Проклятие демона - Роберт Энтони Сальваторе

В прошлом братьям, наиболее сильным в магии самоцветов, удавалось вылечить лишь одного из двадцати заболевших. И самое ужасное — число монахов, которые помогали людям и сами заболели чумой, многократно превосходило число исцеленных!

— Так что мы сможем сделать? — спросил магистр Бурэй, и впервые с момента своего возвращения Фрэнсис уловил в его суровом голосе искреннее сочувствие.

— Понимаю, ты боишься, — продолжал Бурэй, похлопывая Фрэнсиса по плечу. — На твою долю, брат, выпало немало тяжких испытаний, и ты нуждаешься в отдыхе. Возможно, ты действительно видел жертв розовой чумы, а возможно, и нет. Но даже если это так, вспышка может оказаться незначительной и затронет одну-две деревни, не более.

— Жаль, ты не видел лица детей той мертвой женщины, — проговорил Фрэнсис.

— Смерть — частая гостья в Хонсе-Бире, — ответил Бурэй. — И не все ли равно, в каком обличье она приходит? Наверное, за последние годы она наведывалась слишком уж часто; по крайней мере, наш орден потерял слишком много братьев.

Последние слова недвусмысленно напомнили Фрэнсису, что его решение дать бой гоблинам добавило к этому печальному списку еще семерых.

— Мы будем ждать, наблюдать и надеяться на лучшее, — продолжал Бурэй. — Поскольку это все, что мы можем. У нас есть другие важные дела, обязанности перед орденом и перед людьми, и мы должны их выполнять.

— За закрытыми воротами, — язвительно заметил Фрэнсис.

— Да, — простодушно ответил Бурэй.

На этом их разговор закончился.

Повозка неспешно катилась, подпрыгивая на дорожных ухабах. Пони ехала рядом на своем великолепном Грейстоуне, на ходу переговариваясь с Белстером. Повозка была загружена самыми разнообразными вещами: провизией, напитками, одеждой, а также бочонками и прочими предметами, которые требовались Белстеру для открытия трактира в Дундалисе. Этот трактир они с Пони решили назвать «У доброго друга».

День был солнечный, и оба они пребывали в прекрасном настроении. До Кертинеллы оставалось всего ничего. Их путь из Палмариса растянулся на две недели. Радушные крестьяне наперебой приглашали их остановиться на ночлег, а когда приглашений не было, Белстер и Пони ночевали у костра, под звездным небом.

Едва покинув Палмарис с его суетой, Пони почувствовала себя гораздо лучше. Теперь ей не надо было забивать голову политикой, интригами и тайными союзами. Не надо было думать о последствиях каждого своего шага. Сейчас на Грейстоуне сидела не Джилсепони — героиня войны с демоном, сокрушительница зла, воплотившегося в Маркворте. Здесь она вновь была Пони, просто Пони, той девчонкой, которая росла сильной и счастливой рядом с Элбрайном, пока в Дундалис не вторглись гоблины. Здесь она снова чувствовала себя воином, сражавшимся рядом с Полуночником и защищавшим землю и народ от вражеских орд.

Какое счастье, что теперь не надо мучить лошадь, лавируя в толпе узких палмарисских улочек. Здесь можно пустить Грейстоуна во весь опор и чувствовать под ногами его сильные, мускулистые бока. Пони то и дело сворачивала с дороги и неслась галопом по окрестным полям, наслаждаясь ветром и свободой. Седло ей только мешало, и Пони предпочитала скакать, восседая прямо на спине коня.

Устав от езды шагом, она вновь метнулась в сторону, пересекая длинное и узкое поле. Вдали Пони заметила накренившееся дерево, торчавшее среди кустарников.

— Эй, что ты опять затеяла? — крикнул Белстер, заметив ее ослепительную улыбку.

Вместо ответа Пони пустила Грейстоуна галопом и быстро понеслась к дереву. Поначалу она еще слышала ворчание Белстера, называвшего ее сумасшедшей девчонкой, но вскоре в ушах рокотал только ветер. Сейчас Пони интересовало это дерево, и она, ничего не слыша, неслась к нему.

Грейстоун стремительно скакал вперед. Пони привстала в стременах, упершись руками в шею коня и крепко сжав ногами его бока. Достигнув дерева, она развернула Грейстоуна и понеслась назад к дороге, где стоял грузный, бессильно вздыхающий Белстер.

— Так ведь можно и убиться, девонька, — сказал он, когда Пони поравнялась с повозкой.

В ответ она только засмеялась и вновь пустила Грейстоуна легким галопом в сторону накренившегося дерева. Белстеру ничего не оставалось, как тронуться в путь. Пони еще дважды проскакала до дерева и обратно и нагнала повозку там, где дорога огибала небольшой холм.

— Кертинелла, — произнес трактирщик, указывая туда, где вдали поднималось облачко дыма.

Пони перевела Грейстоуна на шаг, а затем, когда конь успокоился, спешилась, привязала его к повозке и уселась рядом с Белстером.

— Ну как, порезвилась? — спросил Белстер.

— Это только начало, — ответила Пони. — В особенности если мои предположения окажутся верными.

— А, ты про свою подружку Килрони, — догадался Белстер.

Та женщина действительно была близкой подругой Пони. Она служила в гарнизоне Палмариса и немало помогла Пони, когда их разлучили с Элбрайном.

После той последней битвы подруги виделись всего лишь один раз. Колин Килрони бросили в застенки королевского дворца Чейзвинд Мэнор, откуда она была освобождена по распоряжению короля Дануба. Колин начала оправляться от ран, полученных ею, когда она сражалась вместе с Пони. Но раненым было не только ее тело, но и душа. Пони убедилась в этом, когда, придя в себя после гибели Элбрайна и Маркворта, она наконец разыскала подругу. Колин решила оставить службу в гарнизоне Палмариса, несмотря на все уговоры своего двоюродного брата Шамуса (он тоже был другом Пони) и самого герцога Каласа.

Во время их тогдашней недолгой встречи Колин вскользь обмолвилась, что устала и хочет перебраться в Кертинеллу.

Приехав в городок, Пони и Белстеру не понадобилось много времени, чтобы узнать, где живет Колин. Пони вскочила на коня и быстро понеслась в указанном направлении. Вскоре она уже была возле двери дома, где жила ее подруга.

Однако радость Пони мгновенно улетучилась, когда она услышала голос Колин Килрони, а потом и увидела ее. Казалось, от прежней Колин осталась только оболочка. Глаза, некогда светившиеся азартом битвы, потускнели. Даже рыжие волосы Колин поблекли, как поблекло все ее существо.

Пони протянула руку, и Колин, широко улыбнувшись, протянула свою, но левую. Правую она плотно прижимала к телу.

— Что с тобой? — спросила Пони, обнимая подругу и стараясь не задеть покалеченную руку.

— Не сладила с чужим мечом, — ответила Колин, изо всех сил стараясь улыбаться.

Она повела Пони внутрь своего скромного домика, усадила за небольшой круглый стол и села рядом.

— А ты отлично выглядишь, — сказала Колин. — Оправляешься после всего пережитого?

Пони вздохнула.

— Думаешь, от этого можно когда-либо оправиться? — спросила она.