Народная империя Сталина - Юрий Жуков

«Новая Конституция поднимает роль Советов, увеличивает их значение во всем строительстве социализма… Смысл избирательной кампании будет заключаться в том, чтобы отточить Советы как орудие нашей партии, как организатора борьбы за победу коммунизма».

Однако вслед за тем, практически без перехода Молотов обрушился на партократию, подмявшую под себя законные органы власти. Явно имея в виду первых секретарей крайкомов, обкомов, райкомов, он заметил: «В представлении некоторых товарищей у нас можно встретить такое отношение, что советский аппарат, это, ну второстепенная какая-то организация, а советские работники — это работники второго сорта. Речь идет о том, чтобы Советы, советский аппарат, советских работников поставить в работе на более высокую ступень, выше». Иными словами, дал понять, что необходимо уравнять наконец-то советскую ветвь власти с партийной. И сделать это исключительно с точки зрения конституции, как старой, так и новой, только что принятой.

А чтобы не только подтвердить, но и усилить эту мысль, Молотов перешел к проблеме кадровой ротации, о чем утром уже говорил Яковлев в своем докладе. Он привел несколько примеров неспособности слишком многих профессиональных революционеров — несменяемых партийно-государственных руководителей — справляться со своими прямыми обязанностями на советских постах. Одновременно, опять же, как и Яковлев, весьма недвусмысленно объяснил причины вывода из состава ЦК некоторых из его членов. Назвал «Каминского по линии наркомздрава, Сулимова по линии Совнаркома РСФСР, Жукова по линии местной промышленности», как не справившихся с решением жизненно важной проблемы охраны материнства — со строительством родильных домов, яслей, обеспечением их всем необходимым оборудованием. Каминский, Сулимов, Жуков, как прямо заявил Молотов, «совершенно бюрократически отнеслись к этому вопросу».

Наконец, завершая выступление, Молотов сделал важное заявление, посвященное все тому же кадровому вопросу:

«Конечно, надо понять, товарищи, что наши старые критерии старых партийцев теперь во многих отношениях недостаточны. Товарищ Сталин за последнее время несколько раз всем нам говорил о том, что наши старые оценки людей теперь совершенно недостаточны. Имеет дореволюционный партийный стаж, потом он имеет хорошее качество, что он участвовал в Октябрьской революции, имел заслуги в гражданской войне, потом он неплохо дрался против троцкистов и против правых. Все это надо понять и учесть как важный элемент в оценке человека. Но это недостаточно. В данное время от нас, от тех людей, которые являются представителями партии на любом участке работы, требуется, чтобы в духе тех требований партии, которые она теперь представляет в борьбе с недостатками работы в Советах и с недостатками в подборе людей, требуется, чтобы руководители находили известный подход к этим людям и умели на места устаревшего хламья, обюрократившейся или очиновничейся группы работников выдвигать новых людей. Нам надо теперь добиться того, чтобы мы теперь выдвинули такие кадры людей в Советы, высшие и местные органы Советов, которые в соответствии с основными требованиями теперешнего момента твердо, последовательно, разумно, со знанием дела будут проводить политику партии на своем месте».

* * *

Еще более неожиданным для собравшихся оказалось и иное. В самом конце прений, когда речь зашла о поиске наиболее беспристрастной формы подсчета голосов, Сталин заметил, что на Западе, благодаря многопартийности, такой проблемы нет. И вслед за тем внезапно бросил в зал весьма странную для подобного собрания фразу: «У нас различных партий нет. К счастью или к несчастью у нас одна партия» (выделено мной. — Ю.Ж.). Он предложил поэтому, но лишь как временную меру, использовать для беспристрастного контроля за выборами представителей все тех же существующих общественных организаций, а не ВКП(б), как можно было бы ожидать от секретаря ЦК.

