Расплетая закат - Элизабет Лим

– Мы выступим в Цзяпур, и ты пойдешь с нами. – Леди Сарнай выдержала паузу. – Не разочаруй меня, Майя Тамарин. Иначе, клянусь Девятью Небесами, ты не доживешь до того момента, когда сможешь об этом пожалеть.

Мы поднялись вверх по береговой линии океана Цуйянь, и постепенно ландшафт сменился на степи и луга, слегка припорошенные снегом. Траву терзали жестокие порывы ветра, в мои легкие со свистом проникал жгучий мороз. Вдалеке виднелся знаменитый северный лес, где, по преданиям, обитали демоны.

По пути в Цзяпур я высматривала в небе своих птичек. Вернулась только одна, без подмоги, и мое сердце ушло в пятки. Но затем я увидела остальных, парящих над конвоем из кораблей вдоль северного берега океана. Под знаменем императора Ханюцзиня плыли рыбацкие лодки с рваными парусами, торговые судна и, слава богам, флотилия драконьих военных кораблей.

Солдаты прибывали пешком, верхом и на повозках. Некоторые везли с собой жен и сестер, которые, в свою очередь, везли еду, одеяла, инструменты для изготовки луков и копий, а также для наточки кинжалов и мечей. Большинство нашло нас благодаря птичкам, но остальных позвал лорд Сина. Подкрепление прибывало каждый час. К концу дня армия леди Сарнай увеличилась во много раз.

Я видела, что сделала Пятизимняя война с Кетоном, как она погасила искру в его глазах. У этих солдат были такие же лица – высеченные войной. Но теперь я смотрела на них с уважением, а не с жалостью.

И все же мне казалось жестоким просить их вновь воевать.

– Они же пришли сюда не по магическому принуждению, верно? – обеспокоенно спросила я Эдана. – Я же не заставляла их явиться на зов, как шаньсэнь пытался заставить меня?

– Нет, – заверил он. – Люди знают, что объединенный народ – это повод для надежд и борьбы, с императором или без него.

Среди толпы новоприбывших я заметила знакомые косички. В поле зрения появилось девичье лицо: пухлые щеки, ясные круглые глаза и маленькие губки бантиком.

– Майя!

С раскрасневшимися от радости щеками она побежала ко мне, держа одну из моих тканевых птичек за красную нить, которую я вшила в крылья, чтобы она могла летать.

Девушка уронила птичку в мои руки, и я прижала ее к себе. Нить, еще теплая от магии, защекотала мне пальцы.

– Ты выглядишь лучше, – по-доброму поприветствовала меня девушка, после чего повернула голову к Эдану. – Лорд-чародей смог тебе помочь?

Хоть убейте, но я не могла вспомнить ее имя. Оно крутилось на языке, как шелк, постоянно выскальзывающий из пальцев. Я нахмурилась.

– Нам удалось немного выиграть время.

В ее добрых глазах засветилось понимание, и она взяла меня за руки, игнорируя острые когти и скрюченные пальцы.

– Это я, Майя. Амми. Твоя подруга.

– Амми, – повторила я и обняла ее. Имя действительно звучало знакомо. В моей голове распутались нити воспоминаний о побеге из Осеннего дворца и путешествии по Аланди. Эта девушка была мне важна, но я не могла точно вспомнить почему.

Ее плечи расслабились, круглое лицо просияло в широкой улыбке. Она закинула большой мешок на спину. Одежда на ней была теплая: стеганая жилетка и плотные шерстяные штаны.

– Я взяла запасную одежду и материалы – подарок от мастера Лонхая. Я ушла из его лавочки через несколько дней после тебя. Услышав, что ты собралась драться с шаньсэнем, я сразу поняла, что должна помочь. С мечом от меня толку мало, но я неплохо умею обращаться с ножом и огнем. Солдатам же нужно что-то есть.

– Это верно. – Я посмотрела на сотни новоприбывших мужчин. – Боюсь, работы у тебя будет невпроворот.

Я взяла один из ее мешков и жестом показала следовать за мной.

– Пойдем, я познакомлю тебя со своей семьей.

…

Амми быстренько утвердила себя на должность нашего шеф-повара. Присутствие женщин в лагере творило чудеса с моральным духом солдат – даже Кетон стал чаще улыбаться.

«Сытый мужчина – счастливый мужчина», – говорила Амми. Я надеялась, что их боевое настроение долго продержится. Мы приближались к Весеннему дворцу.

Дорога выдалась такой долгой, что подошва ботинок Кетона совсем истопталась, но он ни разу не пожаловался. Я не решилась поднять эту тему, когда составила ему компанию, пока он толкал папину тележку.

«Тебе стоит остаться в Зимнем дворце, – пыталась я убедить отца. – Так безопаснее».

«Куда мои дети, туда и я».

«Но…»

«Я не останусь», – твердо заявил папа.

Так что пришлось взять его с собой. Большую часть времени он спал, так как еще не оправился после дней в плену у шаньсэня.

– Как думаешь, теперь, когда император мертв, что будет с его наложницами? – спросил Кетон, пытаясь завести шутливую беседу.

– У императора Ханюцзиня не было наложниц.

Брат фыркнул.

– Да конечно! У всех императоров они есть. Могу поспорить, что самых привлекательных он держал в Весеннем дворце. Цзяпурские женщины славятся своей красотой. Говорят, что столицу ни разу не захватывали, потому что местные дамы могут обольстить и заставить сдаться любого врага Аланди.

– Даже будь эти россказни правдой, сомневаюсь, что их обаяние сработает на шаньсэне, – сухо ответила я.

Голос Кетона помрачнел.

– Может, и нет. – Он замолчал на минуту, но потом отмахнулся от тревожных мыслей. – Знаешь, я бы предпочел, чтобы исход войны зависел не от мастерства владения мечом, а от мастерства приготовления риса. Мы бы тогда точно победили.

Раньше мой брат никогда не проявлял особого интереса к еде.

– С чего бы это?

– Амми сказала, что Цзяпур – столица лучшей еды в Аланди. На севере ничего подобного не готовят. Твоя подруга – отличный повар.

Я удивленно покосилась на брата.

– Ты общался с Амми?

– Немного. Хотел поблагодарить ее за хорошую работу.

Кетон украдкой бросил взгляд на Амми, которая расхаживала между рядами солдат, предлагая чай и клейкий рис с начинкой, завернутый в бамбуковый лист. Брат прочистил горло, и его щеки неожиданно залились румянцем. Он сразу же попытался сменить тему.

– Почему чародей не идет с нами?

Я посмотрела на Эдана, который держался от нас на расстоянии на протяжении всей дороги. Поджав губы, я не ответила. Кетон и сам прекрасно знал, в чем крылась причина.

Папа по-прежнему настороженно относился к Эдану, вежливо благодарил его, когда он помогал нам поставить палатку или приносил еду, но никогда не приглашал остаться и поесть с нами.

Каждый раз, когда я бросалась на его защиту, папино лицо мрачнело. Прислушавшись к совету Эдана, я закрыла тему, чтобы дать отцу больше времени. Но в глубине души я боялась вопросов, которые он задаст, если мы затронем магию; боялась, что он уже знал, кем я стала.