Тьма всех ночей - Глен Кук

– Спокойно! – рявкнул Насмешник. Непанта обернулась:

– Не говори… – Ее упрек замер. Насмешник обращался не к Старцу. Он смотрел на тени восточных принцев. Они снова начали придираться друг к другу.

Ее взгляд упал на собственное тело, и она ему смутилась его обнаженностью.

– Прикройте меня, пожалуйста. Вартлоккур хмыкнул и сказал:

– Он не слышит тебя. Впрочем, это ничего не меняет. – Он показал на призраки всех присутствующих. Все были в чем мать родила.

– Но он смотрел на меня. Или я сделаю это сама. – Она чувствовала себя по-дурацки, начав теперь беспокоиться о скромности.

– Это была только его догадка, в какой мы стороне. Он знает, что мы здесь, но не знает, где именно. А ты не можешь двигать материальные вещи. Лучше оставаться голой.

– Подходяще, – прорычал Насмешник, – Стыд жены-шлюхи делается очевидным всякому.

– Поосторожнее, – гневно сказал Вартлоккур.

– Время, – перебил их Старец. – Он работает слишком медленно. Он не сможет спасти всех нас. – Прикосновение истерической надежды повысило его голос, когда он добавил: – Хотя он начнет с меня. Он мне задолжал. Ему я однажды спас жизнь.

– Самодовольный бронтозавр! – бросил Насмешник. Наконец-то его стало беспокоить собственное положение.

Его критичность еще больше расстроила Непанту.

– Нам глупо сейчас ссориться. Так что остановись.

– Молчание – костыль идиотов, верящих во что-либо! – Его уверенность в собственной правоте еще была непробиваема.

Дух Непанты, тот огонь, который ее братья хотели когда-то погасить, вспыхнул. Она наступал на Насмешника как наплывающая медуза. Он отступал и отступал, пока не обнаружил себя загнанным в угол.

Завладев его вниманием, раскаленная добела она рассказала все, что происходило за время их разлуки.

– Слушай! – рычала она, когда он пытался ее перебить, и: – Смотри на меня! – когда он отводил взгляд. Закончила она словами: – И все это абсолютная правда.

Сомнения остались, но он обнаружил, что стал оценивать и рассуждать.

– Время покажет, где правда. Или нет. – Затем посмотрел на нее, внезапно изменив направление разговора. – Вправду чародей отец сам-друга?

– Он убежден в этом.

– Правду говорили, что жена сам-друга с ребенком? Ребенок от сам-друга?

– Да. Твой ребенок. – Она повернулась к Звездному Всаднику, скрывая свои чувства, и увидела, как он кладет труп в свой реанимирующий гроб.

На нее болью накатился приступ паники. Что будет с ребенком?

Она должна жить. Во имя ребенка. Она ринулась вокруг клетки, чтобы посмотреть, чье тело выбрали.

Вартлоккура.

На миг она возненавидела его с силой, изумившей рациональную часть ее разума. Она должна быть первой. Ради спасения ребенка.

Ее собственный разум насмехался над ней. Она беспокоилась не о ребенке. Ей просто не хотелось умирать.

Тело Вартлоккура шлепнулось в гроб. Звездный Всадник защелкнул крышку и прохрипел что-то в Рог. Как всегда, он сделал это на непонятном языке. Рог свистнул. Гроб начал жужжать.

Непанта побежала к Звездному Всаднику, крича:

– Сначала меня, ты, идиот! Меня! – Она ударила его костяшками кулачков. Он махнул рукой перед своим лицом, словно отметая паутинку.

Насмешник засмеялся.

– Вот еще космическая справедливость. Забыли хитрую женщину. Равно как и важничающего старого чудилу. Очень приятно. Я в экстазе, Звездный Всадник.

– Заткнись! – завопила Непанта. – Кто-нибудь, заставьте его заткнуться. Наш сын…

– Но это же шумное веселье, Милое Сердечко, Бриллиантовые Глазки. На Каэндарине после большой свадьбы молодая жена обещала следовать за своим свиноголовым муженьком хоть до ворот ада. Может быть, как раз теперь это и получится.

Не закончив фразы, он уже пожалел, что языком снова завладела мстительность. Умом он понимал, что страх взял верх над чувствами и ответственностью.

Он не мог загнать его обратно.

Вартлоккур бродил в полном изумлении. Тело звало его обратно. Пытаясь сохранить контроль, он остановился возле Непанты, прошептав:

– Не забудь свои обещания, когда мы снова вернемся к жизни.

Непанта кивнула. Сколько боли принесут двое любящих мужчин? Она была беспредельно напугана.

Все казалось таким простым, пока не прибыл Насмешник.

Вартлоккур проковылял к гробу и пробормотал детскую молитву.

Звездный Всадник не напоминал старого человека. Стоя на коленях между трупами, он быстро манипулировал устройствами, предназначенными для сохранения.

Насмешник немилосердно поносил Вартлоккура:

– Старый дьявол, погибель Ильказара, хоть раз поимей совесть. Поступи по правде, а не злобно…

Старец тоже поддался чувствам, хотя он изливал свою горечь на Звездного Всадника.

– Неблагодарный, – сказал он тихо, забыл Навами? Кто уберег тебя от мучений Одина.

Эта страна теней, поняла Непанта, хотя и охлаждала накал чувств, безусловно, обнажала истинную натуру. Пребывание мертвым с перспективой еще более глубокой смерти выпускало наружу всю черноту души.

Внезапная мысль испугала Непанту. Может быть, этот период является своего рода судом и поведение во время ожидания определит конечную участь?

Она была оторвана от ужасных размышлений наступившей тишиной.

Призрак Вартлоккура исчез.

Звездный Всадник открыл гроб.

Чародей в гробу неглубоко дышал. Нормальный цвет возвратился его коже. Из раны не текла кровь.

Звездный Всадник заговорил, используя, как распознал Старец, заклинание оздоровления. После этого он покрыл поврежденный участок дурно пахнущей мазью и наложил бинт.

Непанта осторожно изучала своих товарищей по миру теней. Их всех обуревали одинаковые мысли.

Кто будет следующим?

Судя по тому, что говорил Старец, одного или двоих оживить не успеют, следующий вполне может оказаться последним, кто возвратится в полном разуме.

Короче, Непанта возненавидела обоих мужчин за уменьшение ее собственных шансов. Потом она решила, что следующей должна быть она. Даже если Звездный Всадник окажется настолько не кавалером, чтобы проигнорировать тяжелое положение женщины. Окажется?

– Знаете, я спас ему жизнь, – снова сказал Старец. – Мы были партнерами. Во времена походов Навами. Режиссер был смещен. Нахаман-Один стал подозревать… – Он замолк, сообразив наконец, что должен молчать о некоторых вещах даже здесь.

Непанта и Насмешник обменялись пустыми взглядами.

Их невежество было простительно. Даже самые мудрые из историков университета Ребсамена в Хэлин-Деймиеле ничего не знали о походах Навами. Они происходили так давно и так далеко отсюда – и были так горьки, что никто не выжил, чтобы рассказать о них.