Шестерки умирают первыми - Александра Маринина

– Угу, – промычала Настя невнятно, усаживаясь закомпьютер. – Иди сюда. Вот, смотри, места, где были найдены застреленныеснайпером люди. Мы-то с тобой исходили из того, что человек привычно уезжает наодно и то же расстояние, и, отталкиваясь от этого, пытались определитьпримерный район его жительства. А может быть, все дело не в расстоянии, а вовремени? Он убивает там, куда может доехать, к примеру, за два часа. Он тожепривык, но не к километрам, а к часам и минутам. Чувствуешь разницу?

– Ну, более или менее, – неопределенно кивнулАндрей. – Давай поподробнее.

– А если поподробнее, то все зависит от того, как далеко отвокзалов он живет. Поезда со всех вокзалов идут с одинаковой скоростью, но доодного вокзала ему добираться пять минут, а до другого – час. Поэтому по однойдороге он уезжает аж за сто километров, а по другой – убивает в двадцатикилометрах от города. Сейчас мы с тобой откроем расписания и будем считать,сколько минут идут электрички до тех станций, где совершены убийства. Будемсчитать, что самая дальняя станция связана с тем вокзалом, ближе всего ккоторому живет стрелок. Ну и так далее. Идея ясна?

– Ясна. Только как ее выполнять – непонятно.

– Чего тебе непонятно? – начала злиться Настя, котораятерпеть не могла, когда ее останавливали «на всем скаку».

– Как минуты посчитать, это я понял. А вот как дальше-то?

– Андрюша, не забивай ты себе этим голову, – махнулаона рукой. – Я сама это сделаю, если ты не знаешь как. Ты только помогай.

– Ладно, – вздохнул Чернышев. – Вечно ты меняунижаешь, Анастасия. Показываешь интеллектуальные фокусы и балдеешь, видя мойразинутый рот, вместо того чтобы сесть и терпеливо объяснить товарищу, как тыэто делаешь.

– Как не стыдно! – рассмеялась она. – Такойбольшой мальчик – и такие комплексы. Вот я, например, много чего не умею: небегаю, не стреляю, никаких данов и поясов у меня нет, а ты все это делаешь на«пять» с плюсом. Так что мне теперь, повеситься из-за этого? Ненавидеть тебя?Ты умеешь одно, я – другое, ну и слава богу. Будем дружить. И не смей на менядуться.

Они открыли книжечки, вооружились карандашами и началисчитать. Потом Настя составила какую-то одной ей понятную таблицу, вывела наэкран карту города со схемой метро и торжествующе ткнула пальцем в районСеверного округа.

– Вот, смотри. Здесь есть территория, с которой можно запять минут попасть на платформу Дмитровская Рижского направления, за восемьминут – на Савеловскую дорогу, и за десять – на Ленинградскую, на платформуПетровско-Разумовская. И именно на этих направлениях убийства совершены дальшевсего от города. Почти два часа пути. Теперь гляди сюда. По Киевскомунаправлению он ехал всего сорок четыре минуты, по Ярославскому и Казанскомунаправлениям – вообще до смешного. И там и там по пятьдесят восемь минут. Тоесть совершенно очевидно, что путь от дома до места убийства укладываетсяпримерно в одно и то же время. Если смотреть по километрам, то у нас с тобойполучался Западный округ, который постепенно смещался в сторону Центрального. Аесли смотреть по времени, то получается Северный. И не весь, а именно та часть,которая расположена близко к Ленинградской, Савеловской и Рижской дорогам.

– Я не понял, почему ты считаешь, что он живет именно близкоот этих платформ? То, что примерно на одинаковом расстоянии, это я согласен, нопочему ты считаешь, что это расстояние непременно маленькое? Ты думаешь, что онживет вот здесь, а ведь он вполне может жить и здесь, – он показал наСеверо-Восток, в район проспекта Мира. – Рижский вокзал, недалеко –Каланчевская Ленинградской дороги, а прямо по Сущевскому валу можно быстренькодоехать до Савеловского вокзала. Почему ты исключила такой вариант?

– Потому что я умею считать до пяти, дорогой мой. То место,которое ты показал, – это совсем другая ветка метро, и по этой веткерасстояние до Киевского вокзала и до Комсомольской площади, где у насрасположены Ярославский и Казанский вокзалы, сильно различается. А если нашагипотеза верна и все дело не в километрах, а во времени, то для стрелка дорогаот дома до этих вокзалов должна занимать одно и то же время. Поэтому он долженжить на территории вдоль Серпуховской линии метро. По этой линии с любого местадорога до «Киевской» будет ровно на две минуты дольше, чем дорога до«Комсомольской». И еще одно: не забывай, что на Комсомольской площади находитсяи Ленинградский вокзал. А по этой дороге он вон аж куда укатил. Значит, поЯрославскому и Казанскому направлениям он уезжал с вокзала, затративпредварительно около часа на дорогу, а по Ленинградскому – с платформы,неподалеку от которой живет.

Чернышев поднялся с низкого кресла, которое пришлосьпридвинуть к письменному столу, чтобы был виден экран монитора, размял затекшуюспину, с хрустом потянулся. Потом лукаво посмотрел на Настю и состроил ейстрашную физиономию.

– А все равно я лучше тебя стреляю.

Она собралась было сказать в ответ что-нибудь смешное, но вэту секунду раздался звонок в дверь.

– Вот, – торжествующе произнес Андрей, – этопришел Чистяков, принес мясо. Сейчас мы с ним вместе приготовим такую еду,какую тебе вовек не изобразить, чтобы ты не зазнавалась и не считала себя самойумной. Мужики рядом с тобой делаются интеллектуальными импотентами от страхаперед твоими мозгами.

Но Андрей ошибся. На пороге стоял не будущий Настин муж, аИгорь Лесников, который молча протянул ей нотную тетрадь, изъятую полчаса назаду Елены Русановой. У одной из страниц сбоку ножницами была отрезана полоска.

Услышав звук вставляемого в замок ключа, Платонов внезапноиспугался. Да, он знал, что этот момент рано или поздно настанет, потому чтотак или иначе Кира все равно должна будет вернуться домой. Но только теперь онпонял, что в глубине души надеялся, что как-нибудь обойдется. Причем он даже непытался себе представить, что это значит – обойдется. Кира попадет под машину?Ее арестуют? На Москву спустится корабль с пришельцами? Что может случитьсятакого, благодаря чему ему не придется оставаться один на один в квартире схладнокровной убийцей, вполне вероятно, сумасшедшей? Вот уж воистину, надеждаумирает последней.

Открылась входная дверь, а Платонов так и не решил, что емуделать, как вести себя, как заставить тело сделать то, что нужно сделать дляспасения своей жизни. Он молча стоял, опираясь спиной на косяк кухонной двери,и смотрел на входящую в квартиру женщину. Ему сразу бросилась в глаза еебледность. – Дима, – позвала она неожиданно охрипшим голосом.

От него не укрылась ни эта внезапная хрипота, ни дрожащиегубы, ни ее страх. Он настороженно молчал, пытаясь быстро найти объяснение еенервозности.

– Дима, – повторила она, протягивая к нему руки, и онуслышал в ее голосе не только страх, но и желание.

Их бросило друг к другу без всяких слов и прелюдий. Платоноврванул «молнию» на куртке и стащил ее с Киры, не отрываясь от упругих губ,потом нащупал застежку на ее джинсах. Через две минуты, убрав все помехи, оновладел ею стоя здесь же, в прихожей, не произнеся ни слова, не издав ни звука.Слышно было только их тяжелое дыхание и скрип стула, на который Кира опираласьруками.