Без надежды на искупление - Майкл Флетчер

– Не особенно.

Она солгала, но Вихтих, казалось, не заметил.

– Вот пропасть, мы остались почти без гроша. Морген, ты еще не закончил?

– Готово, – сказал тот, отступая назад.

Он залечил те раны, которые кровоточили больше всего. Прочее придется отложить на потом. Этот уродливый старик будет жить. Рубцы и раны из прошлого, как внешние, так и внутренние, останутся с ним до конца его дней. Морген наблюдал за кружением кровавой воды, в которой проблесками являлось будущее. Бедект, которого он только что вытащил от врат Послесмертия, снова будет лежать при смерти всего через несколько дней. В следующий раз Морген не спасет его. Бедект окажется без своих друзей. Морген пытался понять, как такое возможно. Они что, бросят этого великана? Предадут его? Морген не мог представить себе, что храбрец Вихтих оставит друга. Если Бедект умирал в одиночестве, то Вихтих наверняка уже был мертв.

«Они умрут, защищая меня?»

Штелен была совсем другой. Ни чуточки мягкости, сплошные резкие грани и острые углы, дерганая, как грызуны, которых Морген держал как домашних животных, и опасная, как жившие в клетках кошки и змеи – к ним ему не разрешалось подходить близко. Этой женщины мальчик боялся. Готовность к нападению чувствовалась в каждом ее взгляде, в том, как ее руки постоянно касались различного оружия, припрятанного у нее на теле, проверяя, все ли на месте и все ли можно удобно вытащить в нужный момент. Не существовало на свете таких зверств, на которые она была бы не способна.

Вихтих и Штелен с трудом подняли Бедекта на спину Лауниша. Черный боевой конь недоверчиво поглядывал на них. Вихтих увертывался, когда Лауниш пытался его укусить, и добродушно смеялся над этим, привязывая к седлу почти потерявшего сознание Бедекта. Отчаявшись ущипнуть Вихтиха, Лауниш прекратил свои нападки и на мгновение посмотрел на Штелен, а потом фыркнул и отвел взгляд. «Укусить Штелен он и не пытается, умный конь», – подумал Морген.

Несколько минут спустя они уже верхом направлялись на юго-запад. Впереди скакала Штелен на сером мерине, животном, чей дух был давно сломлен. Морген сидел впереди Вихтиха, сильные руки которого ограждали его с обеих сторон, будто крепость. Бедект, обмякший на своем боевом коне, привязанном к лошади Вихтиха, то приходил в сознание, то снова проваливался в забытье, тихо бормотал, а временами отгонял от себя невидимого противника, размахивая руками со скрюченными пальцами. Небо с юга грохотало, разрывалось ужасными молниями.

Морген наблюдал за далекой бурей. Он чувствовал то самое зловоние, которое испускает израненная душа, достигшая переломного момента. Тот, кто властвовал над этой бурей, уже долго не продержится.

Он посмотрел через плечо на Вихтиха и указал в сторону грозы:

– Там плохи дела.

Вихтих засмеялся.

– Да ты просто мастер сдержанных комментариев. Совсем как Бедект. Мы собираемся обойти бурю и двинуться в Найдрих. У нас, – он взглянул на Штелен, – есть там знакомые.

Помолчав немного, Морген спросил:

– Кто они?

– Те, кто может помочь нам спрятать тебя от плохих людей, которые хотят причинить тебе боль.

– Там будет Кёниг?

– Наверное, нет, – сказал Вихтих. – Кёниг знает, что за ним следят. Он не хочет, чтобы вслед за ним к тебе пришли твои враги.

– У меня есть враги?

Штелен развернулась в седле и посмотрела на Моргена со злобной ухмылкой.

– У всех есть враги.

Вихтих вздохнул и театрально закатил глаза, играя роль для Моргена.

– Не обращай на нее внимания. Там будет интересно.

