Уловка Прометея - Роберт Ладлэм

– Что это? – спросила Лейла.

Брайсон передал маленькую карточку ей. Женщина сразу же поняла, в чем дело.

– О господи! – вырвался у нее приглушенный возглас.

Их преследователь не был ни наемником, ни даже французским гражданином, находящимся на жалованье у Арно.

Это был гражданин Соединенных Штатов Америки, сотрудник парижского отделения ЦРУ.

Секретарша проработала в Центральном разведывательном управлении семнадцать лет, но случаи, когда кто-либо пытался обойти ее и прорваться в кабинет ее босса, Гарри Данне, она могла сосчитать по пальцам – причем пальцев одной руки вполне хватило бы. Даже в те немногочисленные разы, когда директор ЦРУ без предупреждения являлся к своему заместителю (обычно все-таки Данне сам ходил к начальнику) и дело было неотложным, директор хотя бы ждал, пока она позвонит Гарри.

Но этот человек полностью проигнорировал попытки секретарши отвлечь его, ее возмущенные протесты и предупреждения, слова о том, что мистер Данне сейчас в отъезде, и просто совершил немыслимое. Он прорвался мимо секретарши и направился прямиком в кабинет к ее боссу. Марджори хорошо знала, как следует действовать в чрезвычайных ситуациях. Она сперва нажала кнопку, вмонтированную снизу в крышку письменного стола, вызвав тем самым сотрудников безопасности, и лишь после этого лихорадочно предупредила по интеркому Данне, что этот сумасшедший все-таки проскочил, невзирая на все ее старания.

Брайсон знал, что теперь у него остаются лишь два пути отступление и очная ставка. И он избрал очную ставку – единственный вариант, дающий ему возможность побиться откровенности, вытянуть за счет неожиданности ту часть правды, которую ему не хотели открывать. Лейла настойчиво советовала Нику держаться подальше от ЦРУ, утверждая, что жизнь важнее любой информации, которую он может получить. Но у Брайсона действительно не было другого выхода. Чтобы пробиться сквозь завесу лжи, узнать в конце концов правду о Елене и о всей своей жизни, Ник должен был лично встретиться с Данне.

Лейла осталась во Франции, пытаясь по своим каналам выяснить все, что только удастся, о Жаке Арно и о том, чем он занимался в последнее время. Брайсон не стал рассказывать о Директорате – решил, что лучше ей пока этого не знать. Они попрощались в аэропорту Шарля де Голля. Лейла обняла тогда Брайсона, поцеловала – пылко, не по-дружески – и тут же, вспыхнув от смущения, отвернулась.

Гарри Данне стоял у стены из поляризованного стекла, сняв пиджак, и курил сигарету, вставленную в очень длинный мундштук из слоновой кости. Насколько было известно Брайсону, в здании штаб-квартиры ЦРУ курение было запрещено, но вряд ли кто-нибудь рискнул бы поставить это на вид Данне, заместителю директора. Когда Брайсон вошел в кабинет, Данне повернулся в его сторону. Следом за Брайсоном влетела Марджори.

– Простите, пожалуйста, мистер Данне! Я пыталась остановить этого человека, но не смогла! – выпалила секретарша. – Охранники сейчас подойдут.

Данне несколько мгновений молча разглядывал посетителя. На узком морщинистом лице застыло мрачное выражение, а воспалившиеся глаза опасно поблескивали. Брайсону пришлось хорошенько замаскироваться – изгнить свою внешность до такой степени, чтобы ввести в заблуждение следящую видеоаппаратуру. Потом Данне покачал головой и с громким кашляющим звуком выпустил струйку дыма.

– Все в порядке, Марджи. Можешь отозвать охрану. С этим приятелем я разберусь сам.

Секретарша растерянно посмотрела на босса, потом на пришельца, а затем, выпрямившись, вышла из комнаты и закрыла за собою дверь.

Седовласый Данне ступил навстречу Брайсону. Заместитель директора ЦРУ явно был взбешен.

– Все, что тут сможет сделать охрана, – это помещать мне убить вас собственными руками! – рявкнул он. – И я не уверен, что мне этого хочется! Что за игру вы затеяли, Брайсон? Вы нас за идиотов держите, что ли? Вы думаете, что мы не получаем донесения от своих агентов и информацию со спутников? Похоже, правду говорят, что не стоит верить предателю – кто предал хоть раз, будет предавать и дальше!

Данне швырнул окурок в напольную стеклянную пепельницу, стоящую у стола.

– Я понятия не имею, как вам удалось пробраться сюда, наплевав на все наши хваленые меры безопасности. Но думаю, что записи скрытых камер мне это расскажут.

Данне просто-таки распирало от ярости, и неподдельность его чувств заставила Брайсона заколебаться. Он ожидал от Гарри Данне чего угодно, но не ярости. Страх, попытка оправдаться, угрозы – но не гнев.

– Вы послали своего человека убить меня, – произнес Брайсон сквозь зубы. – Какую-то пешку из парижского отделения.

Данне насмешливо фыркнул и извлек из кармана помятого серого пиджака новую сигарету. Он всунул сигарету в мундштук, закурил, потушил спичку и выбросил ее в пепельницу.

– Вы могли бы действовать и получше, профессор, – произнес Данне, покачав головой, и снова повернулся к окну, за которым открывался прекрасный вид на зеленые просторы Виргинии. – Факты говорят сами за себя. Мы отправили вас, чтобы вы проторили тропку обратно в Директорат. А вместо этого вы, похоже, просто разнесли в клочья самую многообещающую ниточку, связывавшую нас с Директоратом. После этого вы исчезли, залегли на дно. Если называть вещи своими именами, больше всего это походило на заметание следов.

Данне обернулся к Брайсону и выпустил дым ему в лицо.

– Мы считали вас бывшим работником Директората. Полагаю, это и было самой большой нашей ошибкой, а?

– Что вы хотите этим сказать, черт подери?

– Я с удовольствием проверил бы вас на детекторе лжи, но ведь один из первых фокусов, которым вас учат, – обманывать этот ящик. Разве не так?

Выйдя из себя, Брайсон вытащил синюю карточку, закатанную в пластик, и хлопнул ею по столу – точнее говоря, по тому весьма небольшому свободному пространству, которое можно было отыскать на письменном столе Данне. Это была та самая карточка сотрудника ЦРУ, которую он извлек из бумажника убитого мотоциклиста, преследовавшего их от самого замка Жака Арно.

– Вы не хотите узнать, как ко мне попала эта вещь? Данне взял карточку и тут же принялся изучать голограмму – посмотрел ее на свет, повертел, проверяя, на месте ли голографическая печать ЦРУ и полоска фольги, вклеенная между слоями пластика. Это была совершенно обычная для ЦРУ вещичка, но только для ЦРУ – личное удостоверение, для изготовления которого использовались последние достижения техники и которое практически невозможно было подделать. Данне вставил карточку в устройство для чтения. На экране компьютера появилось лицо, а рядом с ним высветились строчки – основная информация из досье. Это лицо не принадлежало Брайсону, но в настоящий момент загримированный, преображенный Брайсон был чертовски похож на хозяина карточки.

– Парижское отделение. Черт подери, где вы это взяли?

– Вы наконец-то готовы меня выслушать?