Луна с неба - Грегори Хьюз

— Она не может! — крикнул я.

Джоуи посмотрел на меня с намеком и кивнул на лифт. Я схватил сестру и втащил ее в кабину.

— Ни с места! — заорал коп.

Послышался хлопок. Джоуи вбежал в лифт, и я стал лихорадочно нажимать на кнопку верхнего этажа. Коп уже был у самого лифта, но тут двери захлопнулись, и вой сигнализации стих. Джоуи прислонился к стене и сполз на пол. Его грудь заливала кровь.

Я схватился за голову:

— Господи…

Краски таяли на лице Джоуи быстрее, чем лифт ехал вверх. На его глазах, под которыми уже залегли темные тени, выступили слезы.

— Ребята… мне страшно!

Мари-Клэр опустилась перед ним на колени и обняла его.

— Что бы я без тебя делал, Эм-Си? — проговорил Джоуи.

А потом его голова поникла набок, и он потерял сознание. Я помог сестре подняться. Ее футболка была вся в крови. Я развернул Мари-Клэр к себе и убедился, что она не ранена. Это была кровь Джоуи.

Раздался звон, и дверцы открылись.

Джоуи так много сделал для нас. И теперь он беспомощно скорчился в углу лифта. И мы ничем не могли ему помочь.

— Идем! Копы отвезут его в больницу!

Мы вышли на верхнем этаже. Здесь тоже слышался рев сигнализации. Я увидел надпись «Совет директоров» и стрелку, указывающую в коридор, по стенам которого были развешаны фотографии и таблички с фамилиями. В конце коридора виднелась открытая дверь.

— Пошли, — сказал я.

Но сестра не двинулась с места. Она прислонилась к стене, прижав ладонь к лицу. Я заметил, что над одним из лифтов вспыхнули красные цифры. Кто-то поднимался сюда. Я хотел поддержать ее, но она отстранилась. Нам оставалось пройти совсем чуть-чуть, но я не хотел заставлять ее.

— Пожалуйста! Скоро тут будут копы. Надо идти!

Морщась, как от боли, она с трудом выдавила:

— Я ни… нимаху, Баб… Но ты всида… будешь мой брат!

Я схватил ее и прижал к себе:

— Ты сможешь! Ты должна!

Мне хотелось разреветься. Я перебросил ее руку через свою шею и повел по коридору. Когда мы добрались до открытой двери, я уже почти ее нес.

Мы оказались в большом зале с фонтаном посредине. За стойкой администратора женщина кричала в телефонную трубку:

— Охрана! Что происходит? Начинать эвакуацию? Что? Я вас не слышу! — Тут она заметила нас: — Охрана! Откуда тут дети? Девочка, похоже, ранена!

Я увидел двустворчатые двери с надписью «Совет директоров» и пошел прямиком туда. Женщина побежала за мной:

— Нет, вам туда нельзя! Если она ранена, веди ее сюда!

Я обернулся. Из лифта выскочили два копа и быстро шли по коридору с пистолетами наперевес.

— Эй! — крикнул один из них, заметив меня, и оба припустили бегом.

Волоча на себе сестру, я рванул к двустворчатым дверям и распахнул их. В большой переговорной стоял длинный стол, за которым собралось много людей. Некоторые сидели, а некоторые вскочили на ноги, складывая свои бумаги и собираясь уходить. Какой-то дядька орал, пытаясь перекричать сигнализацию:

— Прошу всех сохранять спокойствие. Никаких поводов для паники нет!

Но, увидев нас с сестрой и ее окровавленную футболку, он сам запаниковал и воскликнул:

— О господи!

В дальнем конце переговорной сидел большой мужчина с густыми черными волосами. Он глядел в какую-то папку и барабанил пальцами по столу. Я усадил Мари-Клэр на стул и побежал к нему. Какая-то женщина при виде меня испуганно вцепилась в сумочку. Один тип попытался схватить меня, но я отпихнул его, споткнулся, упал, снова вскочил и подбежал к черноволосому мужчине:

— Дядя Джером!

Он поднял на меня глаза. Я увидел на его щеке шрам в форме полумесяца.

А потом в переговорную ворвались копы. Все засуетились, закричали, пытаясь заставить друг друга успокоиться. Меня заметил коп, который стрелял в Джоуи:

— Вот он!

Копы окружили меня, обходя стол с двух сторон. Еще один коп, высокий и здоровенный, направил на меня пистолет:

— Ни с места, парень!

Мужчина и женщина, оказавшиеся рядом со мной, спрятались под стол. Я посмотрел на дядю Джерома:

— Меня зовут… Я ваш…

Я глубоко вдохнул и выпалил:

— Джером Де Билье! Вы наш дядя! Джон, ваш брат и наш отец, недавно умер! Если вы не хотите забирать нас обоих, возьмите Мари-Клэр! Пожалуйста! Ей очень плохо!

Дядя Джером переводил взгляд с меня на Мари-Клэр с таким выражением, будто мы свалились с луны.

— Вы дети Джона? — наконец переспросил он.

Коп грубо схватил меня за руку, заломил ее за спину и выхватил наручники. Я плакал.

— Не дайте им нас разлучить! Вы же наш дядя! Вы должны за нас заступиться!

И он заступился, да еще как.

— Руки прочь! — прорычал он. — Это мой племянник! Немедленно уберите пистолеты!

Копы послушались. В конференц-зал стекались еще люди — копы, охранники. Все они кричали. Дядя Джером встал за кафедру и проговорил, повысив голос:

— Прекратить панику! Эти дети — мои племянники! Прошу всех сохранять спокойствие и не галдеть! Я все улажу!

Все затихли, только слышался негромкий ропот. Наш дядя обвел зал угрожающим взглядом, ища тех, кто ему не повиновался. А потом толпа расступилась, и я увидел Мари-Клэр. Она лежала на полу и не двигалась.

— «Скорую»! — заорал я, подбежал к ней и схватил за руку. — Я с тобой! Все будет хорошо! Кто-нибудь! Вызовите «скорую»!

И все это было, как говорится, много лет назад. Мне теперь шестнадцать лет. Я вымахал под два метра и раздался в плечах. Живу с дядей, он теперь мой законный опекун. Мотаемся между Нью-Йорком и Хэмптоном — у него там дом. Временами живем в той самой квартире на Пятой авеню, которую мы с Крысой искали, но так и не нашли. Сначала дядя Джером отправил меня в частную школу, одну из лучших в Нью-Йорке. Но теперь я учусь здесь, в колледже Мэримаунт на Манхэттене. Это совсем недалеко, я хожу сюда пешком. Мне нравится Нью-Йорк, он стал мне вторым домом, но я все равно скучаю по Виннипегу.

В общем, занятия прошли, и с писательством на сегодня пора заканчивать. Пришло время ехать в Нью-Джерси.

Стараясь не шуметь, я выхожу из библиотеки и направляюсь к главному входу. Студенты отряхивают снег с обуви. Вообще-то зимы в Нью-Йорке не такие холодные, как в Канаде, но этот год обещает наверстать упущенное. Так что я застегиваю куртку и поплотнее закутываюсь в шарф, прежде чем шагнуть на улицу.