От магии сплошные проблемы - Лиза Ширин

— Есть. Но детали зависят от того, где находится Сагред.

А теперь вопрос, который я на самом деле не хотела задавать:

— А что, если проныра лжет? Что, если он ни фига не знает и просто пытается надуть не тех людей? Это для него не впервой. Что тогда?

Микаэль молчал немного дольше обычного.

— Ты — искатель… и дочь своего отца. Так и думала, что услышу нечто подобное!

Он шагнул ко мне. Я не шелохнулась, я не против.

Его голос понизился.

— Если существует возможность, хоть отдаленная, что Окнус Рансил знает, где Сагред, я бы предпочел получить эту информацию от него, а потом подтвердить более цивильными средствами.

Я приняла на веру.

— Потому что Сагред опасен?

— Это одна причина. — Микаэлю было неловко, и он замолчал. — Без сомнения, ты прекрасный искатель, но твой отец создал маячок-ориентир соответственно уровню его мастерства. Он был исключительно талантливый маг, один из лучших, когда-либо воспитанных нашим орденом. Он знал, как пользоваться амулетом, чтобы поймать след Сагреда. К несчастью, эта информация исчезла вместе с ним. Но я знаю, как маячок-ориентир, подобный твоему, работает…

— Значит, если необходимо, пройдешь через это вместе со мной.

Он слегка улыбнулся.

— Если необходимо. Надеюсь, не понадобится.

— А какова вероятность того, что Эмалиэль Ангуис — мой отец? — наконец решилась спросить я. — На самом деле?

— Судя по реакции амулета на тебя — почти несомненный факт.

Я теперь тоже замолчала надолго, но совершенно по другой причине.

— Эльф-хранитель, которому девятьсот лет, — мой отец.

Я сказала это скорее гораздо более молодому хранителю-эльфу, стоящему передо мной, чем себе. Когда произносишь что-нибудь вслух, оно кажется более правдоподобным. Или меньше ужасает.

— Он был связан с Сагредом, — сказала я. — Я связана с Сагредом. Ему девятьсот лет, и он до сих пор жив. Я буду…

— Просто прекрасной, — заверил меня Микаэль.

— Откуда ты знаешь?

— Эмалиэль долго, близко и каждый день контактировал с Сагредом — почти два года, пока создавал маячок-ориентир. И еще он носил амулет примерно лет десять, пока кто-то не заметил, что он не стареет. Ты никогда не дотрагивалась до Сагреда. Ты носишь амулет только два дня. Мы найдем Сагред, снимем с тебя амулет, и ты станешь еще прекрасней.

— Никаких магических последствий?

Микаэль молчал.

— До сих пор ты меня обнадеживал, — сказала я. — Было бы замечательно, если бы так продолжалось и дальше.

— Могут быть некоторые остаточные явления.

— Остаточные?

— Когда Эмалиэль адаптировал к себе амулет, он существенным образом адаптировал и себя к Сагреду. Маячок-ориентир действует как канал связи, и через него передается значительная энергия Сагреда. Ты испробовала на себе это прошлой ночью с Магх’Скиду. С объектами силы любая связь обычно разрывается, если маячок-ориентир удален.

— Обычно.

— С такими мощными объектами, как Сагред, остаточные явления могут быть гораздо большими, чем обычные магические побочные эффекты.

— Значит, что-то из того, что я умею делать сейчас, теперь может остаться со мной?

— По всей вероятности, все, что ты можешь делать сейчас, останется с тобой.

— Великолепно! Каждые час-два я обнаруживаю что-нибудь новенькое в своих способностях. — Ко мне пришла мысль, от которой слабо засосало под ложечкой. — А Сарад Нукпана знает об этом?

— Он — ведущий исследователь Сагреда, — ответил Микаэль. — Да, должен знать.

Мне не надо было об этом спрашивать.

Из переулка послышался тихий свист Фелана. Представление начинается!

Я скользнула в переулок к Фелану. Микаэль остался за углом. Я предупредила его, перед тем как уйти из «Сирен», что сначала хотела бы дать Окнусу в рыло. Навредил он — мне. Амулет висел на шее — у меня. И я чувствовала, что заслужила определенные права и привилегии. До сегодняшней ночи мне и в голову не могло прийти, что придушить Окнуса — это право или привилегия, но события последних нескольких дней были полны новизны.

Я огляделась. Окнуса нет.

— Где он?

В тусклом свете расцвела улыбочка Фелана.

— Он сейчас приканчивает свою последнюю пинту. Я попросил Норлин налить ему эля бесплатно. Он должен будет остановиться здесь, перед тем как уйти.

— Здесь? — Тут до меня стало доходить, и от этого лучше не запахло.

Фелан ухмыльнулся.

— Да-да, прямо здесь.

— Так я стою в… — Я посмотрела на свои ботинки с отвращением.

Его усмешка превратилась в волчий оскал, и он топнул своим ботинком по чему-то мокрому.

— Вероятно, так. Чертова работенка, сестричка. Что в вонючем переулке Нигеля, что здесь.

Теперь я вспомнила, почему избегала переулков в этой части берега. Я обрадовалась, что ночь прохладная. Жарким летом вонь просто непереносима.

Никогда не думай, что ночь не станет еще хуже. Самое худшее — на любой вкус.

— Кто такая Норлин? — спросила я, тщетно пытаясь выбросить из головы мысли о своих ногах.

— Хозяйка здешней пивоварни. Я знал ее, когда она работала в «Нищем попрошайке». Варит замечательный эль, но карлик, владеющий этим местечком, слишком скупой, чтобы продавать нектар этой леди в первозданном виде. Он думает, что может получить больше прибыли, если его разбавить водой. Но, как я понимаю, можно получить и неразбавленный, если чуть приплатить Норлин.

— Пьяный Окнус для нас бесполезен, — напомнила я ему.

— Нет проблем! Норлин позаботилась, чтобы он наполнил свой пузырь раньше, чем мозги. Он будет достаточно расслаблен и довольно чувствителен к вопросам, — усмехнулся кузен. — Или ты всегда можешь ускорить события и воздействовать разумной логикой?

Выражение моего лица и соответствующий жест ответили ему, что я думаю по этому поводу. Воздействовать разумной логикой на кого-нибудь типа Окнуса — все равно что перевернуть скалу и найти под ней бессмысленные и глупые безделушки. В случае с Окнусом найти что-нибудь бессмысленное и глупое всегда гарантировано.

Фелан кивком указал в том направлении, где Микаэль прятался в тени. Буквально слился с ней. Аж жуть. Взгляд Фелана был не совсем одобрительным.

— Что ты о нем думаешь? Я ему не верю.

Два хранителя, которые присутствовали у Тэма, стояли в нескольких шагах от нас. Похоже, Фелану было все равно. Его целью в этот вечер было впечатать топор блондина-хранителя в его же собственный череп, он не желал идти на мировую.