Поводыри на распутье - Вадим Панов

Он допил сок, отставил опустевший бокал, огляделся и увидел, что мужики, оккупировавшие угловой столик, подают ему знаки.

«Черт!»

Но делать нечего, надо идти. Мартин покосился на Лику, которую продолжал лапать плечистый канторщик, поднялся и подошел к его дружкам.

– Знаешь нас?

– Разумеется.

Старший Бобры важно кивнул и приказал:

– «Балалайку» покажи.

Кошелев без разговоров повернулся затылком, и Петруха, доставший из кармана куртки сканер, считал чип.

– Все нормально. Охранник из фирмы.

– Как звать? – поинтересовался Николай Николаевич.

– Мартин.

– Скажи, Мартин, – обратился Тимоха к Кошелеву, – что за лохов ты привел?

– Туристы из Союза, – коротко ответил телохранитель.

– Богатые?

– Не нищие.

– Что за метелка?

– Жена мужика.

– Жена! – присвистнул старший Бобры. – А с кем он наверх подался?

– С наложницей.

– Круто, – оценил Петруха. – Не зря говорят, что муж хорош только в постели с чужой бабой!

Мартин молча пожал плечами.

Бобры переглянулись и дружно заржали.

* * *

анклав: Москва

территория: Федеральный Центр

комплекс «Лубянка»

умников никто не любит

Она не запаниковала.

Все в порядке. Она заставляла себя успокаиваться, но против воли вспыхивала:

«Чертов сыщик!!!»

И руки против воли сжимались в кулаки.

«Хитрый мерзавец!»

После истории с Фадеевым Эмиру проверяли не один раз. Всех интересовало, что на самом деле произошло с Железным Ромом. Как его достали? Кто достал? А самое главное – куда делась Петра? Дознаватели СБА ограничились стандартным допросом, провели его сухо и вежливо, записали ответы, ушли и больше не появлялись. Ну, последили за Эмирой два месяца, но разве это серьезно? Так, для порядка. Родные ребята из ОКР оказались менее доверчивыми. Мало того, что вопросов они задали не в пример больше, так еще и на детектор лжи таскали. К счастью, обманывать устаревшую машинку капитан Го умела. Хотели даже «сыворотку правды» колоть, но передумали. Поверили. Приходило к Эмире еще несколько человек, нюхачей частных, нанятых заинтересованными корпорациями, но с ними Го знала, как поступать: с некоторыми поговорила, некоторых выгнала. На какое-то время затаилась, работала как обычно, к деньгам, что оставил Фадеев, не прикасалась, к Петре не приближалась. И лишь когда убедилась, что от нее действительно отстали, стала понемногу поднимать голову. Издалека проверила Петру, поняла, что у девчонки все нормально. Подготовила надежное укрытие, где в случае необходимости можно отсидеться. Приказала себе не прикасаться к деньгам без острой необходимости…

И не сдержалась.

Проклятый карнавал заставил Эмиру забыть об осторожности. Захотелось праздника, захотелось окунуться в атмосферу беззаботного веселья, захотелось блистать, быть яркой, желанной, захотелось сводить с ума…

На чем и погорела.

Расходы на карнавальный костюм оказались значительно большими, чем она ожидала. Впрочем, у Го были средства, был счет, на который поступали гонорары за частные контракты, и руководство об этих деньгах знало. Суммы, что лежала на счете, с лихвой хватило бы на подготовку к карнавалу, но, на свою беду, Эмира решила сохранить все в тайне и не пользовалась чистыми деньгами.

Теперь не отмоешься.

Теперь надо думать, как поступить с чересчур умным нюхачом?

А вариантов, если честно, не так уж и много.

Попросить перевод из Анклава, сбежать… Нет, не подойдет, такие вопросы за час не решаются, потребуется время, не меньше двух месяцев. Да и найдет ее Банум. Расскажет о своих подозрениях Кравцову и отыщет Эмиру хоть на полярной станции. Отыщет и заставит рассказать правду.

Скрыться от всех. Уйти из казармы и раствориться в Анклаве. Даже в том случае, если Фадеев соврал и через три года она не получит обещанные акции на миллиарды юаней, оставленных им миллионов хватит на безбедную жизнь. Этот вариант Эмира решила приберечь на самый крайний случай: все равно будут искать, и непонятно, сможет ли она надежно укрыться от преследователей.

Принять предложение Банума. Сохранить двадцать миллионов и забыть о Петре, не думать о том, для чего ее ищут. Надеяться на то, что люди, у которых она живет, сумеют отбиться от Банума. А если не сумеют – напиться и выбросить все из головы. Самый лучший вариант, самый правильный, самый оптимальный. Вот только капитан Го знала, что не сможет им воспользоваться. Знала, что сочувствует Петре, сочувствует искренне, всей душой. И Фадеев это знал, сумел, старый интриган, разобраться в Эмире, прочел в ее глазах тщательно скрываемую боль. Потому и выбрал в качестве дополнительного телохранителя для внучки.

– Ты был уродом, но умным уродом, – прошептала Го.

Оставался последний вариант. Самый откровенный, опасный, вызывающий. Вариант, который может ее раскрыть. Единственно возможный вариант.

Руководство сквозь пальцы смотрело на то, что спецназовцы не гнушаются подрабатывать на стороне. Генерал Кравцов понимал, что искушений в Анклаве много, а возможностей добыть наличные – еще больше. Окаэровцы воспринимали назначение в Москву как шанс обеспечить старость, и препятствовать им было бессмысленно. Главное, чтобы не оставляли следов и не забывали делиться. Правила игры придумали задолго до Кравцова, и он не собирался их менять.

В беседе один на один Эмира назвала генералу сумму заказа, его долю и получила неофициальное добро на выполнение контракта. Подробности не приводились: такие мелочи Кравцова не интересовали. Явившись в казарму, Го отозвала в сторону четырех ребят, с которыми служила еще до перевода в Анклав, и без лишних разговоров перешла к делу:

– Есть возможность неплохо заработать.

– Кто клиент?

– Верхолаз из Сити.

– Что случилось?

– Кто-то из конкурентов натравил на него слишком умного частного сыщика. Парень отыскал ценную информацию, но передавать ее заказчикам не стал, решил шантажировать нашего клиента. Согласитесь, такое мало кому понравится.

Спецназовцы одновременно усмехнулись.

– Контракт мне предложил очень надежный источник, так что вероятность подставы близка к нулю.

– Сколько?

– Шестьдесят тысяч юаней. Мне двадцать, вам по десять.

Бойцы знали, что Эмира их не обманывает. Сумма, разумеется, несколько выше, но о доле генерала Го всегда умалчивала, а то, что оставалось исполнителям, делила по совести. Ну а к тому, что командирская часть больше, спецназовцы относились с пониманием: Эмира договаривается, Эмира обещает, с Эмиры, случись чего, и будут спрашивать.