Запросы плоти. Еда и секс в жизни людей - Кирилл Резников

«Госпожа Услада Сердца пригласила его пройти в спальню, где был уже накрыт стол для пиршества. На нем стояли разнообразные блюда из курицы, утки и мяса, а также острые блюда. Сев, он расстегнул одежды в предвкушении пира, и она поднесла ему чашу вина. Какое-то время они ели и пили, почти не переговариваясь, но ближе к концу пьянящее вино создало более свободную обстановку. Они сдвинули стулья и сидя обнялись, затем она забросила ему на колени ноги, и он дотронулся до них. С этим сигналом его готовности они встали и помогли друг другу раздеться, затем он отнес ее на кровать.

Она тщательно подготовила ложе. На нем лежала двойная подстилка с тем, чтобы им было удобно по ней кататься; покрывало было осыпано ароматным порошком с сильным запахом. Над изголовьем висела картина, изображающая резвящихся Зеленого Дракона и Белого Тигра, к стойкам кровати привязаны колокольчики. Госпожа Услада Сердца с удовольствием отметила, что эти роскошные приготовления были быстро и должным образом оценены, ибо еще перед тем, как он лег рядом, он был уже полностью возбужден. – Через минуту я буду с тобой, – пообещал он, затем извлек расшитый шелковый мешочек. Осторожно открыв его, он разложил у края покрывала следующие предметы: серебряную застежку, колпачок вечного желания, обработанные лекарствами ленты желания, серное кольцо похоти, яшмовое кольцо для яшмового черенка, возбуждающие похоть притирания, бирманский любовный бубенчик.

– Ну, как тебе нравятся мои приспособления для блуда? – спросил он.

Она почти утратила дар речи и не могла ничего сказать, лишь откинулась на подушку, являя собой картину страха и предвкушения. Рот ее приоткрылся, дыхание участилось, руки ослабли, но колена уже поднимались в воздух. Укрепив серебряный зажим на нефритовом стебле, он смазал его притиранием и расположился между ее колен. Оценив положение кратким нажатием на нефритовые врата, он отодвинулся и добавил серное кольцо, а также желто-голубую ленту. Усилившись таким образом, он с трудом вошел в беседку удовольствий, сразу заставив ее вскрикнуть от боли и наслаждения, как будто лезвие все глубже и глубже вонзалось в нее».[173]

«Поскольку этот вид сношений превосходит все, что бывает между людьми, то если сношения продолжаются долго, женщина становится околдованной, избегает упоминать о них, скрывает их, и не желает сообщать другим. Считая все это прекрасным, женщина умирает и никто не знает причины. Если у вас появилась эта болезнь, лучшее лечение – это совокупление с мужчиной без истечения его семени».[174]

«– Дорогая! – шептал он. – Дашь мне сегодня поиграть с цветком с заднего дворика, а?

– Вот бесстыдник! – поглядев на него, заругалась Цзиньлянь. – Что тебе, или с Шутуном мало? Ступай с ним играй!

– Брось, болтушка! – засмеялся Симэнь. – Зачем мне Шутун, если ты позволишь? Знаешь, как мне это по душе! Только доберусь до цветка, и брошу, а?

Цзиньлянь препиралась.

– С тобой не справишься, – сказала она наконец. – Только кольцо сними сперва, потом попробуй.

Симэнь снял серное кольцо, а серебряную подпругу оставил у корня. Он велел жене стать на кровати на четвереньки и повыше задрать зад, а сам слюной смочил черепашью головку и принялся туда-сюда толкать увлажненную маковку. Черепашья головка бодро топорщилась, так что через немалое время удалось погрузить лишь самый кончик. Лежавшая внизу Цзиньлянь, хмуря брови, сдерживалась и, закусив платок, терпела.

– Потише, дорогой! – воскликнула она. – Это ведь совсем не то, что прежде. У меня все нутро обжигает. Больно!

– Душа моя! – говорил он. – Что, сплоховала? Ладно, я тебе куплю шелковое платье с узорами.

– Платье у меня есть, – говорила она. – Я на Ли Гуйцзе пеструю шелковую юбку видела, с бахромой и пухом. Очень красиво! В городе, говорит, купила. Все носят, а у меня нет. Не знаю, сколько стоит. Купи мне такую, а?