Приют для миллионера - Александра Микс

Я запрокидываю голову и нахожу сосредоточенное лицо Элиота. Его задача — вывести меня из эпицентра. Они действуют строго по согласованному плану.

Росс выполнял функцию моего щита ровно до тех пор, пока Элиот не выполнил свою задачу.

В части ангара, куда утащил меня Элиот, совсем темно и ему приходится действовать почти вслепую.

Поворот налево, пара метров прямо и еще один поворот. Мы оказываемся в небольшом помещении, на другой стороне которого расположена очередная неприметная дверь. Из щели у пола струится солнечный свет, подсказывая прямой путь к свободе.

Мы доходим лишь до середины комнаты, как из тени появляется мужчина. В его руке пистолет, дуло которого направлено на нас, а палец замер на курке.

— Брось ствол, — командует наемник. — Иначе пристрелю обоих.

Элиот буквально заталкивает меня себе за спину.

— Девушка не при чем, — начальник охраны отбрасывает оружие в сторону.

— Вообще-то, велено убрать обоих, — словно ликует здоровяк. — Но можешь выбрать, кто сегодня умрет, а кто порадует мистера Стока.

Элиот поворачивается ко мне лицом, по-прежнему закрывая своим телом от случайной пули. Легкая улыбка замирает на его губах, в ожидании выстрела.

— Отойди, — шепчу я. — Прошу, отойди.

— У меня приказ.

— Чей? Мартина?

— Свой собственный.

Оглушающий звук закладывает уши. Я вздрагиваю вместо Элиота, который стискивает зубы, и улыбка крайне медленно гаснет на его лице. Он смотрит на меня своим привычно спокойным и мягким взглядом.

Я обхватываю мужскую талию, стараясь удержать его на ногах, но мне не хватает сил. Мы оба опускаемся на колени, и я, вцепившись в Элиота, до последнего не позволяю ему лечь на сырой бетонный пол.

— Уходи, — шипит мужчина, пытаясь оторвать мои руки от своей рубашки, которая со спины стала влажной и липкой от его собственной крови. — У тебя есть фора, уходи.

Элиот с трудом выдавливает из себя слова, стараясь удержать свое сознание. Но оно ускользает.

Наемник на какое-то время и правда теряет ко мне всякий интерес. Быть может, знает, что убьет, вот и не торопится.

Он достает смартфон и фотографирует нас, отчет или личная коллекция больного ублюдка.

Я не понимаю, как в такие моменты работает мужской мозг, чтобы найти выход из данной ситуации. Но единственное решение ударяет мне в голову.

Пока головорез занят своим телефоном, скинув меня со счетов, я бросаюсь к пистолету Элиота и без раздумий стреляю в наемника. Попасть не надеюсь, но уж лучше так, чем молчаливо ждать своей пули.

Мужчина не успевает среагировать и только изумленно пялится на свою грудь, а затем падает выронив все из рук. Я не промахнулась и, кажется, даже готова на контрольный выстрел. Но я откидываю пистолет и возвращаюсь к Элиоту, который все же закрыл глаза, оставив меня одну.

Я для чего-то трясу его, приказывая очнуться и не вздумать умирать. Лихорадочно прощупываю пульс на его шее, но не могу уловить ни малейших признаков его присутствия.

Не проходит и пяти минут как в помещении показывается Росс со своими ребятами.

— Ему нужна помощь, Мартин. — тараторю я, указывая на Элиота. — Сделайте же что-нибудь.

Бойцы подхватывают начальника охраны и выносят на улицу, пока Росс пытается остановить поток моего отчаяния.

У меня хватает сил вывалить все произошедшее на Мартина в мельчайших деталях. Он слушает, понимая, что мне просто необходимо выговориться. Росс не дает мне подняться, подхватывает на руки и забирает из этого жуткого места, заставив уткнуться ему в шею и больше не смотреть по сторонам.

Для меня переломный момент уже пройден. Я видела боль, слезы, отчаяние. Находилась на грани жизни и смерти, на пороге полной безысходности. Очерствела, но не смирилась.

Мартин стал походить на одержимого жаждой мести. Но я знаю, что за этим скрывается глубокое душевное опустошение. Не будь Росс настолько сильным, свихнулся бы от собственного цинизма.

— Собери всех в «Павильоне», — он наворачивает круги по кабинету.

— Мартин, ты же не думаешь, что Сток настолько туп?

— Ты же не думаешь, Крис, что настолько туп я?

Я молча наблюдаю за словесной перепалкой, в которую снова затягивает рассвирепевших мужчин. Мартин больше не гонит меня всякий раз, когда они начинают обсуждать дела. Он позволяет слушать, быть в курсе и даже участвовать в этих длительных диалогах. Признаться, иногда я ничего не понимаю, но Росс всегда подводит меня к тому, что картина становится четкой. И порой кажется, что я разбираюсь в ситуации, лучше них самих. Хотя, это всего лишь иллюзия.

— Тоби слишком самоуверен, — встреваю я. — Он захочет сыграть.

Росс как-то удовлетворенно улыбается. Подходит ко мне, наклоняется и, взяв за подбородок, целует в губы.

— Мыслишь в нужном направлении, милая.

Он прав, как никогда. Я действительно все чаще попадаю в цель. Разница между нами лишь в том, что на самом деле я боюсь, а он нет.

Криса вся эта показуха босса выводит из себя. Но по его взгляду читается беспокойство.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — выплевывает охранник и выходит из кабинета.

Я пытаюсь продолжить начатый ими разговор, но Мартин лихо уводит его в другое русло. Какие-то мелочи и совершенно бестолковые пустяки, не стоящие внимания. Он не хочет обсуждать это наедине, позволяет участвовать, но не вести.

— Я скоро уеду. Надеюсь, вернуться раньше, чем ты устроишь очередную провокацию.

— Иначе тебя не дождаться.

— Ребята уже боятся тебя. Говорят, что с тобой только Элиот мог справиться.

Эта наглая усмешка и упреки, преследующие каждый день. Он перебесился, но не остыл к двойному предательству. Тяга ко мне оказалась сильнее него самого, но это не значит, что нельзя регулярно ездить по больному.

— Пусть боятся. Только это вынуждает их плясать под мою дудку, — барабаню пальцами по подлокотнику кресла. — Как он?

Росс достает из верхнего ящика стола пистолет и заталкивает его за пояс. Следом накидывает пиджак, оставляя его не застегнутым.

— Идет на поправку и уже рвется в бой. Кто-то ведь должен тебя охранять.

Элиот выжил. Чертов кремень или просто везунчик. Так или иначе я снова дышу полной грудью, зная, что он жив.

— Я могу его навестить?

— Резинку в сумочку бросить?

— Хватит! — кричу, не выдерживая его издевательств.

Его запал тут же улетучивается, но глаза все еще блестят. Он готов продолжать пилить меня, пока я буду это позволять.