Маледикт - Лейн Робинс

* * *

Арис вошел в тронную залу через королевский вход позади возвышения. У главного входа по стойке «смирно» стояли двое гвардейцев, согласно требованиям дворцового этикета, облаченных в доспехи: эмаль на стали, лазурь Ласта поверх серебра. Тонкой работы дверь, отделявшая залу от вестибюля, была открыта; за ней ждали просители: двое дайнландцев, по обыкновению облаченных в серые плащи, и причина их испуганных взглядов — Маледикт. Хотя, подобно им, юноша был одет в серое, со всей очевидностью скромность в одежде была ему не по вкусу: Маледикт облачился в шелк и атлас, блестящие кудри рассыпались по плечам, тогда как дайнландцы носили шерсть и лен и коротко стригли волосы.

Кивнув в знак приветствия, Арис едва сдержал улыбку. В присутствии Маледикта, всем своим видом напоминавшего об изысканном, замедленном упадке антирского двора, желание аскетичных дайнландцев вернуться домой могло пересилить их же скупость. Арис взмахом руки приказал юноше приблизиться. Как только Маледикт вошел в залу, гвардейцы закрыли за ним дверь в вестибюль, где толпились в ожидании другие посланники.

Маледикт, приблизившись к Арису, низко поклонился. Королю это показалось забавным — юноша как будто пародировал дворцовый этикет, изображая отношения короля и слуги.

Арис устроился на троне, не сдерживая улыбки.

— Ты пришел. Выполнил мою просьбу?

Взгляд короля упал на единственную книгу, которую сжимала затянутая в перчатку рука.

— Полагаю, все доставлено в ваши покои. Ваш капитан Джаспер, похоже, с огромной радостью освободил меня от этой ноши. — Маледикт подал королю гроссбух.

Арис открыл книгу. Маледикт предупредил:

— Осторожнее, чернила могли еще не просохнуть.

Удовольствие, которое минуту назад испытывал Арис, сменилось настороженностью. Король нервно постучал пальцем по раскрытому гроссбуху, размазав чернила, и проговорил:

— Вижу.

Он ждал объяснений.

— У Ворнатти был неразборчивый и практически нечитаемый почерк, у меня даже голова разболелась, когда я просматривал его записи. Я решил избавить вас от этого неудобства.

— А где оригиналы? — спросил Арис.

— В совершенной безопасности, — ответил Маледикт. — Я очень осторожен со своей собственностью. — Темные глаза смотрели уверенно; под этим взглядом король подавил спонтанно возникшее желание кликнуть гвардейцев.

Арис отвел взгляд и сказал:

— Мой брат считает, что ты опасен.

— Полагаю, как и любой другой вельможа, — заметил юноша. — У меня есть меч, чтобы пускать людям кровь, и мозги, чтобы заставить их мечтать о смерти. Но вряд ли я — исключение при вашем дворе.

— Хотя мне хотелось бы обратного, — отозвался Арис; он уже сам начинал горячиться. — Я чувствую себя не пастырем своего народа, а скорее заклинателем змей.

Маледикт улыбнулся и, не дожидаясь приглашения, присел на ступеньку и поднял взгляд на Ариса.

— Я польщен, — сказал он.

— И тем не менее ты отказываешь мне в моей просьбе.

Маледикт вздохнул, изучая фигурку рогатого Хаита, вырезанную на подлокотнике трона.

— Моим обучением занимался Ворнатти, сир, потому я физически не способен расстаться с чем-либо имеющим подобную силу.

— Что ты намерен делать с оригиналами? — Арис впадал во все большую ярость, терпя поражение и обнаруживая предательскую, причиняющую боль нить, что стала тому причиной: юный придворный с самого начала завоевал его расположение. Арис ошибался, полагая, что это чувство взаимно.

— Ничего.

— Тогда отдай их мне, — приказал Арис.

— Не отдам, — просто ответил Маледикт.

Арис выдохнул, уязвленный и ошарашенный одновременно.

— Маленький глупец. Я твой король. Когда я приказываю, ты должен повиноваться. Иное расценивается как измена.

— Не отдам, — повторил Маледикт.

Арис схватил юношу за упрямый подбородок и развернул так, чтобы взглянуть прямо в темные глаза.

— Я мог бы приказать гвардейцам снести твою упрямую голову с плеч. — Арис скользнул другой рукой по скуле Маледикта, к шелковистым кудрям. — Однако думаю, что твоя упрямая шея не поддастся стали.

— Неужели вы в самом деле обвините меня в том, что я проявил осторожность? За мое желание снискать безопасность в мире, где я знаю так мало? — Маледикт смотрел в глаза Арису без тени страха или вины. Король изучал повернутое к нему лицо, рассеянно перебирая пальцами волосы юноши, ощущая нежность его кожи — и грубый шрам на подбородке. От Маледикта исходил аромат сирени, и вот уже Арис смотрел в эти широко распахнутые темные глаза, как будто вокруг ничего, кроме них, не существовало.

Арис внезапно и с тревогой обнаружил, что дыхание его участилось, что его прикосновение превратилось в ласку, что Маледикт разбудил давно уснувшую страсть, которая, как он считал, умерла вместе с его королевой. Он попытался отстраниться, и тут юноша поймал его ладонь своей рукой в перчатке и поднес ее к своим губам.

— Пожалуйста, Арис. — Дыхание Маледикта согрело ладонь Ариса; король ощутил мягкое прикосновение губ. Хриплый голос звучал более страстно, чем все голоса, которые ему когда-либо доводилось слышать. Быстрый язык слизнул чернила с кончиков пальцев Ариса.

Арис высвободил руку, прижал ее к бедру, словно пытаясь сохранить подаренное тепло. Губы Маледикта изогнулись в улыбке.

— Оставьте нас. Мы освобождаем вас от нашего присутствия. — Арис так растрогался, что предпочел укрыться за необычайной формальностью речи.

Маледикт встал и поклонился. Не отворачиваясь от короля, спустился по ступеням помоста, снова отвесил поклон и повернулся к двери и гвардейцам; тонкий силуэт серым росчерком скользнул по белой комнате. Лишь после ухода Маледикта Арис вспомнил, что ему было отказано в возвращении книг. По жилам внезапной вспышкой разлились замешательство и раздражение: Маледикт думает, что нуждается в гроссбухах, чтобы защититься от Ариса? Когда король только что доказал ему — к собственному удовлетворению — что достаточно слов и прикосновений?

Женщины по природе своей больше подвержены нервным припадкам, чаще взывают о помощи к богам. Однако они одновременно создания переменчивые, не более способные следовать избранным курсом, чем корабль без парусов, и их мелочный гнев часто умирает, едва слетев с губ, забытый с приближением новой бури эмоций. Хотя и существуют предания о женщинах, призвавших на помощь богов, лишь немногие из них основываются на реальных событиях, и, уж конечно, я не встретил пока ни одной женщины, целеустремленной настолько, чтобы снискать внимание божества.

Дариан Ченсел. О теологии

— Джилли, расскажи мне о дебютантках этого года. Король намерен женить меня.