Вызов, открытый вызов партократии был брошен. Но она отнюдь не собиралась сдаваться. Первые партактивы по итогам Пленума провели в Москве и Ленинграде уже 4–5 июля, но на них не говорили ни о сути и особенностях новой избирательной системы, ни о подготовке агитаторов и пропагандистов к выборам. Внимание было сосредоточено на другом, не имевшем отношения к Пленуму. «Каждый партийный и непартийный большевик, — отмечалось в резолюции московского актива, на котором с докладом выступил Н.С. Хрущев, — должен помнить, что враги народа, подонки эксплуататорских классов — японо-германские фашистские агенты, троцкисты, зиновьевцы, правые, эти шпионы, диверсанты и убийцы, будут всячески пытаться использовать выборы для своих вражеских контрреволюционных целей… Разоблачение, выкорчевывание и разгром всех врагов народа являются важнейшим условием успешного проведения выборов в Советы, осуществления сталинской Конституции и дальнейшего победоносного продвижения нашей страны к коммунизму».

Столь же агрессивной оказалась и резолюция, принятая ленинградским партактивом. Она директивно определяла: «Боевая задача ленинградской партийной организации заключается в том, чтобы выкорчевать до конца из партийных, советских, профсоюзных и комсомольских организаций вредителей, шпионов, контрреволюционных троцкистско-зиновьевско-бухаринских выродков и поставить на все участки работы преданных делу социализма воинствующих партийных и беспартийных большевиков, верных сынов партии и родины».

После столь откровенного призыва превратить выборную кампанию в «охоту на ведьм» не стал удивительным ход четвертой сессии ЦИК СССР седьмого созыва, открывшейся, как и предусматривалось, 7 июля. На ней, как и на Пленуме, с докладом о проекте «Положения о выборах в Верховный Совет СССР» выступил Я.А. Яковлев. Практически он повторил все то, о чем говорил десять дней назад: о том, как обеспечиваются всеобщее, равное и прямое избирательное право и тайное голосование, как обеспечивается право общественных организаций и обществ трудящихся выдвигать своих кандидатов; здесь подчеркнул, что статья 125-я Конституции, провозглашая свободу слова, печати, собраний и митингов, уличных шествий и демонстраций, собственно, и является гарантией данного права. Рассказал о том, как будут организованы выборы.

После этого Яковлев резко отрицательно оценил работу Советов в целом и настоятельно предложил выдвигать кандидатами в депутаты новые кадры, черпая из неиссякаемого, по его словам, резерва — молодежи, женщин, беспартийных. «Советская демократия, — подчеркнул Яковлев, — не только не боится народа, не только не отделяет себя от народа, но обращается к массам трудящихся, предлагая трудящимся выставлять своих кандидатов на заводах, фабриках, в колхозах, совхозах… Неуклонное осуществление Сталинской Конституции и избирательного закона, несомненно, обеспечит на основе критики недостатков работы Советов и выдвижения в Советы новых людей (выделено мной. — ЮЖ.) улучшение работы Советов снизу доверху».

Однако доклад Яковлева оказался гласом вопиющего в пустыне. Все без исключения участники начавшихся вслед за тем прений демонстративно игнорировали суть услышанного. Говорили о чем угодно, только не о главной проблеме. Так, взявший слово первым глава украинского правительства П.П. Любченко ограничился восхвалением, да и то в предельно общей форме, Конституции и новой избирательной системы, доказывал их преимущества, сравнивая с тем, чем располагали западные страны, прежде всего Польша. Столь же бессодержательными стали речи начальника Главсевморпути О.Ю. Шмидта, председателя ЦИК Грузинской ССР Ф.Я. Махарадзе, многих других. Ну а советские чиновники — председатель СНК Казахской ССР У.Д. Исаев, председатель Куйбышевского облисполкома Г.Т. Полбицын, заместитель начальника председателя Ленсовета A.M. Иванов, нарком местной промышленности БССР А.Я. Белтин, как и требовалось по плохому сценарию, занялись уничижительной самокритикой. Но все же превалировала в прениях иная тема — та, что обозначилась на партактивах.