Захватывающим стало уже само то, что он вышел за ограду храма; здесь все было совершенно другим. Неизвестные убийцы и безумная скачка в неизвестный город, лежащий за пределами Зельбстхаса. Это было приключение, совсем такое, как те, про которые он читал в книгах.

– А что собой представляет Найдрих?

– Это тошнотворный сортир, переполненный мочой сифилитиков, – бросила Штелен через плечо.

– Это живописное место, – ответил Вихтих. – Там есть люди самого разного рода. Там, как и везде, есть хорошие люди, есть и дурные. Если ты собираешься стать богом, тебе нужно все это узнать. – Фехтовальщик вещал глубокомысленным тоном. – Это тоже входит в то образование, которое желает дать тебе Кёниг. Нам поручено познакомить тебя со всеми возможными типами людей. Однажды они будут поклоняться тебе. Тебе важно знать, что они собой представляют, чтобы лучше править ими.

Все это было вполне разумно, но почему же Кёниг раньше не давал ему возможности встретиться с людьми? «Править ими?»

– Но Кёниг говорил, что бог должен служить своему народу.

– Конечно, – тут же ответил Вихтих. – Любой хороший правитель, король или император, правит, служа тем, кем он…

– Или она, – выкрикнула Штелен.

– … кем он… э… управляет. – Вихтих наклонился и прошептал Моргену на ухо: – Есть многое, чему я должен тебя научить; так велел мне Кёниг. Те двое… – Он указал на Штелен и Бедекта, почти погрузившегося в забытье. – Они жестокие твари. Они нужны нам, но и опасны.

– Я думал, Бедект – твой друг. – Морген повернулся, чтобы заглянуть в лицо Вихтиху. – Твой единственный друг.

– Ты многое видишь, – сказал Вихтих, кивнув и грустно улыбнувшись Моргену, – но тебе еще многому предстоит научиться. Я единственный друг Бедекта, но все же я не уверен, что он мне друг. Я бы уже ни на что не надеялся, вот только однажды… – Он замолк и посмотрел вдаль.

Морген наблюдал за отражениями, плясавшими в серых глазах Вихтиха. Альбтраум. Дикие доппели. Искаженные подобия Вихтиха и Штелен, рожденные из их страшных снов, вышли из леса, пока эти двое спали, спокойно ворочаясь в своих одеялах. Их костер давно погас. Морген увидел, как Бедект проснулся и схватил топор, еще не успев понять, что происходит. Огромный человек встал, отшатнулся назад, отступил от толпы альбтраум. Он повернулся и собрался было спасаться бегством, но увидел Штелен, которая еще спала. Морген заметил нерешительность в глазах Бедекта. А потом, зарычав, Бедект бросился в гущу альбтраум, и мелькал в воздухе топор, и летели во все стороны брызги крови. Вихтих и Штелен, проснувшись, обнаружили вокруг множество трупов альбтраум. Бедект сидел у заново разведенного костра. «Вихтих, – сказал он, – я убью тебя, если хоть еще раз дашь огню погаснуть».

В этих воспоминаниях было что-то такое, что до сих пор преследовало Вихтиха. Морген слышал рассказы о трагических героях и имел представления об этом понятии, но Вихтих был совсем не таким. Многие черты фехтовальщика Моргену напоминали о Кёниге. И у того и у другого – наводящие страх невыразительные серые глаза. Обоим необходимо было, чтобы их окружали люди, которые нуждались бы в них. И оба этих человека стремились к чему-то намного большему, чем они сами. К тому, что ускользало от них. Было для них важным и вместе с тем пугало их. В основе всего, – вдруг понял Морген, – скрывается боязнь успеха. Он не вполне понимал, чего именно стремится достичь каждый из этих людей, но оба боялись успеха точно так же, как и неудачи. Возможно, даже еще больше. «Что вообще может пугать таких людей?» Что могло страшить теократа Зельбстхаса и величайшего фехтовальщика в мире до такой степени, что они подсознательно планировали свой будущий провал?