Мир Ниодара. Серебро рыжего заката - Екатерина Кузина

Терпеть их лица были почти на одном уровне. И лисица повторила за герцогом мучительную ласку, совсем не понимая, что играет с демоном в человеческом обличии.

Нижнюю сорочку мужчина сорвал, оставляя любимую в чёрном кружевном белье, чулках и высоких сапогах, опрокинул на кровать. Натурально зарычав от увиденного, он упустил контроль: демон, довольно скалясь, провел мозолистой ладонью по нежной коже живота выше, грубо помял одну грудь, прикусил сосок второй через тонкую ткань.

Лиса вскрикнула от острого удовольствия, неосознанно прижимая взлохмаченную голову мужчины ближе к своей груди, путая ещё больше его взлохмаченные волосы. От ярких ощущений путались мысли. Выгибаясь навстречу мужчине, его губам и рукам, дарящим неизведанное ранее удовольствие, Лиса царапалась, прикусывала кожу на плечах и шее Бастиана.

Алые глаза с расширенным от желания зрачком внимательно следили за ней, руки мужчины гладили и ласкали кожу, снимая остатки ненужной мешающей одежды. Губы жадно целовали гладкую обнажённую кожу, ниже и ниже от ключиц к груди, от груди к вздрагивающему животу, обрисовали языком пупок, прикусили выступающие косточки бёдер.

Пальцы подцепили резинку одного чулка, медленно стянули его, освобождая стройную ногу сначала от сапожка, звякнувшего пряжкой об пол, а потом от чулка. Вторая пара обувки улетела еще дальше. А последний чулок затерялся в смятой постели.

Лиса приподнялась и впилась губами в жесткий рот своего дознавателя. Мужчина рухнул сверху, со всей страстью выпивая её дыхание, разводя женские ноги шире.

Тонкое кружево лопнуло, когда герцог попытался его снять.

– Бастиан, – едва слышно простонала девушка, выгибая спину: мужчина кусал и мял грудь, терзая и пощипывая острые розовые соски.

Грубая ласка сводила с ума, заставляя метаться на сбитой постели, раскрываясь для прикосновений в самом чувствительном месте. Тонкие девичьи руки крепко сжали покрывало, когда мужчина провел через тонкие пантолончики между влажных складок пальцами, сжал, помассировал мягкий бугорок, чем вызвал протяжный стон у Лисы и неконтролируемую дрожь во всем женском теле.

– Ещё, – потребовала Лиса, прикусывая припухшую нижнюю губу и раздвигая ноги шире. – Ещё!

Губы герцога растянулись в хитрой улыбке. Сняв с неё белье, он вновь погладил между нежных складок, задевая чувствительное место, и одним пальцем проник внутрь.

Лиса глубоко вздохнула и прикрыла затуманенные страстью глаза.

Ещё одно глубокое проникновение и губы мужчины сжимают бугорок между складок, а рука обхватывает грудь, теребя сосок, отчего девушка вскрикивает от пронзившего тело острого и такого желанного удовольствия.

Через несколько сладких мгновений к толчкам одного пальца присоединяется второй, а потом и третий. Лиса громко стонет, подгибая колени и сжимая пальчики на ногах, умоляя продолжить и никогда не заканчивать эту чувственную муку.

Герцог отстраняется от жены, чтобы снять мешающие брюки. Женский стон разочарования бьёт по его ушам, заставляя торопиться, и ласкает уязвленное жалостью самолюбие.

Лисица сама обнимает мужа за мускулистые плечи, целует нос, шею и торс мужчины, языком касаясь терпкой кожи и торопя его быстрее продолжить начатое. Разгоряченное тело требует большего внимания и ищет разрядки. Её зверь шепчет в затуманенном страстью сознании, что этот мужчина – демон – их пара, единственный навек, что нужно его срочно пометить – укусить в основание шеи так, чтобы все видели – это их самец.

Сладкие глубокие поцелуи герцога мучают, путают мысли и желания. Его запах туманит рассудок. Хочется его всего облизать, а не только укусить. Царапины расчерчивают спину дознавателя, Лиса, не выдерживая мучительной ласки, уже заклинает мужа, повторяя:

– Пожалуйста, Бастиан, я… – дыхание её срывается, – я больше не могу. Пожалуйста!

Её стоны становятся все громче и громче, но Рейдж не торопится закончить её мучения, продлевая и усиливая сладкую муку.

– Бастиан, прошу, – мольба срывается на крик: одним резким движением герцог врывается в податливую плоть. Лиса дрожит под ним, тая в чувственном удовольствии.

Пара медленных толчков мужчины сменяются резкими глубокими рывками. Алая радужка затапливает белок, позволяя демону быть рядом, любить свою единственную сильно и ярко.

Магия плещет вокруг сплетенных тел, вырываясь потоком из горячего мужского тела и впитываясь в хрупкую стонущую под ним девушку. Демон рычит от удовольствия, вжимая хрупкую человеческую пару в перевернутую постель.

Выкрики Лисы становятся чаще, срываются и тонут в ослепляющей глаза вспышке. Грубые рывки ускоряются. Толчок, ещё толчок… Последний порыв накрывает Бастиана волной искрящего удовольствия.

Лисица открывает желтые глаза, резко кусает мужа чуть выше ключиц, и всплеск его наслаждения гаснет в тихом довольном рыке демона и едва слышном удовлетворенном урчании лисицы.

– Ты – моя, Лиса, только моя, – хрипло прошептал герцог и потерся носом об ушко жены, вдыхая пропитавший рыжие волосы аромат желания и страсти. – Ты меня приняла.

Девушка медленно, тая в наполняющей тело истоме, заправила белые непослушные волосы мужа за его ухо и нежно улыбнулась любимому:

– А ты – мой, только мой, – произнесла она глухим сорванным голосом.

Он рассмеялся, запрокинув голову, расслабил крепкие объятья и лёг рядом, невесомо касаясь и легко поглаживая нежную кожу на спине жены. В теле снова зарождалось возбуждение, разжигаемое саднящим уксусом его пары. Но приходилось себя сдерживать, чтобы не напугать лисицу после её первой ночи с мужчиной. Поэтому он нежно гладил бархатистую кожу любимой и представлял, как снова сможет к ней прикоснуться. Чуть позже. Или даже завтра.

– Бастиан, – Лиса придвинулась ближе через пару минут и облокотилась на его грудь, обрисовывая красные завитки брачной вязи, украшенные белыми росчерками: брачная татуировка расцвела полным узором, поднявшись с руки на плечо и грудь ее супруга, когда у нее самой она едва дошла до плеча.

– Ммм… – протянул герцог, представляя, как вновь слышит сиплые стоны и громкие крики жены.

– Я хочу ещё, – прошептала, отчаянно краснея, Лиса.

– Что? – не до конца веря услышанному, переспросил Рейдж, приподнимаясь на локте и вглядываясь в смущенное лицо лисицы. Неужели ему не показалось? Не может быть…

– Хочу ещё, – тихо повторила она, стыдливо отводя взгляд.

Бастиан набросился на неё с короткими жалящими поцелуями, в перерывах говоря:

– Нельзя. Будет больно. Лучше завтра. Ну, или хотя бы чуть позже. Первый раз. Нужно подождать.

– Бастиан, я – не человек, я – оборотень. У меня ничего болеть не будет, – потянула она его за волосы, чтобы посмотреть в глаза.

Он отстранился, вникая в её слова: у него совсем вылетело из головы, что его маленькая пара – его жена – вовсе не человек.