Возвращение в Мир Смерти - Ант Скаландис

— Да, — сказал Язон твердо.

Аргументация такого изменения планов еще не оформилась до конца в его голове, но он уже чувствовал, что другого решения не будет.

— А как же?.. — начала Мета.

Но Язон уже успел задать себе именно такой вопрос, и у него подобных «а как же» оказалось существенно больше, чем у Меты. Что ж, больше — не меньше. Он попытался связать все свои задачи воедино. И, кажется, почти получилось.

— Мета, слушай, Иолк находится в том же шаровом скоплении, где вокруг своих звезд вращаются планеты Эгриси и Орхомен. Я прав, отец?

— Да, мой мальчик. Но что ты знаешь об этих планетах?

— О-о-о! — протянул Язон многообещающе, явно готовясь рассказать.

Однако Мета решительно подняла руку:

— Стоп, Язон. Не сейчас. Ты забыл, что у нас мало времени? И тебя и меня ждут на Пирре. А к тому же лететь в центр Галактики гораздо сподручнее на большом линкоре. Мы ведь уже говорили с тобой об этом. Единственное, что еще необходимо сделать тут, на гостеприимной планете Саанд, да простят меня за такое сокращение, — это подняться на гору Билион и посмотреть вблизи на пресловутый рвань… врань… в общем, как его там? Может, и мы с тобою прыгнем куда надо напрямую. Зачем зря топливо жечь?

Язон призадумался над этими словами и только теперь обратил внимание на Экшена. Хайрон и Мета тоже посмотрели на охотника, оставшегося вдруг как бы совсем не у дел. Он сидел, закрыв лицо руками, и был совершенно безучастен. А почувствовав на себе взгляды всех троих, поднял голову и тихо проговорил:

— Я не смогу полететь с вами.

— Не лети, — равнодушно буркнул Язон. -

Я рад был видеть тебя. А так… Вольному — воля.

У тебя свои дела, у нас — свои. Не будем умножать сущностей сверх необходимого. Так советовал Уильям Оккам.

Язон никогда не отказывал себе в удовольствии щегольнуть какой-нибудь цитатой из древних.

— Вы уже умножили их, — грустно сказал Экшен. — В сущности, я с самого детства являл собою пример законопослушного гражданина своей планеты. И я просто не должен был слушать всего, что здесь говорилось. Но у меня не хватило мужества встать и уйти. Если теперь об этом станет известно властям, меня лишат моего космолета и охотничьей лицензии.

Язон искренне растерялся от такого заявления, а

Мета ласково сказала:

— Главное, чтоб не убили. Во всех остальных случаях мы тебе поможем. Правда.

Вот за что ее всегда любил Язон — за прямоту.

Экшен же посмотрел на красавицу-пиррянку дикими глазами и даже не улыбнулся в ответ.

— Я не хочу рисковать, — пробормотал он тихо — Извините.

И вышел из комнаты Лучше поздно, чем никогда.

Тогда Язон произнес подчеркнуто громко

— А стального кабана мы все-таки попробуем увезти отсюда.

Гора Билион выглядела неожиданно высокой. Обычно все, что представляется совершенно огромным в детстве, потом, когда человек вырастает, оказывается маленьким, почти игрушечным, подчас жалким. А гора Билион как будто росла вместе с Язоном Она и теперь уходила под облака, и впору было снеговой шапке, а не колючему кустарнику, покрывать ее вершину.

Мета поднималась всю дорогу в своем привычном темпе, то есть в темпе стремительной атаки, так что Язон в конце концов запыхался и дышал, высунув язык, как набегавшаяся собака. Им понадобилось минуты три, чтобы, совсем чуть-чуть поплутав среди скал, найти закамуфлированный вход в пещеру, и тогда словно из-под земли вырос перед ними мудрец.

— Гваханофабр, — представился он. — Я уже в курсе, куда вы хотите попасть. Я все настроил как надо. Только следует поторопиться, друзья. Рванавр с минуты на минуту закроется и надолго. Пойдемте

— Что ж, дирижируй, приятель, — сказал Язон небрежно, чувствуя, как его охватывает какое-то неподобающее случаю веселье.

Мета тоже улыбнулась, но скорее из вежливости и даже настороженно.

В пещере было сыро, душно, где-то в глубине довольно громко капала вода и висел перед глазами плотный туман. Как в бане. «Странно, — подумал Язон, — Хайрон ничего не рассказывал ни про туман, ни про воду вообще». Трудно было даже разглядеть, в каком углу расположен этот метафизический вход-выход. Но когда Язон разглядел, его аж морозец продрал по коже — больно здорово напоминала эта абсолютно черная клякса универсальный пожиратель материи Солвица. И Мета, видно, тоже их общего знакомого вспомнила, о чем свидетельствовал рефлекторно прыгнувший в ее ладонь пистолет.

— Смелее, братья мои, — заворчал мудрец. -

Я же объяснял, торопиться надо. Шагайте вперед по одному. Язон, вы идите первым.

Язон не возражал. Первым так первым. Вот только ворота в иной мир как-то вдруг на глазах начали ужиматься. Неужели они так бесславно прохлопали ушами этот редкий шанс? Обидно-то как!

— Быстрее, Язон! — услышал он голос сзади. -

Шагать уже поздно. Ныряйте!

Два раза повторять не пришлось. Язон прыгнул, как в воду, — вперед руками и головой. И тут же ощутил, как некий мощный поток втягивает его в эту черную дыру. Вдруг левая нога зацепилась за что-то и пришлось напрячь все мышцы, чтобы его не растащило на две половинки. Как минимум, он рисковал порвать сухожилие, ведь обе силы, тянувшие его в противоположных направлениях, стоили друг друга.

— Не делайте этого, Мета! — услышал он голос все того же Гваханофабра, надрывный, отчаянный, но очень тихий, потому что странно далекий. — О, ради всех звезд и галактик, не делайте этого!

Язон догадался, что происходит. Голова-то его была уже очень далеко от пещеры на горе Билион, а нога оставалась пока в руках Меты. Верная его амазонка, почуяв неладное, решила предотвратить неизбежную разлуку по-пиррянски просто и незатейливо. Может, она была права. Может быть. Мудрецы — народ загадочный и хитрый, с ними всегда есть риск оказаться вовсе не там, где хотелось. Но все-таки в любом мире Язон предпочитал оставаться с двумя ногами. Поэтому он исхитрился вывернуть стопу так, что затрещали, расстегиваясь, ремешки на липучках, и в руках у Меты остался только ботинок. Обувь — вещь, безусловно, ценная, особенно в путешествиях, но проблема ее приобретения или изготовления (в зависимости от обстоятельств) решается, как правило, намного легче, чем проблема отращивания новой ноги.

А гора была как будто все та же. Скалы, колючий кустарник, кривые деревца. Вот только небо над головой ясное, синее, глубокое. И воздух пахнет по-другому. Пахло морем. И никаких намеков на черную дыру — ни справа, ни слева, ни за спиной Язона. Он тщательно запомнил место и неторопливо пошел вниз — знакомиться с новым миром.