Однако в последнее время Данри замкнулся в себе, а усы походили на крысиные хвосты, словно он постоянно жевал их, думая о чем-то. Пертис не мог понять, что на уме у его друга. И вот на тебе. Конечно, все шестьдесят лет после того, как два королевства объединились, в Элдисе постоянно ворчали, мечтая о независимости и былой славе, недовольство кипело, как каша на медленном огне. Теперь огонь раздули; каша начала выплескиваться через край.

– Я всегда надеялся, что мы к этому придем, – говорил Данри. – И мне трудно поверить, что ты настолько слеп, что не видишь эля в собственной кружке.

– Я никогда не любил кислый эль. Какая мне разница, присягать на верность одному королю или другому?

– Перро, это же дело чести!

– О каком мятеже ты говоришь, если у вас даже нет короля, под чьи знамена можно встать? Или вы отыскали какого-нибудь неизвестного наследника престола?

– Конечно, не следует так отзываться о нем, но мы действительно его нашли. – Данри взял со стола кожаный собачий ошейник и начал теребить медную пряжку. – Парень дважды по женской линии связан родством со старинным королевским родом, и есть девушка, у которой родство по мужской линии. Если мы их поженим, они будут достойными претендентами. У них обоих в жилах течет добрая элдисская кровь, и наше дело правое. – Он продел конец ошейника в пряжку и затянул. – Между прочим, друг мой, твои права на трон ничуть не меньше, чем его.

– Нет! Нет у меня никаких прав! Никаких, ты слышишь меня? Мой самый знатный предок отрекся от престола; я происхожу по линии его жены-простолюдинки и хватит об этом! Ни один жрец в королевстве не поддержит моих притязаний на престол, и ты это прекрасно знаешь!

– К любому жрецу можно найти подход. – Данри положил ошейник. – Но ты, безусловно, трав. Я просто кое-что обдумывал.

– Слушай, даже шакалы убивают свою добычу прежде, чем начинают драться за нее.

Данри поморщился.

– Когда я достиг зрелого возраста, – продолжал Пертис, – я принес клятву королю Айрику, обещая служить ему хорошо и верно и положить свою жизнь за него. Кажется мне, что и ты, и остальные наши друзья приносили такую же клятву.

– Да к черту все! Ни одна клятва не считается обязательной, если ее давали под принуждением!