Глухая стена - Хеннинг Манкелль

Впрочем, Нюберг как будто бы не обиделся. Только с любопытством посмотрел на него:

- Мне казалось, перепадам настроений тут подвержен один я.

- Извини, я не хотел, - пробормотал Валландер.

Нюберг вспылил:

- Не хотел! Черт побери, не понимаю, почему люди так боятся выпустить пар?! Вдобавок ты прав. Я ведь только и делаю, что брюзжу.

- В конце концов, пожалуй, ничего другого и не остается, - тихо сказал Валландер.

Нюберг раздраженно придвинул к себе пластиковый пакет с ножом.

- Я получил заключение по отпечаткам пальцев. На ноже их оставили два человека.

Валландер тотчас заинтересовался:

- Эва Перссон и Соня Хёкберг?

- Совершенно верно.

- Значит, возможно, Перссон в этом пункте не лжет?

- Возможно.

- Ты полагаешь, стало быть, что насильственные действия осуществила Хёкберг?

- Ничего я не полагаю. Говорю, как есть: это возможно.

- А как насчет молотка?

- На нем только отпечатки Хёкберг. Других нет.

Валландер кивнул:

- Так, с этим ясно.

- Ясно и кое-что еще, - продолжал Нюберг, перебирая бумаги на столе. - Иной раз судебные медики способны превзойти самих себя. С почти стопроцентной вероятностью они сумели установить, что сначала в ход был пущен молоток, а затем - нож.

- Не наоборот?

- Нет. И не одновременно.

- Как же они ухитрились это установить?

- Я примерно могу себе представить. Но ты вряд ли поймешь мои объяснения.

- Выходит, Хёкберг могла поменять оружие?

- По крайней мере, я думаю, так оно и было. Нож, видимо, находился у Эвы Перссон в сумке. И когда он понадобился Хёкберг, она его получила.

- Прямо как в операционной, - мрачно сказал Валландер. - Хирургу подают нужный инструмент.

Некоторое время оба молчали, размышляя о зловещем сравнении. Затем Нюберг нарушил молчание:

- И еще одно. Не шла у меня из головы та сумка. Ну, которую нашли возле подстанции. Лежала она совершенно не на месте.

Валландер ждал продолжения. Хотя Нюберг в первую очередь умелый и дотошный криминалист, иной раз он выдвигал весьма неожиданные умозаключения.

- В общем, я съездил туда. Взял с собой сумку и попробовал бросить ее к забору, с разных позиций. Но безуспешно.

- Почему?

- Ты помнишь, как выглядит территория? Мачты высокого напряжения, колючая проволока, высокие бетонные опоры. Сумка все время где-нибудь застревала. Из двадцати пяти попыток удалась только одна.

- Значит, сумку специально отнесли к забору?

- Возможно. Только вот зачем?

- Естественно предположить, что сумку подбросили нарочно, чтобы ее нашли. Но может быть, не сразу.

- Выходит, расчет был на то, чтобы и труп опознали, но не сразу?

- Я тоже пришел к такому выводу. Но затем обратил внимание на весьма любопытный факт. Место, где лежала сумка, очень хорошо освещено. Один из тамошних прожекторов направлен аккурат туда.

Валландер уже сообразил, куда клонит Нюберг, но не стал его перебивать.

- Так вот, по-моему, сумка лежала там потому, что кто-то, стоя на свету, осматривал ее содержимое.

- И возможно, что-то нашел?

- Не исключено. Однако ж делать выводы - задача не моя, а твоя.

Валландер встал.

- Ну что ж, - сказал он. - Вполне возможно, ты прав.

Валландер поднялся по лестнице, заглянул к Анн-Бритт. Она сидела, склонившись над кипой документов.

- Будь добра, - попросил он, - свяжись с матерью Сони Хёкберг и узнай, известно ли ей, что Соня обычно носила с собой в сумке.

Он рассказал ей о разговоре с Нюбергом. Анн-Бритт кивнула и принялась искать телефон.

Комиссар не стал дожидаться. Его одолевало беспокойство, и он пошел к себе. Сколько же миль он отмерил по здешним коридорам за все эти годы? Из кабинета донесся телефонный звонок, и он ускорил шаги. Звонил Мартинссон:

- Думаю, тебе пора приехать сюда.

- Зачем?

- Роберт Мудин вправду сущий виртуоз.

- Что произошло?

- То, на что мы надеялись. Файлы открылись.

Валландер положил трубку.

Наконец-то дело идет к прорыву, думал он. Пришлось подождать. Но не зря.

Он взял куртку и вышел из управления.

Было без четверти два. Воскресенье, 12 октября.

Картер проснулся на рассвете, оттого что кондиционер вдруг отключился. Неподвижно лежа под простыней, он вслушивался в темноту. Стрекотали цикады. Где-то поодаль лаяла собака. Опять перебой с электричеством. Такое случалось в Луанде чуть не каждую ночь. Бандиты Савимби постоянно искали возможность устроить сбой в столичной энергосети. И кондиционеры тогда не работали. Картер не шевелясь лежал под простыней. Через считаные минуты в комнате будет нечем дышать. Вопрос в том, хватит ли у него сил встать, сойти вниз, в помещение под кухней, и запустить генератор. И вообще неизвестно, что хуже: шум от генератора или невыносимая жара, мало-помалу наполнявшая спальню.

Он повернул голову, взглянул на часы. Четверть шестого. Снаружи доносился храп одного из ночных охранников. Наверняка это Жозе. Впрочем, пока второй охранник, Роберту, не спит, опасаться особо нечего. Картер подвинул голову, привычно почувствовал под подушкой рукоять пистолета. Помимо ночной охраны и забора это, по сути, единственный залог безопасности. Если кто-нибудь из нетерпеливых грабителей, что прячутся во мраке, решится напасть. Он прекрасно понимал, что они попытаются до него добраться. Белый человек, состоятельный. В такой нищей, разоренной стране, как Ангола, преступность, естественно, цветет пышным цветом. Будь он одним из голодранцев, наверняка бы сам пошел на грабеж.

Нежданно-негаданно кондиционер снова заработал. Иной раз перебои были непродолжительны. Когда случались не по милости бандитов, а из-за технических неполадок. Линии-то старые. Проложенные португальцами еще в колониальные времена. Черт его знает, сколько лет прошло с тех пор без текущего ремонта.

Картер без сна лежал в темноте. Думал о том, что скоро ему стукнет шестьдесят. При той жизни, какую он вел, даже удивительно, что он достиг такого солидного возраста. А жизнь у него была бурная, переменчивая - и опасная.

Он откинул простыню, дуновение прохлады тронуло кожу. Просыпаться на рассвете он не любил. Часы перед восходом солнца - самые незащищенные. Остаешься наедине с темнотой и собственными воспоминаниями. Начинаешь взвинчиваться, возмущаться обидами и несправедливостями. Лишь мысленно сосредоточившись на грядущем отмщении, он успокаивался. Но к тому времени проходило несколько часов. Солнце поднималось над горизонтом. Ночная охрана затевала разговор, а вскоре доносился скрежет висячего замка, когда Селина отпирала дверь, входила на кухню и принималась готовить ему завтрак.