Волки пустыни - Николай Раков

— Завис на третьем уровне. Зажали с двух сторон и просто вслепую поливают коридор.

— Спрятаться можешь?

— Да уже забрался, как крыса, в вентиляцию.

— Сиди и не высовывайся. Минуты через две включу освещение и займешься зачисткой.

— Колдун?

— На месте. У меня все в норме. Двигатели контролирую.

— Молодец. Жди сигнала.

— Сирена, отзовись.

— Здесь я. Где нахожусь, не знаю.

— Спрячься до вызова.

Шаман сделал несколько глубоких вдохов, медленно стравливая воздух через губы, разгоняя мышцы для решающего броска и снижая чувствительность сетчатки глаз.

«Свет», — отдал он мысленный приказ и, присев, резко распахнул дверь на мостик.

Загрохотала автоматная очередь. Пули прошли высоко над головой. Напротив двери стоял штурмовик и, ничего не видя от резкого света, непрерывно строчил из автомата. Выстрел из бластера заставил его согнуться и выпустить из рук оружие. Шаман прыгнул вперед, прикрываясь массивным телом и охватывая взглядом пространство. В рубке находились трое, и, не раздумывая, он отключил их выстрелами из парализатора.

Захлопнув входную дверь, щелкнувшую замком, он прошел к капитанскому креслу, выбросил из него безвольное тело гаюна и, осмотрев пульт, передвинул один из рычажков, активировав громкую связь.

Из динамика донеслись звуки выстрелов. Увеличив до предела громкость, проговорил жестким непререкаемым тоном:

— Всем находящимся на корабле, прекратить стрельбу. — Дождавшись, когда наступила тишина, продолжил: — Сопротивление бесполезно. Желающие остаться в живых имеют возможность покинуть корабль в течение трех минут через грузовой трюм. По истечении срока оставшиеся будут уничтожены. В вентиляцию запущу газ. Время пошло.

Откинувшись на спинку кресла, Шаман немного расслабился, посматривая на внешние обзорные и внутренние экраны корабля. Одна из камер грузового отсека, несмотря на произведенный в нем выстрел из пушки, работала, и было отчетливо видно, как члены команды и штурмовики с поднятыми руками проходят по заклиненному пандусу и прыгают с него вниз. Всего покинуло корабль пятнадцать человек.

— Самум, Сирена, будьте осторожны, начинайте зачистку, — отключив громкую связь, проговорил он.

— Приступаю.

— Поняла.

«Иногда незнание лучше, чем знание, — устало подумал Шаман. — Если бы мы подозревали, что здесь больше пятидесяти человек, то, возможно, на штурм бы и не решились».

— Командир, что делать с паралитиками. Насорили мы тут изрядно, а они тяжеловаты, — спросил Самум.

— Добавьте по дозе и закройте где-нибудь, чтобы под ногами не путались.

— Сделаем.

Шаман сосредоточился на мыслях об уходе с Сохара на транспортнике. Особых трудностей не предвиделось при условии невмешательства генерала, способного поинтересоваться своим транспортом и связаться с кораблями на орбите. Но тут можно было рассчитывать на амбициозность гаюнов, занимавших высокое положение.

«Получила пешка приказ ждать, вот и жди до посинения и не смей побеспокоить, быстро в рядах десантников окажешься», — промелькнула успокоительная мысль.

— Командир, мы закончили приборку, — вывел из задумчивости рапорт Самума.

Шаман бросил взгляд на корабельные часы. С момента отдачи приказа о зачистке прошло сорок минут. Экраны демонстрировали полный порядок и даже грузовая аппарель была освобождена от броневика и герметически закрыта.

«Не слабо я выпал из обстановки», — осуждающе мелькнуло в голове.

— Поднимайтесь ко мне. Колдун, ты тоже, только смени коды на люках в машину.

— Командир, убраться бы надо, — проговорил Самум, проходя в рубку.

— Сложите их куда-нибудь, чтобы не мешали. Не выносил, потому что могут пригодиться.

Когда тела штурмана, пилота и радиста были уложены на пол, а убитый штурмовик вынесен из рубки, — расселись в кресла.

— Боря, когда ты шарахнул из пушки в грузовой отсек, ты о чем думал?

— Думал о том, что сигнальный снаряд распугает этих тараканов и позволит беспрепятственно начать проникновение дальше, согласно приказа.

— Сигнальный, говоришь. После твоего выстрела я почти умер. Стрелять-то хоть стоило. Там же их всего двое оставалось. Двоих я снял.

— Сам же иногда говоришь: «Думай лучше, копай глубже». Так вот в глубине трюма их еще человек двадцать было, а может, и больше. Сейчас уже не подсчитаешь точно, так как некоторых размазало. Но на меньше чем двадцать я не согласен.

— Подтверждаю, — прогудел Колдун.

— Сколько у нас пассажиров на борту?

— Мертвяков не знаю, а инвалидов-паралитиков двадцать вместе с твоими. Кстати, что у вас случилось с Сиреной. Выскочила, будто за ней Зыкыр гнался, а ты припоздал, да и стрельбу подняли.

— Моя вина, — ответил Шаман. — Штурмовик попался шустрый. А со стрельбой Сирена молодец. Там пушку снизу выкатили и нас на прицел.

Все немного помолчали, вновь перебирая моменты боя и прокручивая в головах полученную информацию.

— Если вопросов больше нет, начинаем предстартовую и поехали. Как бы генерал не узнал, что его личный транспорт угоняют. Самум, ты за штурмана и начинай готовиться к прыжку в пятый сектор. Колдун, давай к себе. Как там у нас с двигателями?

— Не поверишь. На этой коробке движки от эсминца. Если тихо уйти не удастся, они не раз вспотеют, пока будут за нами гоняться.

— Да. Хитрый нам кораблик попался. Сирена, осмотри пост ведения стрельбы. Если до нее дойдет, то прикрыть нас сможешь только ты. Присматривай за камерами слежения, может, какая крыса где-то спряталась, но для начала пошарь на камбузе.

— Принеси и мне, пожалуйста, — с просящей миной на лице попросил Колдун, — а то до машины не дойду.

Когда девушка и инженер покинули рубку, Самум принялся за членов экипажа. Когда он определил, что капитан пришел в себя, он залепил ему крепкую пощечину.

— Не делай вид, что ты умнее, чем есть на самом деле, старик, — на чистом столичном диалекте проговорил психолог довольно пожилому гаюну. — Если хочешь жить, то ты должен нам помочь.

Пленник открыл глаза и огляделся.

— С чего это ты решил, проклятый солнечник, что я буду вам помогать?

Капитан сделал попытку приподняться, но после удара парализатора это ему не удалось и он стал ругаться.

Терпеливо выслушав несколько фраз, Самум слегка ударил его по горлу. Словесный поток тут же прекратился и гаюн начал усиленно кашлять.

— Бедняга еще не окончательно пришел в себя, — как бы извиняясь за свою грубость, проговорил диверсант. — Он еще не понял, что уже мертв.